— Могу провести для тебя экскурсию, если хочешь, — предложил Уильям.
Через минуту они направились на другую сторону владений Ланиных родителей. У бассейна было всего несколько человек. Осень только недавно сменила лето, и погода стояла необычайно теплая. Бассейн уже накрыли, но лежаки и тенты от «Санбрелла» еще не убрали.
— Как здесь прекрасно! — сказала она Уильяму.
Родители Ланы купили этот дом, когда она родилась. Один из домов, которыми семья владела на острове. Один из самых новых, больших и современных. Дом внутри напоминал французское шале, а снаружи, благодаря обшивке специально состаренными досками, смотрелся законченным образчиком новоанглийского стиля. Элинор обожала шторы из тафты, цветы, хрустальные люстры и фарфоровые статуэтки. Выглядело мило, но Уэсли такой стиль не очень нравился. Вот территория вокруг дома была действительно потрясающе красивой. Дом находился чуть поодаль от пляжа, рядом с ним располагался большой бассейн, а еще сохранились великолепные старые деревья. Вдобавок садовник Элинор, к зависти соседей, разбил перед парадным входом великолепный цветник.
— Да, неплохо, — улыбнулся в ответ Уильям.
— Неплохо, и все? Мне кажется, место заслуживает более высокой оценки.
— Я люблю большие города, — ответил он. — Предпочитаю флоре и фауне стекло и бетон.
— Гм. Интересно, как это тебя характеризует?
«Что ж, — подумала она, — довольно жалкий способ заигрывать с мужчиной, но другого оружия в моем арсенале нет».
Он промолчал в ответ, но она заметила улыбку на его губах.
— Хорошо, а как характеризует тебя любовь к Би Смит?
— Би Смит? — ужаснулась она. — Она мне совсем не нравится. Я люблю красиво декорированные дома, но я не из тех женщин.
— А-а-а, ясно. Тогда тебе больше по душе Марта Стюарт? Предпочтешь отдать всю работу по декорированию дома на откуп дизайнерам и будешь наслаждаться конечным результатом, — подтрунивал он.
Она в шутку закатила глаза. «О чем мы разговариваем? — думала она. — Возможно, мне стоило бы попытаться произвести на него впечатление рассуждениями об искусстве, геополитике и состоянии дел на фондовой бирже». Но разговоры ни о чем, казалось, не надоедали ему.
Он продолжал набирать очки. Тоже вырос в городе, Роксбери, позднее родители перебрались в Рэндолф, расположенный примерно в пятнадцати километрах от Бостона. У обоих родители приехали с Карибских островов. До сегодняшнего дня ей ни разу не приходилось встречать спортивных парней, столь серьезно увлеченных чем-то еще кроме спорта. Он рассказывал ей о старых зданиях и архитектуре — и об американском футболе, — как будто других вещей на свете не существовало. Она еле удержалась, чтобы не рассмеяться, когда он стал вспоминать свою первую поездку в Рим с итало-английским словарем и сотней долларов в кармане. Можно было подумать, он расписывает перед ней райские кущи — с таким знанием дела он описывал старинные здания, культуру, людей и образ жизни Старого Света.
— Уэсли, ты непременно должна там побывать. Непременно.
Чем с большим воодушевлением он говорил, тем сильнее проявлялся его акцент. И ей это нравилось.
— Наверное, я тебя утомил? — поинтересовался он, закончив свой красочный рассказ о Колизее.
— Нет, что ты, совсем нет. Мне очень нравится слушать обо всех местах, где ты побывал. Жаль, что я сама так мало путешествовала.
— Красивые места есть повсюду, и у нас тоже. — В нем опять заговорил архитектор. — Вот Чикаго, например. Для некоторых он всего лишь каменные джунгли. Но, глядя на него, я вижу то же самое, что наверняка видишь и ты, любуясь всеми этими деревьями. Вспомни, как ты описывала воду после поездки на пароме. Мне всегда нравились города. Не подумай, будто я ненавижу природу. Просто для меня здания таят скрытые возможности: я чувствую силу процесса строительства, конструирования, умения заставить пространство работать. И мне представляется это бесконечно прекрасным. Мой отец был прорабом, и мальчишкой я любил наведываться к нему на стройплощадку после школы. У меня дух захватывало от изумления — до чего же быстро здания тянулись вверх. Стальные брусья, бетон, фундамент. За считаные месяцы они становились огромными, высотными, законченными строениями. — Он сделал паузу, словно окунувшись в детские переживания. — Здания, которые можно сделать своими собственными руками, работая до седьмого пота. И даже через много-много лет они по-прежнему будут стоять на том же месте. В них люди работают и живут. — Он замолчал, а затем добавил: — Кажется, меня снова занесло.
— Нет, что ты, продолжай. Слушать тебя — одно удовольствие.
Ее завораживали его легкость и непринужденность в общении. Никогда еще ей не доводилось встречать парня, который с таким воодушевлением рассказывал бы о своей работе. Большинство мужчин, насколько она понимала, занимались тем или иным делом для того, чтобы платить по счетам, хвастаться перед друзьями или производить впечатление на женщин. Уильям же походил на маленького ребенка, взахлеб рассказывающего о видеоигре или коллекции бейсбольных карточек. Благодаря ему она поняла, что совсем не жалеет об уходе с работы. Она никогда не испытывала столь восторженных чувств по поводу написания отчетов об эффективности взаимных инвестиционных фондов.
Казалось, они проговорили несколько часов. Начинало темнеть, и сейчас, глядя на опустевший задний двор, она поняла, что так и не завела полезных знакомств, как советовали Лана и Элинор, а провела последние два часа с Уильямом. Многие гости уже разъехались или собирались отправиться домой.
— Что будешь делать сегодня вечером? — спросил он.
— Думаю, Лана потащит меня в какой-нибудь ночной клуб.
— По-моему, ты не из тех, кто прожигает жизнь в ночных клубах. Как так вышло, что вы с Ланой подружились?
— Как-то само собой, — ответила Уэсли. — Я правда не могу объяснить.
— Вы такие разные.
— Ну, мы не настолько разные, — попыталась разубедить его Уэсли, судорожно припоминая, что же у них с Ланой общего.
— Как скажешь, — пожал плечами Уильям. — Думаю, мы еще увидимся, Уэсли Данстер.
Он направился к своему «джипу». Теперь он мог свободно выехать, так как задний двор, временно превращенный в парковку для машин гостей, почти опустел. Она же осталась стоять, в душе надеясь, что они непременно увидятся. Что-то в нем действовало на нее умиротворяюще, навевало душевный покой. Может быть, все дело в его непринужденной манере общаться. Или в том, что, обладая столь привлекательной внешностью, он, казалось, не придавал ей особого значения. А может, секрет в маленьком пятнышке грязи под ногтем среднего пальца на левой руке. Или в том, что, несмотря на свое атлетическое телосложение, он, казалось, был не из тех, кто каждый день качается в спортзале.
«Настоящий мужчина, — решила Уэсли, — Мыслит масштабно и не думает о деталях. Такой никогда не станет делать маникюр, заказывать костюмы у личного портного, в его ванной не сыщешь продукции „Килс“. Странно, конечно, — рассуждала она, — встретить такого, как он, в подобном месте». Уэсли почувствовала, что нашла союзника.
Уэсли заметила в углу Лану и ее мать, увлеченных беседой, и направилась к ним. Приближаясь, она услышала слова Ланы: «Да! Она из хорошей семьи. Я никогда не привезла бы ее сюда, будь она какой- нибудь простушкой».
Уэсли сжала зубы. Ей даже знать не хотелось, о чем они говорили.
— Лана! Элинор! Привет!
— Здравствуй, дорогая! — промурлыкала Элинор сладким как мед голосом. — Где ты была?
— Любовалась чудесным видом вместе с Уильямом.
— A-а, тот самый Уильям, настойчивый молодой человек, — прокомментировала Элинор.
«Что значит — настойчивый?» — хотела спросить Уэсли. Но Элинор было виднее.
— Помочь вам привести здесь все в порядок? — предложила она Элинор.
— Ах, милая, ну что ты, прислуга все сделает. — Мать Ланы испуганно посмотрела на Уэсли, будто та прилетела с другой планеты.
