ходить смогу.
Но в глубине души я понимал, что Вил прав. Черепичная плитка, свалившаяся мне на локоть, вполне могла сломать мне руку. Осколки черепицы иногда бывают острыми, как ножи, так что, упади она под другим углом, она могла бы прорезать мясо до кости. Ненавижу черепичные крыши!
— Ну, могло быть и хуже! — решительно заключил Симмон, вставая на ноги. — Пошли в медику, пусть тебя заштопают!
— Краэм, нет! — воскликнул Вилем. — В медику ему никак нельзя. Там же будут узнавать, не приходил ли кто раненый.
Симмон плюхнулся на кровать.
— Да, конечно… — сказал он с легким отвращением к самому себе. — Я должен был сообразить!
Он окинул меня взглядом.
— Ну, по крайней мере, заметных со стороны травм на тебе нет…
Я посмотрел на Вилема.
— Ты что, крови боишься?
Тот изобразил оскорбленную невинность.
— Ну, я бы не сказал…
Тут взгляд Вилема упал на мой локоть, и он побелел, несмотря на свою смуглую сильдийскую кожу. Он сжал губы что есть силы.
— Ну да.
— Ладно.
Я принялся резать свою погибшую рубашку на полоски.
— Поздравляю, Сим! Ты возводишься в ранг военного хирурга.
Я открыл ящик стола, достал оттуда кривую иголку, жилы, йод и горшочек с гусиным салом.
Сим расширенными глазами посмотрел на иголку, потом на меня.
Я улыбнулся ему как можно душевнее.
— Да это просто! Я тебе объясню, что к чему.
Я сел на пол, задрав руку выше головы, и Симмон принялся промывать, зашивать и перевязывать мою рану. Против моих ожиданий, он оказался вовсе не таким слабонервным, как я думал. И руки у него были куда бережней и уверенней, чем у многих студентов из медики, которые этим занимаются постоянно.
— В общем, мы трое весь вечер сидели здесь и играли в воздуха? — спросил Вил, старательно не глядя в мою сторону.
— Это мне нравится! — сказал Сим. — Если спросят, кто выиграл, скажем, что я!
— Нет, — возразил я. — Вила могли заметить в «Пони». Если мы соврем, меня точно раскусят.
— У-у… — протянул Сим. — И что же нам тогда говорить?
— Правду!
Я указал на Вила.
— Ты все это время сидел в «Пони», а когда поднялась суматоха, зашел ко мне, чтобы об этом рассказать.
Я кивнул на столик, по которому были раскиданы шестеренки, пружинки и винтики.
— Я показал тебе гармонические часы, которые нашел на улице, и вы оба принялись обсуждать, как их лучше починить.
Сим, похоже, был разочарован.
— Ну, так неинтересно…
— Чем проще ложь, тем она лучше, — ответил я, вставая на ноги. — Еще раз большое спасибо вам обоим! Если бы не вы, все это могло бы очень плохо кончиться.
Симмон тоже встал и открыл дверь. Вил тоже встал, но уходить не торопился.
— Знаешь, вчера до меня дошли странные слухи, — сказал он.
— Что-нибудь интересное? — спросил я.
— Очень! — кивнул он. — Мне говорили, будто ты решил прекратить вражду с неким весьма могущественным аристократом. Я даже удивился, что ты наконец-то бросил дразнить спящую собаку.
— Да ладно тебе, Вил, — сказал Симмон. — Амброз-то ведь не спит и не дремлет. Он не просто собака — он бешеный пес, которого не помешает пристрелить.
— Он больше похож на разъяренного медведя, — ответил Вилем. — А ты так и норовишь потыкать его горящей палкой.
— Ну как ты можешь так говорить? — с жаром возразил Сим. — Вот ты уже два года в хранистах, он за это время хоть раз назвал тебя иначе, чем «грязным шимом»? А как насчет того раза, когда я едва не ослеп из-за того, что он нарочно перепутал мои соли? А коринковый боб Квоута? Знаешь, сколько он теперь будет выводиться из организма?..
Вил вскинул руку и закивал, давая понять, что признает правоту Симмона.
— Все это правда, я знаю, оттого-то я и дал втянуть себя в это безумное предприятие. Я просто хотел поставить на вид.
Он посмотрел на меня.
— Ты же понимаешь, что ради этой Денны ты зашел чересчур далеко, да?
ГЛАВА 21
МЕЛОЧЕВКА
Разбитые колени так и не дали мне толком уснуть этой ночью. Так что, когда на небе за окном проступили первые бледные проблески грядущего рассвета, я сдался, встал, оделся и медленно побрел за город, чтобы нарезать и пожевать ивовой коры. По пути я обнаружил на себе еще несколько значительных синяков и ушибов, которых не заметил накануне.
Идти было на редкость мучительно. Я радовался, что вышел ранним утром, в темноте, когда на улицах еще никого нет. А то, уж конечно, в городе только и разговору будет, что о вчерашней заварушке в «Золотом пони». И если кто-то увидит, как я хромаю, сделать правильные выводы будет совсем нетрудно.
По счастью, от ходьбы я немного разошелся, а ивовая кора помогла притупить боль. И к тому времени, как встало солнце, я чувствовал себя достаточно прилично, чтобы появиться на публике. Поэтому я пошел в артную, чтобы несколько часов поработать над мелочовкой, прежде чем пойти на симпатию для продолжающих. Пора было начинать зарабатывать деньги на оплату следующей четверти и возврат Деви долга с процентами. Не говоря о том, что мне нужны были бинты и новая рубашка.
Когда я пришел, Джаксима в хранении не было, но я узнал студента, который там сидел. Мы одновременно поступили в Университет и некоторое время спали на соседних койках в гнездах. Он мне нравился. Он был не из тех знатных сынков, что в Университете беспечно резвятся, пользуясь влиянием и деньгами своей семьи. Его родители были торговцы шерстью, и он сам зарабатывал себе на оплату учебы.
— Бэзил, — удивился я, — тебя же вроде в прошлой четверти э'лиром сделали! Что ты делаешь в хранении?
Он немного покраснел и смутился.
— Килвин застукал меня за тем, как я подливал воду в кислоту.
Я покачал головой и сурово сдвинул брови.
— Э'лир Бэзил, подобные действия идут вразрез с техникой безопасности! — пророкотал я октавой ниже обычного. — Артефактору надлежит постоянно соблюдать осторожность!
Бэзил ухмыльнулся.
— У тебя даже выговор точь-в-точь как у него!
