на единственной не занятой книжными полками стене располагались картины — две из них были написаны маслом, а остальные представляли собой наброски пером. Кухня Адама своей белизной напоминала операционную и сохраняла деловую атмосферу, но ванная выдавала, что ее хозяину не чуждо сибаритство. Там были стены кораллового цвета, черно-белый пол в шахматную клетку, ванна викторианской эпохи на когтистых лапах и зеркало в золоченой раме с херувимами.
— Вот это да! Так значит, вот как живет светский человек.
Лоури по-быстрому приняла ванну, смыла хлорку с волос и вытерла их одним из висящих в ванной больших полотенец. Она слегка подкрасила губы и ресницы, надела желтое платье, в котором приехала, и прихватила мокрые волосы желтой махровой лентой. Адам возился в кухне. Он уже успел переодеться в джинсы и белую майку, на ногах у него были эспадрильи. Он с улыбкой поднял на нее глаза.
— Надеюсь, что у тебя нет аллергии на омаров.
— Только на их цену, — успокоила она его.
Адам повел ее на террасу, усадил в красное кожаное кресло перед столиком со стеклянным верхом и подал ей половину омара под майонезом с лимоном, хрустящим зеленым салатом и горячим итальянским хлебом. Они съели омара, запивая его сухим белым вином, а затем, немного передохнув, перешли к роскошному, покрытому шоколадной глазурью торту, перед которым Лоури не смогла устоять.
— Адам, — спросила она его напрямик, — сегодня — что, тот самый день, который наступил скорее раньше, чем позже? Ты привез меня сюда, чтобы соблазнить?
Откинув голову, он захохотал.
— Нельзя сказать, чтобы и ты была очень церемонной, Лоури Морган!
Она сняла с головы ленту и встряхнула мокрыми волосами, чтобы они скорее высохли на солнце.
— Да что уж тут церемониться — налицо все признаки: неожиданная поездка в твою квартиру, прекрасная закуска, вино.
Адам встал, чтобы собрать тарелки.
— Ты забыла кое-что, о чем я тебе уже говорил, Лоури. Я беру только то, что мне бывает предложено. Я ответил на твой вопрос?
— Не знаю, — зевнула она, неожиданно почувствовав себя очень сонной от купания, вина и солнца, — я подумаю над этим… потом.
— Ты посиди здесь, пока я уберусь. Когда я вернусь, ты мне скажешь, на что именно тебе хотелось бы потратить остаток дня.
Она сонно кивнула. Оставшись одна, Лоури совершенно расслабилась, шум уличного движения почти не доходил до нее. Ее веки отяжелели, и она уснула.
Лоури неожиданно проснулась, не сразу осознав, где она находится. Она лежала на широкой постели в прохладном полумраке, и, судя по всему, постель эта находилась в спальне Адама. Ей показалось, что уже поздний вечер. Взглянув на часы, она убедилась, что прошло три часа после ленча. Она вскочила с постели в смятении. Надолго заснуть, да и вообще просто заснуть — неслыханные манеры для гостя, приглашенного на ленч! Она раздвинула шторы на окнах и бросилась в ванную, чтобы привести себя в порядок. Ее сумка была трогательно положена на край постели, так, чтобы она ее сразу увидела. Подкрасив губы и причесавшись, она отправилась на поиски Адама. Он сидел на террасе, погруженный в воскресные газеты. Увидев Лоури, он медленно поднялся с кресла, улыбаясь ей.
— Ну что, теперь тебе лучше? — Его глаза пробежались по ее лицу. — Ты выглядишь раскрасневшейся и отдохнувшей — в самый раз, чтобы пообедать.
— Я проспала целую вечность. Мне очень стыдно, — сказала она с виноватым видом.
— За что? Я польщен, что ты почувствовала себя здесь настолько свободно, что расслабилась.
— Думаю, что женщины обычно не засыпают в твоем присутствии, — сухо заметила она.
— По крайней мере, не за ленчем, — с усмешкой ответил он.
Лоури покраснела.
— Я бы выпила того кофе, о котором ты говорил.
— Сейчас приготовлю, — живо ответил он, — но может быть, ты хочешь чаю?
— Можно и чаю! Может быть, мне…
— Посмотри на меня, — вдруг приказал он, — посмотри на меня, Лоури!
Медленно, неохотно она подняла на него глаза и увидела жгучий вопрос в его напряженном взгляде. Она ответила ему без слов, прижавшись к нему и потеревшись о его грудь щекой, и тогда Адам поднял ее и понес через большую комнату и холл. Он шел медленным шагом, как лунатик, давая ей возможность передумать до того самого последнего мгновения, когда он положил ее на кровать и лег рядом с ней.
Они лежали лицом к лицу совершенно неподвижно, так что слышали колотящиеся в бешеном темпе сердца друг друга, а потом он наклонил к ней голову, и Лоури ответила на его поцелуй с такой страстью, что все сомнения растаяли. Как будто по сигналу, они одновременно потянулись друг к другу ищущими, нетерпеливыми руками и губами, и наконец, тяжело дыша, Адам снял с нее одежду нетвердыми, сделавшимися неуклюжими от страсти руками. Неловкость такого опытного мужчины, как Адам, тронула Лоури и зажгла ее таким ответным желанием, что у нее больше не осталось сомнений. Он сорвал с себя одежду и крепко прижал к себе ее обнаженное тело, хрипло дыша. Твердые мускулистые углы и мягкие женственные изгибы так подошли друг к другу, что бедра Лоури невольно задвигались, и Адам хрипло застонал. В его поцелуях и ласках было что-то отчаянное, и наконец, охваченные неудержимым желанием, их тела соединились в восхитительной гармонии.
В этой комнате, высоко над Темзой, освещенной ласковым солнцем, свершилось чудо; и Адам со всем своим богатым опытом, и Лоури, не имевшая практически никакого опыта, чувствовали одно, желали одного и стали единым целым, и оба думали, что это отныне и во веки веков.
7
Уже почти светало, когда Адам вез Лоури в Сент-Джон Вуд.
— Хорошо, что уже так поздно, — сказала она сонно, — я бы не хотела сейчас, чтобы меня видели Сара, или Руперт, или кто-то еще.
Адам погладил ее бедро.
— Почему?
— Потому что, мне кажется, Адам Хокридж, что у меня на лице написано все, что со мной произошло. Саре будет достаточно только разок взглянуть на меня, чтобы понять, как я провела большую и лучшую часть воскресенья.
Он вопросительно взглянул на нее.
— Ты жалеешь об этом, Лоури?
Она минуту подумала.
— Теоретически, наверное, мне бы следовало жалеть. Но я не жалею. По крайней мере, я теперь знаю, почему вокруг этого поднимают такой шум. Я даже не представляла, что это может быть так.
— Я тоже. — И он криво улыбнулся в ответ на ее изумленный взгляд. — Это чистая правда, Лоури. Я делал это со многими женщинами. Это так. Но до сегодняшнего дня мне казалось, что заниматься любовью это чисто физическое удовольствие, ну вроде вкусного ужина или хорошего вина. А с тобой все оказалось совсем по-другому. Тебя нельзя назвать хорошенькой в общепринятом смысле и не что, чтобы у тебя была сногсшибательная фигура…
— Как у остальных, — едко добавила она.
— Может, ты перестанешь морочить мне голову с «остальными»? Поверь мне, когда я говорю, что то, что мы сейчас пережили, — это уникальный и прекрасный момент. Во всяком случае, для меня.
Лоури притянула его к себе, обхватив руками за шею.
— Для меня тоже, и ты это знаешь.
Адам долго целовал ее, а потом неохотно отпустил.
— Пора тебя положить спать, — сказал он, дотрагиваясь до ее щеки.
— Я, наверное, не засну, — сказала она со смущенной полуулыбкой. — Я ведь сегодня достаточно
