инстинктивно повиновалась.
— А сейчас возьмите свой кошелек.
— Пожалуйста, не делайте этого, — прошептала она, пытаясь восстановить самообладание и прижимая к груди объемистый черный бумажник.
Эм Джи видел, что теперь она смотрела на прокурора совсем по-другому. Ее взгляд молил о помощи, взывал к силе. Прокурор выглядел так, словно готов был голыми руками оторвать Эм Джи голову.
— У меня нет выбора.
Правда, кое-что он все-таки мог. Ведя свою заложницу к дверям, Тобин старался обращаться с ней как можно бережнее.
— Напрасно вы не пожелали прислушаться к доводам этой леди, — проинформировал он суд. — Дама была абсолютно права.
А затем Эм Джи Тобин принялся спасать свою шкуру, держа на мушке собственного адвоката.
2
— Это безумие!
Кэтлин не могла подобрать другого слова. Сердце ее колотилось о ребра. Болела нога, подвернутая во время нападения. Легкие работали, как мехи, несмотря на ужас, парализовавший ее тело.
Пока они спускались на первый этаж, девушку не оставляла надежда, что путь им преградит море синих мундиров. Она молила об избавлении от прикосновения холодного, смертельно опасного предмета к ее уху и пыталась найти доводы, которые могли бы убедить Эм Джи в неосуществимости задуманного им плана.
— Я знаю, — только и ответил Тобин, направляясь с ней в гараж. Пустой гараж.
Куда же все делись? Кэтлин слышала вой сирены, но вокруг не было никого, кто бы мог прийти на помощь. Только огромные мешки для мусора и всякая мелочь, за которыми виднелся черный ход. И ряды, бесконечные ряды машин, да гулкий, холодный, серый бетон.
Эм Джи вел ее мимо машин к дверям, выходившим в переулок. Когда они выбрались наружу, Кэтлин зажмурилась от яркого солнечного света. Она подняла глаза и убедилась, что небо совершенно безоблачное. Тротуары были заполнены пешеходами, внимание которых привлекали лишь витрины магазинов да снующие туда-сюда автомобили. Казалось, никому из них нет дела до бродяги, который тащил за запястье спотыкающуюся и бледную от страха девушку. Может, ей стоит закричать, начать вырываться?
— Не советовал бы… — Эм Джи мгновенно догадался о ее мыслях.
— Что вы собираетесь делать? — рискнула спросить она. — Пристрелить меня?
— Нет, — ответил он. Ледяное выражение его глаз заставило девушку вздрогнуть. — Я пристрелю одного из тех, кто отважится прийти вам на помощь.
Прикосновения дула «тридцать восьмого» оказалось вполне достаточно, чтобы отказаться от намерения бежать, Кэтлин без возражений последовала за Эм Джи к стоявшей неподалеку потрепанной машине.
В животе вновь забурчало. Кэтлин собиралась после слушания дела съездить в Чайна-таун — китайский квартал в Сан-Франциско. Ей хотелось насладиться чудесным летним днем, полюбоваться видом города из окна вагончика канатной дороги, проплывающего над крутыми холмами, подышать соленым воздухом и ароматом цветов…
Вместо этого ее втолкнули в автомобиль и стали приковывать к дверце старого «камаро».
— Протяните руку, — распорядился Эм Джи, присматриваясь к уличному движению.
На другой стороне перекрестка скопилась приличная толпа. Пара гудков раздалась вслед отчаянному пешеходу, а затем засигналили и другие водители. Казалось, никто не обращал внимания на подозрительную возню в машине.
— Пожалуйста, не делайте этого, — взмолилась девушка со слезами в голосе.
Эм Джи на секунду поднял глаза, в которых промелькнуло что-то, похоже на понимание.
— Извините, — вот и все, что он сказал. Кэтлин не понимала, что происходит. Где полиция? Где Алекс? Почему никто до сих пор не остановил их? Она оглянулась в поисках спасения, попыталась снять браслет, но тот лишь крепче впился в ее запястье, попробовала открыть окно, однако из этого тоже ничего не вышло.
Ее взяли в заложницы. Черт возьми, придется смириться…
Что бы об этом сказала ее бабушка?
Эм Джи скользнул на место водителя и принялся шарить под ковриком.
— Что здесь забавного? — спросил он, услышав короткий нервный смешок.
Кэтлин покачала головой, не в силах объяснить этого. Чтобы понять соль ситуации, нужно было знать Юджинию Маргарет Лаундер. Любое событие в жизни может обернуться катастрофой, говаривала бабушка. Поэтому надо просто научиться никому не доверять.
Кэтлин подозревала, что стоит ей задуматься над происходящим, как у нее начнется истерика.
— Ничего забавного, — заверила она, когда Эм Джи наконец нашел ключ и завел мотор. — Поверьте.
Может быть, ей удастся овладеть собой, если сделать вид, что ничего не случилось. Если бы она смогла закрыть глаза, сосредоточиться и подумать о чем-нибудь другом… Так она и сделала. Когда их машина влилась в общий поток, вызывая негодующие гудки, Кэтлин вспомнила о ватрушке, которую купила, чтобы съесть вечером, о том, кто же вместо нее — похищенного адвоката — выслушает показания вызванной на сегодня миссис Фернандес… Интересно, когда Эм Джи сумел подготовиться к побегу, если большую часть вечера она просидела с ним? Как она ни старалась, а отвлечься ей так и не удалось.
— Где вы взяли машину? — спросила она слегка дрожащим голосом, пытаясь если уж не успокоиться, то хотя бы удовлетворить профессиональное любопытство.
Эм Джи ответил лишь тогда, когда они миновали перекресток. Над линией горизонта показался вертолет. Но, увы, он не имел к происшедшему с Кэтлин никакого отношения. Прострекотав прямо над их автомобилем, он вскоре скрылся из вида.
— Друг.
— Конечно… — Кэтлин откинула голову назад и часто-часто заморгала, борясь со слезами, которые ни за что не хотели отступать. — Если это действительно такой всемогущий и преданный друг, то почему он не мог защитить вас в тюрьме?
— Никто не может защитить от награды в миллион долларов, — убежденно проговорил он. — Пристегните ремень.
У нее снова вырвался смешок.
— Никогда не имела дела с более заботливым похитителем.
— А вам уже доводилось иметь с ними дело? — осведомился он, не отрывая глаз от утренней улицы, забитой машинами. — Тогда вы будете давать мне советы. Киднеппинг для меня в новинку.
— Нет, не доводилось, — сообщила ему Кэтлин, гадая, не сошла ли она с ума. Резкие переходы от смеха к слезам давали почву для такого предположения. — Хотя один совет с радостью дам. В следующий раз, прежде чем увозить женщину силой, как следует помойтесь. Это здорово поднимет ее настроение.
Наградой ей стала кривая усмешка.
— Что, неужели так тяжко?
Девушка покрутила головой и испустила чистосердечный вздох.
— Вы слишком долго прожили на улице.
— Это будет моей второй заботой.
— А что будет первой?
— Убраться как можно дальше отсюда.
— Естественно.
Даже если бы ее руки не дрожали, словно у больного малярией, Кэтлин все равно не смогла бы
