мозга костей. Ему, вероятно, в голову не приходило, что у меня просто нет приличной одежды. И я его в этом не винил. Большинство студентов в Университете были более или менее богатыми людьми. Как бы они иначе оплачивали обучение?
Правду сказать, я бы очень даже не отказался от вкусного ужина и возможности завязать знакомство с местной знатью. Поболтать за бокалом вина, хотя бы отчасти исправить урон, который нанес моей репутации Амброз, может быть, привлечь внимание потенциального покровителя…
Но, увы, плата за вход была мне не по карману. Более или менее приличный костюм обошелся бы мне по меньшей мере в полтора таланта, даже если купить его у старьевщика. Провожают, конечно, по уму, а не по одежке, но, чтобы тебя встретили как следует, одежка должна быть достойной.
Станчион, сидевший за спиной у Трепе, энергично закивал — соглашайся, мол!
— Я бы с удовольствием поужинал у вас, — сказал я Трепе. — И когда-нибудь непременно приму ваше приглашение, честное слово. Дайте вот только с университетскими делами разберусь малость.
— Великолепно! — просиял Трепе. — Что ж, ловлю тебя на слове. И чур, не увиливать! Я отыщу тебе покровителя, мальчик мой. Хорошего покровителя. Клянусь честью!
Станчион одобрительно кивнул у него за спиной.
Я улыбнулся им обоим и отхлебнул еще медеглина и мельком взглянул на лестницу, ведущую на второй ярус.
Станчион перехватил мой взгляд.
— Нету ее, — виновато сказал он. — Уже пару дней не появлялась.
Несколько человек вошли в «Эолиан» и крикнули что-то на илльском. Станчион помахал им и встал.
— Долг зовет! — сказал он и пошел встречать гостей.
— Кстати, насчет покровителей, — сказал я Трепе. — Я хотел бы узнать, что вы думаете об одной истории. Но только, — я понизил голос, — хотелось бы, чтобы это осталось между нами.
Глаза Трепе сверкнули любопытством, он подвинулся ближе ко мне.
Я отхлебнул еще медеглина, собираясь с мыслями. Напиток подействовал на меня быстрее, чем я рассчитывал. Но оно и к лучшему: это притупило боль от многочисленных ушибов.
— Я так понимаю, что вы знаете всех возможных покровителей на сто километров в округе.
Трепе пожал плечами, не пытаясь изображать ложную скромность.
— Если не всех, то многих. Всех, кто относится к этому всерьез. И как минимум всех, у кого водятся деньги.
— У меня есть знакомая, — сказал я. — Начинающий музыкант. Природный дар, но почти необученная. И некий человек обратился к ней, предлагая помощь и со временем постоянное покровительство…
Я замялся, не зная, как объяснить остальное.
Трепе кивнул.
— И ты хочешь знать, можно ли на него положиться, — сказал он. — Разумный вопрос. Некоторым людям кажется, будто покровитель имеет право не только на музыку. Если нужны примеры, спроси у него, — он указал на Сганчиона, — про те времена, когда сюда приезжала отдыхать герцогиня Самиста.
Он издал смешок, похожий на стон, и протер глаза.
— Кошмарная была баба, клянусь малыми богами!
— Это-то меня и тревожит, — сказал я. — Я не знаю, насколько ему можно доверять.
— Ну, хочешь, я разузнаю, — сказал Трепе. — Как его имя?
— В том-то и дело, — объяснил я. — Я не знаю его имени. Думаю, что и она тоже.
Услышав это, Трепе нахмурился.
— Как это так — имени не знает?
— Он ей назвался, — ответил я, — но она не уверена, что это настоящее имя. По всей видимости, он дорожит своим инкогнито и строго-настрого велел ей никому о нем не рассказывать. Они каждый раз встречаются в разных местах. И никогда на публике. Иногда он не появляется месяцами.
Я взглянул на Трепе.
— Что вы на это скажете?
— Ну-у, я бы сказал, что ситуация далеко не идеальная, — сказал Трепе. В его тоне отчетливо звучало неодобрение. — Все говорит за то, что этот господин, возможно, никакой не покровитель. Больше похоже, что он рассчитывает воспользоваться твоей подружкой.
Я угрюмо кивнул.
— Вот и мне так кажется.
— Но, с другой стороны, — продолжал Трепе, — действительно, бывает, что покровители предпочитают действовать втайне. Найдут талантливого новичка и потихоньку от всех взращивают его, а потом — раз! — он взмахнул рукой, — как по волшебству, откуда ни возьмись, представляют публике блестящего музыканта.
Трепе тепло улыбнулся мне.
— Я же думал, что ты как раз один из таких сюрпризов, — признался он. — Ты явился из ниоткуда и сразу заработал себе дудочки. Я так и предположил, что кто-то прятал тебя в дальнем поместье до тех пор, пока ты не был готов предстать перед публикой во всем великолепии.
— Мне такое и в голову не приходило, — сказал я.
— Бывает, бывает, — сказал Трепе. — Однако странные места встреч и то, что она не знает его имени…
Он хмуро покачал головой.
— Это как минимум некрасиво. Либо этот господин забавляется, изображая из себя благородного разбойника, либо с ним и впрямь не все чисто.
Трепе призадумался, барабаня пальцами по стойке.
— Скажи своей знакомой, пусть поостережется и не теряет головы. Когда покровитель пытается воспользоваться своей властью над женщиной, это всегда ужасно. Это подлость! Но я знавал людей, которые лишь притворялись покровителями, чтобы завоевать доверие дамы.
Он нахмурился.
— Тогда дело плохо…
Я был на полпути к Университету, впереди как раз показался Каменный мост, как вдруг ощутил в руке неприятный покалывающий жар. Поначалу я решил, что это болит дважды зашитая рана — она весь день чесалась и саднила.
Но жар не утихал — напротив, он распространился по руке и на левую сторону грудной клетки. Меня прошиб пот, как будто от лихорадки.
Я скинул плащ, подставив грудь холодному воздуху и принялся расстегивать рубашку. Осенний ветерок освежил меня, я стал обмахиваться плащом. Однако жар становился все сильнее. Мне сделалось больно, как будто грудь обварили кипятком.
По счастью, этот участок дороги шел параллельно ручью, текущему к реке Омети. Поскольку ничего лучшего в голову не пришло, я скинул сапоги, снял с плеча лютню и сиганул в воду.
От ледяной воды перехватило дыхание, однако же она остудила мою пылающую кожу. Я сидел в воде, стараясь не выглядеть круглым идиотом, когда мимо, держась за руки, прошла молодая парочка — они изо всех сил старались не обращать на меня внимания.
Странный жар бродил по всему телу, как будто в меня вселился огонь, норовящий вырваться наружу. Началось с левого бока, потом перекинулось на ноги, потом снова вернулось в левую руку. Когда жар охватил голову, я нырнул.
Несколько минут спустя все закончилось, и я выбрался на берег. Дрожа с головы до ног, я закутался в плащ, радуясь, что на дороге теперь никого нет. Потом, поскольку больше ничего не оставалось, я вскинул на плечо футляр с лютней и побрел домой, в Университет. С меня ручьями лила вода. Мне было очень страшно.
