– Она говорит, что все драконы посвящены в Куинту, Кешью и Ралу. Ни один маг никогда не мог справиться с драконами, потому что не было мага, владеющего тремя Словами Власти одновременно. До тех пор, пока не появился Рата. Когда прошли слухи о том, что Верховный Маг владеет тремя Словами, Креозот посчитала, что ее дети находятся в опасности. Так получилось, что она осталась единственным драконом женского пола. Яйца, которые она должна вот-вот принести, дадут новое поколение. Если они не выживут, то род драконов прекратит существование. Для того чтобы этого избежать, она стала союзником Мордета. – Рой постукивал посохом о камни мостовой.
– Ну и почему она изменила свои взгляды, Верховный Маг? – Митра спустя некоторое время вернулась на площадь и привела с собой несколько чело shy;век, включая Стентора и Тралаину, но у нее еще не прошло чувство недоверия к огромному черному зверю. Не так-то просто было преодолеть годы страха и предрассудков, а кроме того, Митра помнила, что дракон участвовал в битве, когда был убит ее муж.
– Она услышала стихи, которые я чи shy;тал. Ты же сама говорила мне об этом, Митра. В стихах, которые я цитировал, содержится нечто, что в вашем мире пред shy;ставляет силу и власть. Это почувствовала ты, это почувствовала и она. Все эти годы Мордет был уверен, что с ней можно общаться только с помощью Камня-Переводчика. Но Креозот способна понимать нашу человеческую речь. Она прекрасно понимала меня, когда я разговаривал с Моратой у подножия Шимни или сам с собой, сидя на берегу моря. Она все поняла – и все переосмыслила!
Стихи – это способ общения драконов между собой. По крайней мере, когда она разговаривает со мной, то я слышу именно стихи. Она общается со мной непосредственно. Вероятно, потому, что оба мы приобщены к Трем Началам. Может быть, еще почему-либо. Я не знаю. Но всякий раз, когда она разговаривает со мной, я слышу стихи. Когда Креозот подслушала, как я читал стихи, написанные поэтами из моего мира, она поняла, что вопреки ее опасениям никакой угрозы я для нее не представляю. Сейчас она считает, что истинная угроза для нее исходит от Мордета.
– Можете ли вы управлять ею? – спросил Стентор. Он также чувствовал себя неспокойно из-за присутствия дракона.
– Нет. Я могу позвать ее к себе, как это вышло на берегу моря на прошлой неделе. – Митра удивленно взглянула на него, но ничего не сказала. – Я могу с ней общаться, – продолжал он, – но не могу командовать ею. – Аргументы Роя уменьшили опасения двух руководителей Прадаты, но не устранили их полностью.
– Кстати, Митра, помнишь, как взволновалась Креозот около фонтана? – Митра кивнула. – Так вот, ты не представляешь, какой акт доверия был с ее стороны, когда она последовала за мной туда. Природа драконов находится в согласии с Тремя Началами: Землей, Воздухом и Ог shy;нем. В этом их сила, но и их слабость, потому что, обладая тремя, они должны бояться Четвертого Начала – воды. Вода для них губительна, так как разъедает их тело. Когда идет дождь, драконы должны летать выше туч, потому что при попадании капель воды на их тело, оно покрывается волдырями. Когда я попал в Кешью, Креозот обнаружила меня, но не могла до меня добраться, так как я укрылся в куче гнилых деревьев, которая во время прилива оказалась окруженной водой. Она не могла позволить себе намокнуть.
Но Креозот, оказывается, боится не только воды. Она боится и Пятого Начала, которое называется Эт, что означает Тьма. Это начало, которым владеет Мордет, ужасает ее, как, впрочем, и любое живое существо в Кешье. Именно поэтому мне кажется, что мы можем доверять ей. Она боится за своих детей, и боится она именно Мордета.
– Все это очень интересно, Верховный Маг, но как это поможет нам в войне против Морелуа? – Голос Трал айны был полон уважения к Верховному Магу, но в глазах ее было сомнение.
– А разве вы не видите, как? Если Креозот не переносит Четвертое Начало, то почему с Мордетом не может происходить того же самого? Возможно, существует то, чем он не может управлять, против чего он не выстоит. Мы знаем, что он побеждал Кешью, Ралу и Куинту даже тогда, когда они были объединены. Видимо, если к этим трем силам добавить еще и четвертую силу Роши, то есть Моря, то это и будет его конец. Он продался Эту, то есть Тьме, отказавшись от Четырех Начал.
– Мы полагали, что для него смертельно опасно Начало Куинта, так как оно сколь редкое, столь и эффективное, но уничтожить его с помощью Куинты не смогли. А что если он опасается Куинты только из суеверия, как и большинство людей? Что если для Мордета смертельно что-то другое, более простое? До того как Рата начал учительствовать в Лорлите, только одному человеку каждого поколения дозволялось владеть Словом “Куинта”. Что если он боится огня только потому, что сравнительно редко встречает соответствующих магов? Если это так, то победить его можно только силой всех Четырех Начал, которые для него столь же страшны, сколь Роша – для Креозота.
Возможно, существует простой способ уничтожить его. Когда Рата, а потом и я сам бились с Мордетом, мы пользовались Куинтой, прибегая к другим Началам только тогда, когда чувствовали, что огонь не поможет. Когда у Шимни я использовал Кешью и Куинту вместе, то мне удалось сбить его с ног. Когда я использовал Ралу одновременно с Куинтой, то я смог заставить ворота крепости закрыться помимо его воли. Если бы я смог как-нибудь одновременно прибегнуть к помощи всех Четырех Начал, то, возможно, Мор-дет был бы уничтожен навсегда.
– Возможно, возможно, – вставил печально Стентор. – Но все это кажется слишком простым. И какой человек владеет всеми Четырьмя Началами? Даже Рата не владел.
– Не думаю, что это так необходимо. Скорее всего, мне достаточно будет и Трех Начал, используемых одновременно.
– Но ты не рассматриваешь еще одно возможное объяснение несокрушимости Мордета, – сказала Митра. – Что если он неуязвим для всех четырех сил? Что если сделка Морелуа с Тьмой предусматривала его полную защиту?
– Митра, долго выдерживать осаду мы не сможем. Ты сама это сказала. Не сможем мы справиться с войском Мордета и в открытом бою, даже если на нашей стороне будут воевать драконы. Единственная надежда для нас закончить войну без кровопролития – это моя битва с Мордетом один на один. Я готов именно к этому варианту.
– Нет! – резко выкрикнула Митра, разрубив ладонью воздух. – Я снова потеряю тебя! – Ее лицо пылало от гнева.
– Ты меня еще никогда не теряла, Митра. – Голос Роя звучал холодно, и лицо не выражало никаких эмоций. – Я не могу просто сидеть и смотреть, как гибнут люди вашей земли. Нет ничего благородного в священной войне, не говоря уже о бессмысленной бойне. Это счастье, что мы пока потеряли так мало человек убитыми. Но их кровь на моих руках; а ведь некоторые из них практически дети. Джерриоду было только четырнадцать. Маценке – шестнадцать. Должны ли все наши дети умереть из-за того, что я опасаюсь вступить в бой?
– Должны ли все дети умереть из-за твоей глупости? – отпарировала она.
Рой сделал жест несогласия:
– Дело не только в Прадате, Митра. Солдаты Мордета также живут в страхе, как жила, например. Креозот. Она сделала свой выбор, но многие пока еще обмануты или живут в постоянном страхе. Они все тоже должны умереть?
На площади установилась мертвая тишина; Митра смотрела на Верховного Мага, образ которого она помогла создать, и отчетливо увидела, как его окутывает толстая беспросветная тьма, точно такая же, какая много лет назад навсегда окутала ее мужа. От этого воспоминания у нее перехватило дыхание и все сжалось в груди. Затем перед ней возник образ Джерриода, славного мальчика, который, запыхавшись, прибежал от Шимни, чтобы сообщить о приближении войска Мордета. Образ исчез, и вместо него появилась тюремная камера, где лежал Джерриод с разорванным Кротой горлом. Она молча повернулась и посмотрела кругом, молчаливо ища поддержки. Но лидеры Прадаты, пряча глаза, смотрели в землю, отказываясь помочь Митре. Не говоря ни слова, она повернулась и убежала; ее шаги эхом отозвались по всей площади.
Рой облизнул потрескавшиеся губы.
