Но здесь, возле Антарктиды, появление бутылки показалось необычным.
Абу тут же застопорил машину, с помощью рыболовного сачка мы извлекли находку из воды. Бутылка была плотно закупорена, а внутри ее лежала свернутая трубочкой бумага. Мы чуть не задохнулись от волнения: вдруг это сообщение от потерпевших бедствие или о спрятанных на острове пиратских сокровищах? Но когда прочитали бумагу, то немного разочаровались. Из напечатанного на бумаге типографского текста на английском языке узнали, что эта бутылка в числе тысячи подобных была брошена индийскими гидрологами пять лет назад в Аравийское море, недалеко от Бомбея. Цель — изучение течений Индийского океана. Индийские ученые просили всех, кто найдет записку, отправить ее в Бомбей за хорошее вознаграждение.
Абу, прочитав записку, сказал:
— Факт замечательный. От берегов Индии к берегам Антарктиды! Думаю, это важная научная находка. Пожалуй, нам на обратном пути придется завернуть в Бомбей.
Так неожиданно определился наш будущий маршрут.
Вскоре после выхода из Лагоса у нас вдруг отказала радиостанция, и до самой Антарктиды мы шли без связи с землей. Можно себе представить, как волновались наши товарищи! Должно быть, считали уже погибшими. В этих южных широтах редко попадаются корабли, нам за много дней пути не встретился ни один. Значит, никто не смог сообщить о нас никаких сведений. А ведь «Мечту» наверняка искали — мы не сомневались.
И вот однажды мы услышали рокот моторов и увидели, как со стороны Антарктиды к «Мечте» приближается небольшой двухмоторный самолет. Он прошел так низко над яхтой, что мы даже разглядели лица летчиков в пилотской кабине. Крылья самолета были оранжевыми, как у всех полярных самолетов, и на них мы с волнением увидели такие дорогие для нас буквы: «СССР». Самолет развернулся над океаном и снова низко пролетел над яхтой, помахав яркими крыльями. Мы стояли на палубе, бросали в воздух шапки и что-то восторженно кричали. Теперь уже не одни! О нас знают!
Подгоняемая попутным ветром, яхта осторожно пробиралась между льдин. Впереди по курсу, поблескивая под солнцем, вздымались, как сахарные скалы, гигантские айсберги, за ними угадывались белые просторы шестого континента.
Снова и снова прилетал к нам оранжевокрылый самолет, будто хотел убедиться, что не пропали, что идем верным курсом. А потом пожаловал вертолет с оранжевым фюзеляжем. Издали он был похож на веселую тропическую птицу, унесенную ветрами в полярные широты. Вертолет завис над яхтой, и вдруг сквозь грохот моторов мы услышали усиленный радиодинамиком голос, долетевший с неба: «Приветствуем отважных покорителей южных широт! Добро пожаловать в Антарктиду!»
Еще несколько часов пути, и перед «Мечтой» уже непреодолимой преградой встал прикрывающий подступы к континенту трехметровый припайный лед. Мы подвели к нему яхту, и на лед тут же сел вертолет. К краю льдины подбежали люди, приняли от нас швартовы, помогли перебросить с борта трап. И вот мы уже на твердом льду. Со всех сторон к нам тянутся руки полярников, одетых в яркие нейлоновые куртки с капюшонами.
Нас посадили в вертолет, и вскоре он совершил посадку в Мирном, в самом центре поселка. Вокруг вертолета собралось множество обитателей советского полярного поселка. Все выглядело как во сне. Нам снова жали руки, говорили приветственные слова. Понятно, героем дня стал наш нигерийский друг Джон Адеде. Ведь он первый африканец, оказавшийся на шестом континенте. В честь Джона по радиорепродукторам поселка передали торжественный марш, его особо приветствовал начальник экспедиции, а на крыше главной радиостанции подняли еще один флаг — нигерийский. Кроме советского, там уже развевались английский, японский, американский, австралийский, чехословацкий, новозеландский, французский, норвежский, аргентинский. Такое количество флагов означало, что на завтрашнее торжество прибыли гости почти со всех полярных станций Антарктиды.
В центре поселка стоит столб, к которому прибиты указательные стрелочки. Каждая нацелена острием в определенную сторону света, и на ней цифры, обозначающие расстояние от Мирного до Москвы, Ленинграда, Киева, Варшавы, Вашингтона, столиц других государств, участвующих в антарктических исследованиях, а также до Южного и Северных полюсов, до Луны… В присутствии всех мирян н их гостей к столбу прибили еще одну табличку: «До Лагоса — 10 651 км».
Джон ликовал. Его темнокожая физиономия, которая на фоне антарктических снегов казалась еще чернее, сияла. Наш друг сразу же понравился мирянам. Он часто шутил, и это нравилось полярникам. Без улыбки, без юмора в Антарктиде существовать невозможно.
Когда кончились приветственные речи и торжества по случаю прибытия «Мечты», нас повели знакомиться с поселком. Оказалось, что знакомиться и не с чем. Мы так и не могли понять, где сам поселок: вот это электростанция, там — радиостанция, в той будке работают метеорологи…
— А где же сам Мирный? — недоумевали мы. — Где живут люди?
Миряне смеялись:
— Вы стоите сейчас на улице Ленина. Это самая красивая у нас улица. На ней дома, где мы живем и где вы будете тоже жить.
Мы осмотрелись: никакой улицы! Никаких домов! Или мы ослепли от яркого полярного солнца, или миряне нас разыгрывают?
На снежной площади в нескольких местах торчали из снега фанерные будки. Нас подвели к одной из них и сказали, что здесь наш дом. Мы заглянули вниз и увидели лаз, который вел как будто в погреб, только из лаза пахнуло нам в лицо теплом. Когда по длинной и крутой лестнице мы спустились куда-то очень далеко, наверное, в глубину Антарктиды, то неожиданно очутились в просторном уютном доме с яркими абажурами под потолком, ковриками у кроватей, картинами на стенах. Вроде бы вошли в обыкновенную московскую квартиру.
Оказывается, Мирный давно уже погребен под снегом. Над его крышами двух-трехметровая снежная подушка, которая с каждым годом становится все толще.
В Антарктиде лето. Самый его разгар. Небо безоблачно, и нестерпимо ярко светит солнце. Ходить можно только в темных очках. Иначе заболят глаза. Губы надо мазать специальной полярной губной помадой, а то сгорят под солнцем. Честно говоря, мы с Леной были немного разочарованы. По совету Абу приготовились к «суровым испытаниям»: еще на подходе к берегам Антарктиды придирчиво рассматривали свою теплую одежду, купленную в Лагосе. Вздыхали: разве для Антарктиды эти свитерочки из тонкой шерсти? Оказавшись в Мирном, с удивлением узнали, что здесь сейчас можно безо всякого риска в одних трусах загорать на досках, положенных прямо на снег.
И еще удивила нас в Мирном тишина. Слышно, как свистит воздух под крыльями поморников, хищных антарктических птиц, которые проносятся над берегом на краю поселка. Ледяной панцирь Антарктиды здесь словно обламывается, образуя крутой и высокий берег. Его называют барьером. Внизу у подножия барьера начинается белый, уходящий в океан простор припайного льда. На нем можно часто встретить веселые и крикливые компании пингвинов. Эти смешные создания издали похожи на маленьких неуклюжих человечков в белых манишках и черных фраках. Едва появишься на льду, как они со всех сторон несутся к тебе сломя голову, падают на ходу, и вид у них такой, будто они боятся опоздать на поезд. Окружат кольцом, поглядывают на тебя бусинками глаз, качают головами и громко между собой переговариваются скрипучими голосами — обсуждают твой внешний вид: мол, какое уродливое существо этот человек — голова маленькая, клюв крошечный, еле разглядишь на голове, крыльев нет, а вместо них торчат две палки. На льду возле полыньи лежат неподвижно жирные туши зверей с бульдожьими мордами. Это антарктические тюлени. Они целыми днями греются на солнце, как обленившиеся курортники на пляже. Подойдешь — даже не шевельнутся. Звери и птицы в Антарктиде человека не боятся, потому что человек их здесь не обижает. Мы вчетвером в сопровождении мирян ходили на припайный лед знакомиться с тюленями и пингвинами, посмотреть на айсберги, которые вздымаются в океане, как оледеневшие синеватые тучи, послушать тишину…
— Неужели где-то на свете есть Африка?
Это сказал Джон, который долго, задумчиво глядел в океан.
Может быть, сейчас он сумеет убедиться, что Африка действительно существует на свете. Нам как раз идти на радиостанцию. Приближается время для выхода на связь со школой в нигерийском городе Монго.
