Так, будущий Шекспир это вам не всякие там девчонки Мэри, нужно заранее подготовить семью, в которой он будет воспитываться, а потому я отправилась в Стратфорд-на-Эйвоне. Даже говорить никому не стала, куда еду, никто бы не понял. Да и кто мог понять? Сереге все равно, после неприятностей от Артура я по-настоящему боялась доверять даже Владу, вдруг он тоже законспирированный противник? Вон как заботится о своей королеве…
Поехала с верными Бетси и Уильямом. Вот кто у меня золото, никаких вопросов, сказано: едем, значит, едем.
Стратфорд и в моем времени не ах какой мегаполис, а уж в шестнадцатом веке и вовсе захолустье. Он оказался дальше Вудстока, о котором Елизавета твердила, что это край света. Дорог никаких, пришлось плыть. Зато это давало возможность подумать, в том числе и о Шекспире.
В своей нормальной жизни я в Стратфорде однажды бывала. Не могу сказать, чтобы городишко произвел на меня потрясающее впечатление. Чистенький, древний, конечно, помешанный на Шекспире, вернее, Шакспере, который, как известно, родился в этом городе. Мы были студентами, нам было все равно, где родился корифей, а потому большую часть рассказов откровенно пропустили мимо ушей. Но, увидев на стене собора барельеф солидного дядечки, я, честно говоря, усомнилась, что вот он мог написать Ромео и Джульетту.
Шакспер на собственном памятнике откровенно смахивал на туповатого Мальволио из «Двенадцатой ночи», и приписать ему 66 сонетов можно только под дулом автомата либо никогда не читая этих сонетов. Разве вот это мог написать колбасник из Стратфорда:
Уже тогда я для себя поняла, что про Шекспира врут, а теперь вот готова прикоснуться к этой тайне…
Если Елизавета и впрямь родит будущего Шекспира, то его придется отдать туда, вот в этот Стратфорд? Нет, я сначала должна видеть, где и кто будет воспитывать гения литературы на все века. Там должна быть какая-то потрясающая тайна, иначе как мог в такой глуши у простого ремесленника родиться и быть воспитан человек, написавший:
Кто-то же вложил в него вот это виденье мира?
А знаменитые двадцать тысяч слов словарного запаса, это чья работа?
И вдруг меня просто пронзило понимание — а не моя ли?!
Даже «в зобу дыханье сперло». Вот же оно, вот мое настоящее предназначение в этом веке! Уже не думалось о том, что без меня Рыжая вполне могла пару раз остаться без головы или сдохнуть от оспы, нет, это казалось теперь не главным. Главное — воспитать будущего гения, которого родит Елизавета. Все остальное отошло на задний план, мне даже сама Елизавета уже не была столь важна.
Собираясь сюда, я мечтала увидеть будущего Шекспира голеньким младенцем, похлопать его по детской попке и порадоваться, что вот такое никому не дано — лицезреть будущее мировой литературы при его буквальном рождении. Теперь я мыслила куда шире: я воспитаю этого гения. Конечно, привезу едва рожденного Елизаветой малыша в этот самый Стратфорд-на-Эйвоне, объявлю себя родственницей Шаксперов, вынужденной бежать с ребенком от преследования злого мужа… нет, лучше свекрови… или нет, лучше вообще свекра. Мол, пристает, гад, а муж умер, куда деваться несчастной вдове с деньгами? Приютите? Наверняка деньги сыграют свою роль, мы с Шекспиром не будем сидеть у них на шее, у нас своих средств хватит.
Я научу его всему, чему нельзя научить в этой дыре, а потом привезу в Лондон инкогнито… и он произведет фурор своими пьесами, своими сонетами… Боже… какая это сладкая мечта!
Я уже была влюблена в неродившегося ребенка, в семью Шаксперов, в захолустный Стратфорд-на- Эйвоне. Но в следующую минуту откровенно хохотала над собственной идеей. Нет, не над тем, чтобы воспитать и обучить Шекспира, а над тем, что это мой ребенок. Сдурела? У тетки пенсионного возраста злой приставучий свекор и младенец? Хорошо, что вовремя сообразила… Ладно, будет моим внуком, скажу, что дочь умерла при родах, оставив мне внука, а я не хочу отдавать его непутевому отцу (собственно, так и было), пришлось спешно удирать. Папаше он сто лет не нужен, но если узнает, где ребенок, будет тянуть деньги… лучше уж Шаксперам отдать…
Да, так лучше. Внук более правдоподобно, а уж что про родственников наплести, там придумаем, не привыкать.
Добраться до самого Стратфорда на лодке не удалось, все же пришлось трястись в колымаге, каретой назвать это сооружение, грозившее развалиться после очередной выбоины, у меня не поворачивался язык. Уильям только плечами пожал:
— В этакой глуши откуда ж приличному взяться? Только если у кого свое.
Наше «свое» осталось в Лондоне, пришлось терпеть. Э-эх… сколько же еще будет сделано, сколько проложено дорог, построено городов, сколько распахано полей… Угу, а для этого вырублено лесов, загажено рек, перерыто-перекопано…
Церковь Святой Троицы я узнала издали по шпилю, но, проскользнув под двумя мостами, мы пристали к берегу, не доплыв до самой церкви. Лодочник, сам из Стратфорда, объяснил:
— Если вам, леди, остановиться надо где, то вон там есть трактир, комнаты сдают, хотя редко кто селится.
Трактир оказался действительно небольшим и крайне запущенным, но за неимением другого, остановились в этом. Городок не так мал, как я ожидала, возникло даже сомнение, смогу ли я быстро найти Шаксперов. Я решила поручить это дело Уильяму:
— Спроси хозяина, не знает ли где дом перчаточника Джона Шакспера.
Оказалось, что Джон Шакспер, хоть и приехал в Стратфорд совсем недавно из какого-то селения неподалеку, стал личностью достаточно известной. Хозяин гостиницы махнул рукой в сторону от реки:
— Вон там их дом. А вам, леди, он зачем?
Ну вот действительно, зачем может быть нужен малограмотный перчаточник леди из Лондона, у которой на платках королевский вензель? Странный визит, очень странный… Об этом я как-то не подумала, пришлось выкручиваться на ходу:
— Я ему должна привет передать от тетки из Саутгемптона.
Город назвала первый, что пришел на ум. Хозяин недоуменно пожал плечами:
— Не слыхал я, чтобы у Джона тетка в Саутгемптоне была…
— Да она сначала в Оксфорде жила, а теперь вот в Саутгемптоне. Услышала, что я в эту сторону еду, попросила подарочки завезти.
— А вы, леди, простите за любопытство, куда?
Взмах руки в сторону (чтоб я сама это знала! Не говорить же ему, что к самому Шаксперу на долгие годы). Хозяин кивнул:
— В Бирмингем?
— Да, туда. А мне у вас понравилось.
Чуть не ляпнула, мол, воздух свежий, природа… Где ее нет-то?
