В кварталах дальних и печальных

в твой не попадая пейзаж,
поскольку однажды умрет.

5.

…как осенью в Летнем Саду —
туманен, как осень, и тих —
музейной аллеей пройду
среди изваяний чужих,
да сяду на влажной скамье
с окурочком, мокрый дурак.
Вот все, что останется мне:
всей болью почувствовать, как,
за листиком новый листок
роняя, что слезы любви,
сентябрь надевает венок
на бедные кудри мои.

1995, сентябрь-октябрь

«Ах, какие звезды — это сказка…»

Ах, какие звезды — это сказка —
и снежок.
«Мне нужна твоя земная ласка,
а не Бог».

Я угрюм, но хорошо нам вместе —
ты легка.
Спустимся в подвальчик: «Чай и двести
коньяка».

Отхлебну, не поперхнувшись взглядом.
Дрожь пройдет.
Мне плевать, какая мерзость рядом
ест и пьет.

«Плюнь и ты. Садись как можно ближе.
Не вини.
Мне всегда хотелось быть таким же,
как они.

В шлюхе видеть шлюху. В пьянстве — радость.
Дай мне ру…»
Выйдем, постоим с тобою малость
на ветру.

Все для них, и звезды. «Знаешь, страшно
жить и петь.
Только ты, мой друг. Ведь ты не дашь мне
умереть?»

1995, октябрь

Стихи про любовь

Пока стучит твой тонкий каблучок,
я не умру. Мой бедный ангелок,
приятель, друг,
возьмем вина. Свернем в ближайший парк.
Не пью я вообще. Сегодня, так
сказать, продрог.

Глотнешь чуть-чуть? И правильно. А я
глотну. Сто лет знакомая скамья.
Сюда мальцом
я приходил с родителями. Да-с.
С медведем. С самосвалом. А сейчас
сам стал отцом.

Ну-ну, не морщи носик. Улыбнись.
Смотри, на черной ветке алый лист
трепещет так,
как будто это сердце. Сердце. Нет,
не сердце? Да, банально. Просто бред.
Листок, пустяк.

…Я ей читаю важные стихи —
про осень, про ненастье, про грехи,