Пришли батальонные разведчики, насквозь мокрые, один с прострелянной шеей. Рану перевязала Зоя Кузнецова, которая, кажется, неплохо прижилась при новом командире роты.
— Чай будете?
— Да мы и от водки бы не отказались.
— Нет, ребята, кроме чая предложить нечего.
Пока тянули кипяток, разведчики рассказали, что наблюдали передвижение немцев. Кажется, копают, оборудуют новые позиции за железнодорожной насыпью, где стоит полуразрушенный барак и еще кое- какие мелкие железнодорожные строения.
— В общем, обкладывают нас со всех сторон, — подвел итог Палеха.
— Похоже на то, — согласился старший из разведчиков сержант Федор Петренко. — Чую, что комбат ночью еще одну разведгруппу пошлет.
Позвонили комбату. Логунов был уже в курсе. Предупредил Палеху:
— Усиль посты. Тракторный завод, считай, целиком у немцев. Южнее тоже наступление целый день вели. Боевое охранение просто так выставлять не станут, чуешь, Васильич?
— Чую.
— Значит, жди в своем секторе удара. Или сами ударим?
— Кем? Людей нет.
— Людей я тебе уже послал, даже вместе с лейтенантом. Если из полка других указаний не поступит, пусть снайперы с утра снова ведут наблюдение.
— Они не только наблюдают. Немецкого пилота прикончили и одного фрица из охранения. Спрашивают, можно вести огонь?
— Они без всякого спроса уже вовсю стреляют, — засмеялся комбат Логунов. — Ермаков парень бывалый, но пусть на рожон не лезет. Снайперского опыта у него маловато. А фрицев пусть отстреливают. Зря, что ли, их на курсах учили.
Вскоре пришло обещанное пополнение. На этот раз Логунов отдал в роту Палехи половину прибывших бойцов, человек пятнадцать во главе с младшим лейтенантом.
— Командир взвода Константин Чурюмов, — лязгая зубами от холода, доложился худой парень лет девятнадцати, мокрый с ног до головы.
Не лучше выглядели его подчиненные. Зимние шапки, шинели, ватные брюки промокли насквозь.
— Раздевайтесь, сушитесь, — скомандовал Палеха. — Якобчук, распорядись там насчет чайку.
Костя Чурюмов, раздевшись, оказался костлявым мальчишкой, больше похожим на школьника, чем на командира взвода. Ему дали одеяло и шинель, но младший лейтенант никак не мог прийти в себя от холода.
Взводный храбрился, пытался рассказывать с юмором о переправе, но юмор получался с надрывом. Две маршевые роты, человек шестьсот, погрузили на понтон и небольшой колесный пароходик «Амгунь». Пароход отошел сразу, а буксир никак не мог вывести понтон из залива, волны дважды сажали тяжело груженную посудину на мель.
— Кое-как снялись, — рассказывал младший лейтенант, — на Волгу вышли, а там волны метра полтора. Одна как ударит — человек пять с верхней палубы сбросило. И никто их спасать не стал, буксир пыхтит, тужится, а ребята, которые за борт свалились, вначале кричали, потом их не слышно стало.
Свертывая очередную цигарку, Чурюмов рассказывал, как жутко выли снаряды. Один попал в «Амгунь», и пароходик пошел на мель, чтобы не затонуть.
— Дошел до мели? — спросил старшина Якобчук.
— Нет. Он вначале бодро шлепал, а потом снаряд пред носом как ахнет, и пароход сразу погружаться стал. Через десяток минут только люди на спасательных кругах и обломках болтаются. Там мель недалеко, может, кто и доплыл.
— Ох, и худой ты парень, — покачала головой Зоя. — Натуральный шкилет. Вас, что, не кормили?
— Никакой я не скелет, — обиделся младший лейтенант. — По физподготовке все нормативы на «хорошо» сдал. Жир лишний, он ни к чему.
— Ну тебе бы не помешал.
— А нас уже у правого берега накрыло, — продолжал рассказывать Костя. — Снаряд дюймов шесть, не меньше. Кого не убило, те до берега добрались. Вот только боеприпасы пропали и станковые пулеметы.
— Ничего, завтра поныряете и вытащите, — ободрил прибывших Максим.
— А это уж без тебя решат, — показал характер Чурюмов. — Может, и тебе понырять придется.
— Я снайпер, — по-детски похвалился Быков. — У нас с Андреем свои дела. Фашистов долбить. Правда, Андрюха?
— Иди спи, снайпер, — оборвал его Ермаков.
А ротный Палеха невесело рассуждал, что пятнадцать человек пополнения хватнули во время переправы столько, что два дня отходить будут. Мешки с боеприпасами и запасным бельем почти все утопили. Сидят голые, в одних шинелях, которые им временно дали ребята из взвода, и сушатся у печки. С пулеметами не везет, «максимы» тоже утопили, у троих-четверых нет винтовок, и патронов уцелело лишь то, что в подсумках..
Если Костя Чурюмов, Ермаков да и все остальные командиры и бойцы восьмой роты надеялись, что в эту собачью погоду им удастся отоспаться, то они ошибались.
Среди ночи комбат Логунов вызвал к себе Палеху, взводных Шабанова и Чурюмова. В роте набиралось всего два взвода, общей численностью вместе с новым пополнением около пятидесяти человек. В такую погоду за хорошими новостями не вызывают, и Василий Палеха сразу понял, готовится что-то не слишком «веселое», вроде ночного штурма.
— Обстановку вы знаете, — излагал причину вызова Григорий Матвеевич Логунов. — На Тракторном и Красном Октябре бои не прекращаются. На Мамаевом кургане идет орудийная пристрелка — фрицы тоже атаковать готовятся. Но это от нас далеко, хотя с Мамаева кургана могут докатиться и до нас. А сейчас что касается батальона. Роты завязли в низине. Основной опорный пункт у немцев в трехэтажном доме. Все видели разваленный барак у железной дороги? Он пока ничейный, но есть сведения, что немцы собираются занять его. Или уже частично заняли.
— Пулеметный расчет там всегда торчит, — сказал Палеха. — Ну и дежурное отделение. Мы их пытались сковырнуть, не получилось. Людей мало.
— Ну, отделение — это мелочь. Есть сведения, что они взвод или два туда перебросили.
— Ночью, что ли?
— Вот именно. Обоснуются там, оседлают насыпь и смахнут не сегодня так завтра всю вашу роту в Волгу. Из траншей вышибут — прятаться вам негде, там дальше песок да вода.
— Значит, к фрицам ночью в гости пойдем, — отозвался Василий Палеха. — Если успеем подготовиться до рассвета.
— Успеете — время всего два часа ночи. Часа полтора вам на подготовку. Седьмая и девятая роты растянут свои позиции и будут находиться в ваших траншеях. А вы про них забудьте — только вперед. Займете барак, сторожку, окопы там старые имеются, рощица небольшая и прочее. В общем, нормальный узел обороны.
— Вчера немцы дзот из шпал возвели. Плоский, как черепаха, едва над землей торчит. Но видимость из него хорошая, — сказал Палеха. — Была бы хоть слабенькая «сорокапятка», я бы его снес, так ведь ни одной пушки в округе нет. Воюйте чем хотите.
— Саперов подброшу, — обещал Логунов. — Разведчики с вами пойдут. Из седьмой и девятой роты человек по пять наскребу. Если займете узел, остальной батальон тоже вперед продвинем. Тебе самому, Василий, не надоело, как цапле, одной ногой в Волге стоять?
Палеха не стал спрашивать, почему такая спешка. Торопятся фрицы до зимы ликвидировать оборону. По слухам, приказы идут прямиком из Берлина, и вопреки своим правилам фрицы в Сталинграде с потерями не считаются.
— Ну все, — подвел итог комбат. — Бегом в роту, поднимайте людей. Гранат три ящика для вас
