за гражданские права, которые они отстаивали с таким трудом. — Шерри горько засмеялась, но не подняла глаз от тарелки.
— Но Лана не такая, — вступилась Уэсли. — Она знает, что мои родители с островов, но эта тема почти не всплывала.
— Нет, Уэс, она такая. Мне очень жаль, но это правда. Все они такие. И ты тоже это знаешь. Вот почему все время просишь за нее прощения. В вашей дружбе нет ничего плохого. Но я с ней общаться не могу. Дело не только в происхождении. Она не нравится мне как человек. И если честно, не понимаю, почему ты с этим миришься.
Уэсли вздохнула:
— Мне очень жаль.
— Не нужно извиняться. Ты старалась быть милой, всех познакомить. В принципе идея отличная.
Уэсли сидела рядом с Шерри и сосредоточенно разглядывала резьбу на обеденном столе из красного дерева. В ее голове эхом раздавались слова: «Не понимаю, почему ты с этим миришься». Но все не так просто. Благодаря Лане она открыла в себе качества, о существовании которых даже и не подозревала. Ночью, лежа в кровати, она мысленно торопила следующий день, когда сможет надеть еще один сногсшибательный наряд, еще одну пару удобных и мягких туфель, погрузиться в роскошный кокон из увлажняющих средств за семьдесят пять долларов и помад за сорок; ощутить прикосновение и запах прекрасного постельного белья и наконец заснуть. Лана показала ей, как можно любить себя по-новому, без стыда и сожалений. Конечно, здорово распустить волосы и влезть в старые кроссовки «Найк». Но существовала и другая Уэсли, которая нуждалась в красивых вещах. И ни одна из двух половинок в ней не могла одержать безоговорочную победу.
Глава 15
Нежный ноябрь, пришедший в Массачусетс, не смог долго держать планку. Погода вновь вернулась к своим истинным краскам: серым и мрачным. Город Бостон плохо воспринял эту перемену. Время от времени жители позволяли одурачить себя редкими температурными скачками и смешили матушку-природу шортами, шлёпками и импровизированными играми в «летающую тарелку» на берегах реки Чарльз. Однако затем неприятная действительность вновь громко заявляла о себе и оказывалась для них настоящим потрясением. Потрясением. Почему так холодно и идет снег? И это в ноябре!
Снег быстро покрыл все вокруг, падая большими, тучными, липкими хлопьями. В полдень пятницы они загнали пешеходов в магазины, под навесы автобусных остановок и на станции метро, прилипли к обледеневшим тротуарам и заставили водителей включать дворники на полную мощность, чтобы увидеть перед собой крадущиеся из города машины.
Готовясь к долгой поездке в Беркшир-Хиллс, Дункан взял напрокат «БМВ-Х5». Он все еще не мог привыкнуть к машине.
— Я скучаю по моей «Z», — то и дело приговаривал он.
— Ты становишься просто ребенком, когда дело касается машины, — поддразнивала его Уэсли. — Хочешь, я поведу?
— Ты? Поведешь? Нет уж, спасибо! Хочется попасть туда до Нового года.
— Очень смешно, Дункан. Не забывай, я из Чикаго. И мне такая погода нипочем.
Они попробовали обойти движение машин в час пик, но не они одни оказались такими умными. Следующие восемьдесят километров им предстояло медленно ползти в общем потоке. Впрочем, Уэсли не возражала. Ей было тепло и спокойно в машине рядом с Дунканом. Она потягивала купленный в «Старбакс» кофе без кофеина в пол-литровом стакане и слушала прогноз погоды по радио. К завтрашнему дню в Бостоне должно выпасть двадцать пять сантиметров осадков, а в Западном Массачусетсе в два раза больше. Все будет превосходно, как только они доберутся до места.
Через три с половиной часа они вошли в гостиницу «Уильямс инн». В вестибюле было тихо, слышались только голоса обслуживающего персонала. Доносящийся из ресторана аромат супа-пюре из моллюсков по-новоанглийски смешивался с запахом гигантских сосен, обступивших гостиницу. В углу ярко пылал камин. Сквозь громадные окна виднелись запорошенные снегом старинные городские здания и готические постройки колледжа Уильямса. Все вокруг выглядело декорацией к сказкам о Новой Англии — Уэсли еще не доводилось видеть ничего более романтичного. Пока Дункан регистрировался, она сняла свою дорогу-тую шубку из каракульчи.
Они зашли в лифт вместе с пожилой парой. Женщина бросила взгляд на руку Дункана на талии Уэсли:
— Вы молодожены? — осведомилась она с улыбкой.
Уэсли почувствовала смущение. Неужели та не заметила, что у нее нет кольца? Девушка быстро спрятала левую руку: вдруг пожилая дама решит присмотреться внимательнее? Ей не хотелось расставаться с очарованием этих слов, какими бы неправдоподобными они ни были.
— Пока нет, — ответил Дункан, как всегда искусно пустив в ход все свое обаяние, и еще крепче обнял Уэсли за талию.
От этих слов сердце Уэсли подпрыгнуло. Что он имел в виду? Она мечтала об этом каждый день вот уже несколько недель. Его «пока нет» сказало ей все, о чем она хотела знать. Они думали одинаково!
«И я не сошла с ума, — улыбнулась она про себя, — Он чувствует то же самое. Боже мой! С этим мужчиной моя жизнь превратится в сказку!»
Позже, за ужином, она поблагодарила его за то, что он встал на защиту ее чести.
— Почему ты думаешь, что я защищал твою честь? Я мог вполне серьезно подразумевать то, что сказал, — ответил он.
— Дункан, больше ничего не говори. Хорошо? От этих слов мне хочется… — Уэсли не стала заканчивать фразу, чтобы не сглазить свое счастье.
— Хочется?..
— Не важно. — Она не была готова озвучить свои мысли.
— Уэсли, мне кажется, я люблю тебя. Знаю, ты думаешь, все произошло слишком быстро. Но я больше не в силах скрывать свои чувства. Я хочу того же, что и ты. Хочу, чтобы мы были вместе. Все время.
Уэсли почувствовала, как у нее на глазах выступили слезы. Откуда он мог знать, о чем она все время думала?
— Дункан, я мечтала услышать от тебя эти слова. Я люблю тебя. Ты тот, кого я ждала всю жизнь.
Она спланировала сцену целиком, вплоть до пояса с подвязками, который собиралась надеть. Все должно быть медленно, романтично и нежно; она даже прихватила с собой несколько ароматических свечей для создания соответствующего настроения. Но стоило им выйти из ресторана, как его губы оказались на ее шее, дотронулись до мочек ушей, а потом и губ. В лифте она чувствовала его руки, крепко сжимающие ее бедра. Едва они успели зайти в комнату, как платье оказалось наполовину спущенным с плеч.
— Подожди, малыш, — пробовала сопротивляться она.
— Не могу, — пробормотал он, когда они, спотыкаясь, ввалились в комнату.
Она почти впала в забытье, когда его губы скользили вниз по ее телу, задержавшись на животе, а потом еще ниже. Как будто попала в другое измерение, которое уничтожило все комплексы и здравый смысл. Еще никогда в жизни ей не доводилось так страстно и так бесстыдно заниматься любовью. С Дунканом она чувствовала себя способной воплощать в жизнь самые сокровенные и смелые фантазии. Он хотел, чтобы она кричала, стала вульгарной и агрессивной, перестала быть правильной и безупречной леди. Это пугало и возбуждало одновременно. Мысль о предохранении посетила ее уже после третьего оргазма. Но Уэсли не слишком беспокоилась. Она парила в небесах.
Уже позже, ночью, она никак не могла заснуть и все прислушивалась к его тихому похрапыванию, считая удары его сердца. Наконец-то свершилось. С этим мужчиной она проведет все оставшиеся в жизни ночи. Она чувствовала удивительную целостность, будто часть ее, где-то долго пропадавшая, наконец
