Он открыл конторскую книгу.
— Ну, что тебе выдать?
— Да мне сейчас неохота заниматься чем-нибудь серьезным, — сказал я. — Возьмусь за мелочовку. Как у нас с…
— Постой-ка! — перебил меня Бэзил и нахмурился, глядя в книгу.
— Что такое?
Он развернул книгу ко мне и ткнул пальцем.
— Тут пометка напротив твоего имени.
Я посмотрел. Странным, каким-то детским почерком Килвина там было накорябано следующее: «Ре'лару Квоуту никаких инструментов и материалов не выдавать. Прислать ко мне. Клвн».
Бэзил взглянул на меня сочувственно.
— Надо лить кислоту в воду! — мягко пошутил он. — Что, тоже забыл?
— Хорошо бы так! — буркнул я. — Тогда я хотя бы знал, в чем дело.
Бэзил с опаской оглянулся по сторонам, потом подался ко мне и шепнул:
— Слушай, я опять видел ту девушку!
Я тупо уставился на него.
— Чего-чего?
— Ну, девушку, которая приходила тебя разыскивать! — напомнил он. — Помнишь, ту, которая искала рыжего волшебника, продавшего ей амулет?
Я зажмурился и потер лицо.
— Она опять приходила? Только этого мне и не хватало!
Бэзил покачал головой.
— Сюда она не заходила, — сказал он. — По крайней мере, насколько я знаю. Но я пару раз видел ее снаружи. Она ошивается во дворе.
Он кивнул в сторону южного выхода из артной.
— А ты кому-нибудь говорил? — спросил я.
Бэзил был оскорблен до глубины души.
— Я бы не стал так с тобой поступать! — сказал он. — Но, возможно, она разговаривала с кем-то еще… Избавился бы ты от нее. Если Килвин решит, что ты приторговываешь амулетами, он будет плеваться гвоздями!
— Да ничем я не приторговываю! — ответил я. — Понятия не имею, кто она такая! Как она хоть выглядит-то?
Бэзил пожал плечами.
— Молоденькая. Не сильдийка. Кажется, светленькая. Но она ходит в синем плаще с накинутым капюшоном. Я пытался подойти и поговорить с ней, но она просто убежала.
Я потер лоб.
— Замечательно!
Бэзил снова пожал плечами, на этот раз сочувственно.
— Я просто решил, дай-ка я тебя предупрежу. А то, если она все-таки заявится сюда и станет спрашивать тебя, мне придется сказать Килвину!
Он виновато поморщился.
— Извини, конечно, но у меня и без того неприятностей хватает.
— Да я понимаю, — сказал я. — Спасибо, что предупредил.
Когда я вошел в мастерскую, первое, что бросилось мне в глаза, — это какое-то странное, непривычное освещение. Я задрал голову, проверяя, не добавил ли Килвин новую лампу к россыпи стеклянных шаров, висящих между балок. Я надеялся, что свет изменился из-за новой лампы. А то, когда одна из ламп неожиданно гасла, у Килвина неизменно портилось настроение.
Я осмотрел балки, но потухшей лампы так и не нашел. Далеко не сразу я сообразил, что освещение такое необычное из-за того, что в низкие окна на восточной стене бьют солнечные лучи. Обычно я никогда не приходил в мастерскую в это время дня.
В такую рань в мастерской было неестественно тихо. Огромное помещение казалось пустынным и безжизненным. Несколько студентов трудились над своими проектами. От этого, да еще от странного освещения и неожиданного вызова Килвина, мне сделалось очень не по себе. Я прошел через мастерскую к кабинету Килвина.
Невзирая на ранний час, маленький горн в углу кабинета был уже разожжен. Когда я отворил дверь и встал на пороге, в лицо мне пахнуло жаром. После зимнего утреннего холода это было приятно. Килвин стоял ко мне спиной, ритмично и неутомимо работая мехами.
Я громко постучал по косяку, чтобы привлечь его внимание.
— Магистр Килвин! Я пытался получить материалы из хранения. Что-то случилось?
Килвин оглянулся в мою сторону.
— А, ре'лар Квоут! Минутку. Входите.
Я вошел и захлопнул за собой массивную дверь. Если у меня неприятности, пусть лучше об этом никто не услышит.
Килвин еще некоторое время поработал мехами. Только когда он достал длинную трубку, я сообразил, что он раздувал не горн, а маленькую стеклоплавильную печурку. Он проворно набрал на кончик трубки каплю расплавленного стекла и принялся выдувать большой стеклянный шар.
Минуту спустя стекло перестало светиться оранжевым.
— Поддувай! — коротко сказал Килвин, не взглянув в мою сторону, и снова опустил трубку в жерло печурки.
Я поспешно повиновался и заработал мехами. Наконец стекло снова засветилось оранжевым. Килвин сделал мне знак остановиться, вынул изделие и продолжил выдувать, вращая трубку, пока шар не сделался размером с маленькую дыньку.
Он снова опустил шар в печурку, и я заработал мехами, не дожидаясь приказа. К тому времени, как мы повторили это трижды, я был весь мокрый от пота. Теперь я пожалел, что закрыл дверь, но не решался оставить меха, пойти и открыть ее.
А Килвину жара была как будто нипочем. Стеклянный шар стал величиной с мою голову, потом с тыкву. Но когда Килвин вынул его из печурки в пятый раз, шар стек с трубки, сдулся и упал на пол.
— Кист, крайле, эн коте! — яростно выругался Килвин. Он шваркнул трубку о каменный пол. — Краэмет бреветан Аэрин!
Я с трудом сдержал смех. Я не то чтобы очень хорошо владел сиару, но, по-моему, Килвин сказал что- то насчет «дерьма Богу в бороду».
Похожий на медведя магистр постоял, глядя на испорченное стекло на полу. Потом шумно и рассерженно выдохнул через нос, снял защитные очки и обернулся ко мне.
— Три пары синхронизированных колокольчиков, латунь, — начал он без предупреждения. — Один кран с вентилем, железо. Четыре жаропровода, железо. Шесть сифонов, жесть. Двадцать два листа стекла удвоенной прочности и прочая мелочевка.
Это был список всего, что я изготовил в артной за эту четверть. Все самые простые вещи, которые можно было сделать в два счета и продать в хранение, быстро получив деньги.
Килвин смотрел на меня исподлобья.
— Что, ре'лар Квоут, вам нравится такая работа?
— Это достаточно простые проекты, магистр Килвин, — ответил я.
— Вы же теперь ре'лар! — сказал он с упреком. — И что, вас устраивает возиться с мелочовкой, делая игрушки для богатых бездельников? Это все, чего вы хотите, приходя в артную? Простая и непыльная работенка?
Я чувствовал, как капли пота собираются у меня в волосах и сползают по затылку.
— Я несколько опасаюсь начинать свои собственные проекты, — заметил я. — Вы не особенно одобрили те изменения, которые я внес в конструкцию ручной лампы.
— Что за трусливые речи? — воскликнул Килвин. — Если вас один раз одернули, что ж теперь, и из
