Соцветие поэтов

что творчеством нашим так долго питался.

Я нищий, слепец, я брожу по дорогам

в стране попрошаек, мышей и помоек.

Но верю: с тобой мы здесь встретимся с Богом

и ноги ему мы слезами омоем.

Мы тронем руками далекое эхо,

найдем тайный ход к неизвестной вселенной,

споем и попляшем… Вот будет потехой –

расстаться с Землей нашей, грешной и бренной.

Какое везенье, что я тебя встретил!

Но только тот праздник убил кто-то третий.

Остались на память лишь горечь и пепел,

да краски стихов твоих – горстка соцветий.

Александр Блок

'Сохрани ты железом до времени рай,

Недоступный безумным рабам'.

                          Александр Блок

1.

Из тьмы веков, стоящих за спиною,

окутанный в мистический туман,

выходит Блок, чтоб рядом встать со мною,

постигнув боль моих душевных ран.

Строг, молчалив, как был еще при жизни,

задумчив, замкнут, в том же сюртуке.

Что хочет он найти в своей отчизне?

Что видит там, в забытом далеке?

Он знал, что годы вихрем отбушуют

и станет мир весь из машин и войн.

Душа опять проводит дни впустую,

как принято в России испокон.

Он чувствовал, какие дни настанут:

'Земные силы оскудеют вдруг'…

И мглой свинцовой небосвод затянут.

И выпал меч из ослабевших рук.

Молчит, молчит загадочно и странно,

а я не вижу, что скрывает мрак.

Так что же ждет нас в синеве туманной,

какой незримо ты подашь мне знак?

Тут он сказал негромко, что – 'мгновенья

пройдут и канут в темные века.

И мы увидим новые виденья.

Но будет с нами старая тоска'.

2.

Я беспечно со всеми по жизни шагал,

был такой же, как люди вокруг.

Ты единственный был для меня идеал,-

мой учитель и преданный друг.

Ты однажды сказал: помни – время придёт,

страх и гнев воцарятся в сердцах.

Будет бедность, работа всю ночь напролёт,

отблеск горя в уставших глазах.

Я смеялся, не верил, не слышал тебя,

что там жалобный ветер наплёл…

И себя не жалея, и юность губя,

лишь закусками баловал стол.

Час пришел – с гулом рухнул ослабленный строй,

не доживший до светлой зари.

И в туман лживых слов повели за собой

те, кто чёрен как ночь, был внутри.

Кто кричал, кто смеялся, кто плакал навзрыд,

кто-то дрогнул и сдался легко.

Были те, кто забыли про совесть и стыд

и взлетели, увы, высоко.

Только были напрасны усилия те,

все попытки покинуть тюрьму.

И пришел новый бог, – на зеленом холсте,

поклоняться все стали ему.

Тут я вспомнил тебя и вернулся опять

к нашей дружбе, забытой давно.

Надоело бояться и нет, что терять.

Всё сгорело и в поле темно.

Ты опять повторил мне: терпи и молчи.

Всё свершится в положенный срок.