— Э-э, с мамой и другом, — солгала девушка.
— С другом? — Он недоверчиво покачал головой.
— Да. Мне действительно пора. Приятно было повидаться. — Она заметила, что его невеста возвращается.
— Я хочу познакомить тебя…
Уэсли повернулась на каблучках и ушла, не дав ему закончить. Она повертела головой, выискивая Тоби или Джоби, и обнаружила того у барной стойки. Замечательно, можно с ним потанцевать. Может, Майкл подумает, что это и есть ее «друг».
А в общем-то ей до лампочки, что там он о ней подумает.
Спустя две недели Уэсли и Шерри потешались над тем, как подвыпивший Майкл остался стоять с отвисшей челюстью, когда Уэсли сбежала при виде его подружки.
Шерри приехала на выходные отпраздновать день рождения Уэсли.
День начался с завтрака — любезность со стороны Клары Данстер. После основательной прогулки по магазинам на Великолепной миле девушки отправились в Грант-парк на ежегодный фестиваль джаза.
— То есть ты даже не подождала, пока он представит тебя своей невесте? — спросила Шерон, когда они пробирались сквозь толпу в парке.
В фестивале принимали участие как звезды, так и местные исполнители. Событие привлекало поклонников джаза со всего города, и не только: ценители приезжали даже из соседних штатов. Фестиваль считался одним из лучших в стране, и Уэсли практически никогда его не пропускала. Сначала ее водил отец, а потом каждый год они приходили сюда с Майклом, пока не расстались.
И сейчас Уэсли не терпелось услышать «Лик-вид соул», Джошуа Редмана и Дайану Ривс. Вот по чему она больше всего скучала, уехав из Чикаго: здесь всегда звучал хороший джаз. В любом месте. В любое время.
— Бог мой, а в этом городе есть симпатичные парни, — объявила Шерри, оглядевшись.
— Ты мне об этом рассказываешь? — засмеялась Уэсли.
— Ну и как ты себя сейчас чувствуешь? — спросила Шерри.
— Да нормально. Знаешь, я боялась, что мне предстоит тяжкое испытание. Думала, что пожалею, или расстроюсь, или обрадуюсь, ну или что-нибудь такое, а я абсолютно ничего не почувствовала. Отрастил себе брюхо! К тому же он почти лыка не вязал. Не знаю, что я вообще в нем нашла!
Шерри приподняла брови.
— Ты говоришь о том самом парне, из-за которого чуть было с ума не сошла? — спросила она, уперев руки в бока.
— Наверное, я просто тогда была совершенно другим человеком. — И Уэсли искренне верила в это.
Они послушали выступление, купили несколько компакт-дисков, пофлиртовали с незнакомцами, стараясь не расплавиться под палящим августовским солнцем. Когда наконец вышел Джошуа Редман, Шерри потащила подругу поближе к сцене.
Уэсли однажды уже видела Джошуа в «Джаз шоукейс». Тогда она была с Майклом. После того первого концерта она покупала все диски музыканта.
Посредине выступления Джошуа прекратил играть и сделал объявление.
— Перед тем как я продолжу, хочу поздравить с днем рождения одну свою приятельницу — Уэсли Данстер. С днем рождения, Уэсли, от Шерри!
Уэсли повернулась к подруге совершенно ошарашенная:
— Как тебе это удалось?
— А-а-а, у меня остался пропуск для прессы с того времени, когда я работала в чикагском «Сан- таймс». Так что я сходила за кулисы, пока ты была в туалете.
— Шерри, ну ты даешь!
— С днем рождения, подруга!
Уэсли была на седьмом небе от счастья. Она обняла Шерри, когда Джошуа заиграл на своем саксофоне «С днем рождения!». Она навсегда запомнит день своего тридцатилетия.
Глава 33
Типичный изнуряюще-жаркий август в Широкоплечем городе[12]. Туристы плетутся вверх и вниз по Мичиган-авеню, потягивая воду из бутылок.
Бизнесмены сбрасывают пиджаки, перекидывают их через плечо и закатывают рукава рубашек. Дети срывают краны пожарных гидрантов, устраивая на улицах Саут-Сайда фонтаны, извергающие потоки прохладной воды. Чикаго изнемогает от жары, и, судя по безоблачной синеве неба, облегчения не предвидится.
Уэсли в конце концов сломалась и купила себе в спальню кондиционер. Иначе спать было просто невозможно. Родители же, привыкнув за многие годы к чикагским температурным капризам, стоически плавились от жары ночь за ночью.
Но сегодня, несмотря на прохладу в комнате, ей не спалось. Она не находила себе места. Чем дольше девушка думала, тем яснее понимала, какую ошибку совершила. Все случилось слишком быстро, и она попала в сети Дункана и своей безрассудной страсти. Не первое впечатление о нем было совершенно правильным: самовлюбленный эгоист. Но какое обаяние! Именно из-за этого обаяния рухнула она в бездонную пропасть отчаяния, из которой по сей день не удавалось выбраться. Изо всех сил пыталась она избавиться от Дункана и от боли, что он причинил, но она возвращалась снова и снова.
И ее летняя скука отнюдь не способствовала облегчению страданий. После отъезда Шерри Уэсли чувствовала себя лишней. В этом большом городе она сидела без дела и только мучилась от жары. Ей нужно было чем-то заниматься, что-то изучать, куда-то ходить. Что угодно, только не сидеть и не ждать, когда болезненные воспоминания опять ворвутся в ее мысли.
Уэсли больше не плакала. В душе осталась одна печаль. Иногда она злилась. И ее никогда не отпускало чувство невосполнимой утраты. Ей уже тридцать. Нет ни мужа, ни друга. И никаких перспектив. Жизнь не удалась.
На следующее утро Уэсли встала рано и отправилась на пробежку к озеру. В семь утра там, как всегда, было полно желающих размяться перед работой.
Она немного волновалась перед встречей с Уильямом, хотя и знала, что он увлечен Меган, этой чудо-поварихой с писклявым голоском. Уэсли нахмурилась.
«Ладно, — убеждала себя девушка, — у нас не свидание, просто встреча друзей». Она была готова к тому, что он будет говорить о Меган. Ревность пройдет. Гораздо важнее сохранить его дружбу.
Этим вечером Уэсли одевалась особенно тщательно. Не нужно, чтобы он думал, будто она из кожи вон готова лезть, лишь бы ему понравиться. Но в то же время ей хотелось хорошо выглядеть. Уэсли уже выбрала ресторан: они пойдут в «Ред фиш». Он говорил, что любит каджунскую кухню. Девушка надела белое льняное облегающее платье и розовые босоножки. Последний штрих — любимая розовая сумочка от «Кейт Спейд». Просто, но элегантно. Она улыбнулась своему отражению в зеркале, вспомнив старую Уэсли, которая еще год назад надела бы, наверное, слаксы и футболку.
Она подкрашивала губы, когда раздался звонок в дверь. Девушка не стала торопиться. Внизу послышались голоса Уильяма и отца.
Она спустилась в гостиную. Он стоял к ней спиной. Уэсли глубоко вздохнула. Уильям был в голубой рубашке поло и голубых, тщательно отглаженных слаксах. Ей нравилось, когда он надевал голубое. Уильям обернулся, и при виде друг друга оба расплылись в улыбке.
— Привет! — Уэсли рассмеялась и дружески обняла его.
Отец позвал мать, которая тут же прибежала из кухни.
Гость представился и сел в кресло, чтобы поболтать с родителями.
Уильям с отцом заговорили о футболе, и через десять минут Уэсли пришлось прекратить эту дискуссию, которой не видно было конца и края.
