Прошло минут тридцать, пока в двери не провернулся ключ.
— На выход! — бесцветно произнесла стоящая в проеме фигура в камуфляже, — Руки
назад…
Клацнули наручники. Привычная процедура. Сколько раз, работая в уголовном
розыске, я надевал их сам, и сколько раз их впоследствии надевали мне.
Вспомнился один каторжанин, который все время таскал с собой канцелярские
скрепки в кармане пиджака. При досмотре их не изымают, а при случае, если «браслеты»
застегнуты впереди, или где-нибудь на батарее, есть возможность разомкнуться. О
жене и обысках, которые она пережила, не дал додумать толчок в спину.
— Пошел!
Улица. Валюсь бочком в услужливо открытую дверь сотого «Крузака». Бойцы внутри
смотрят на меня как-то ласково. Странное чувство, что ты уже дома.
Хлопнула дверца. Неожиданно на голову одели вязанную шапочку и раскатали закрыв
глаза.
— Новосибирск знаешь? — звучит голос.
— Нет, — и прошу, — Дайте попить,
— Терпи, сначала врач посмотрит.
Голос с легкой хрипотцой и снова слышу участие.
«Врач?» — оценил я и попросил, — Тогда наручники снимите…
— Нет. Это для тебя же. Скоро поймешь…
Замолкаю. Настороженность усилилась. Неожиданно слышу щелчок и чувствую укол в
руку. Понимаю — мне вкололи какой-то препарат прямо через одежду.
Тошнота отступает. Мысли мутятся. Неожиданно становится по-домашнему уютно. Нет
больше наручников, нет тесноты — только сладкий сон на старой квартире мамы…
Пробуждался долго. В голове шумело. Тошнило, но слабо. Перед глазами плавали
цветные круги.
Я лежал в палате, напоминающей больничную. От меня к мерцающим приборам тянулся
ворох проводов. Присоски расположились по телу.
Журавлем нависала капельница на стойке…
Воспоминаний оказалось немного. После укола в руку — провал, родительские
ласковые руки и темнота.
После состояние полного спокойствия. Голоса. По-моему, меня перекладывали еще
несколько раз и чем-то обтирали. Помню металлическую каталку, и холод через
тонкую простынь.
Ощупал себя. Лежу голый. Появились первые думы, и мелькнуло чувство странного
удовлетворения. Похоже на больницу и отдельную палату. На окнах решеток не видно,
значит не тюрьма, а что-то вроде базы, принадлежащей «альтернативе».
Вспомнились лица бойцов в «Крузаке» и участливые голоса.
«С чего вдруг такая ласка?» — стал искать я ответы, но загруженный лекарствами
мозг рассуждать отказывался. Сосредоточиться не получалось и мысли
безостановочно летели по кругу. Устав собирать эти обрывки воедино, я снова
закрыл глаза и провалился в темноту.
Следующее появление в реальном мире оказалось принудительным. Когда открыл глаза,
около кровати сидело на стульях несколько человек в больничных масках и халатах.
Лица закрыты. Один что-то «колдовал» возле моей стойки с системой.
— Ну, вот и он, — удовлетворенно прогудел баском «колдун», увидев, что я очнулся,
— Можете спрашивать…
Повисла тишина.
Уловив — сейчас начнется что-то вроде допроса, попытался сосредоточиться, но
мысленный поток не остановился даже на долю секунды.
«Лекарства, мать их», — оценил я.
— Вы догадываетесь, куда вас поместили? — прозвучал первый вопрос. Спрашивала
единственная в этой молчаливой компании женщина.
Решил не скромничать:
— База «альтернативной» сети, — хриплым голосом начал я, — Город Бийск под
Новосибирском.
«Маски» переглянулись.
— Откуда вам про это известно?
— Предположения…
— А Бийск?
— Инструкции…
— Будете упорствовать в показаниях касательно системной сети?
— Системной?
— Это название того сумасшествия, которому вы служите и где люди порабощаются
кажущимися привилегиями.
Мне уже надоело изображать из себя фанатика адепта, но что-то по-прежнему
останавливало меня от моментального предательства.
— А где мои товарищи?
Маски снова переглянулись.
— Похоже, вы не доброволец? — задала вопрос женщина.
— Не доброволец?
— Как вас привлекли для работы с сетью?
— Негласно вручили телефон. Потом оказалось, что существует договор с условиями,
который я необдуманно подписал.
— Сколько времени прошло от подписания договора до поездки в Новосибирск?
Сейчас явно что-то происходило, потому что все «маски» и даже доктор обратились
в слух и, похоже, отслеживали мои интонации.
«Что же им надо?» — спросил себя я и ответил.
Похоже, полученная от меня информация удовлетворила их полностью.
— Хорошо! — сказала женщина, — Отдыхайте. У вас сегодня будут еще гости.
Врачик снова что-то стал колдовать около стойки с капельницей, и в голове у меня
поплыла сиреневая муть, унося и затирая впечатления разговора.
Неожиданно из полной темноты явились сонные образы. Они смешивались,
видоизменялись. Такие обычные сонные виденья, вместо яростных цветов, выбитых
химией из подсознания.
Проснулся оттого, что неимоверно хотелось в туалет.
Открыл глаза. Я по-прежнему был раздет и лежал под простыней, но теперь на моем
теле не было никаких присосок и «журавлик» системы, стоял отодвинутый к приборам.
Рядом с кроватью на тумбочке лежал комплект больничной пижамы ядовито зеленого
цвета.
Рывком сел на постели. Вялости не было.
Задумался:
«Чудеса», — и понял, что одеться не успею.
Шлепая босыми ногами по полу, я побежал к единственной опознаваемой двери в
стене.
Угадал верно. Там где журчала вода в трубах, меня дожидались белый унитаз и
душевая стойка.
Не знаю, сколько я там плескался, но с каждой каплей, падавшей на мое тело, силы
прибывали, и уходила остаточно-лекарственная муть.
