зарядов. Позже, когда Концерн начал политику экспансии и мы подчинили себе мир уже официально, атомное оружие стало больше мешать, чем помогать. Концерн начал разоружать страны, владевшие ядерными арсеналами, и последние пошли в переработку. Из ГХК официально сделали могильник для радиоактивных отходов АЭС со всего мира. Но в действительности под могильник была задействована лишь некоторая часть подземного города. Как только негативные прогнозы по приближающейся генетической катастрофе подтвердились. Концерн начал программу ЦСГР. На базе ГХК было решено выстроить законспирированный командный пункт, на случай непредвиденных обстоятельств… Имели место крайне опасные прецеденты, например, в США, в Зоне-51… позже он привел к катастрофическим последствиям, но о них тебе знать, насколько я вижу, пока явно рано!
Отец бросил на него красноречивый взгляд и продолжил:
— В ГХК завезли большое количество ресурсов, включая очень крупный запас сырой нефти и оборудование по её переработке, устроили теплицы для производства органики, соединили с центром космической связи, что был в Железногорске, позже приступили к подготовке жилых апартаментов. Для охраны строительства туда перевели танковый батальон, в усиление собственной охраны ГХК. Это и было ошибкой. Охрана ГХК почему-то состояла в основном из женщин, это было как-то связано с традициями вневедомственных подразделений тех времен. В танковом батальоне, естественно, было множество мужиков. У офицеров и без того рождалось слишком много лигов, а тут ещё эти две, Шаро их забери, охранные структуры начали вступать меж собой в близкие контакты. В результате количество неполноценных семей, имеющих детей-уродцев, превысило шестьдесят процентов, и охрана стала неблагонадежной. Управляющий Комитет принял решение передислоцировать из района ГХК танковый батальон и сменить внутреннюю охрану, но, как оказалось, было уже поздно.
Как только информация об этом дошла до неблагонадежных, в батальоне вспыхнул бунт. Изменники захватили подземный объект и начали выдвигать какие-то свои бредовые требования, угрожая блокированием строительства нашего ЦСГР, в котором на тот момент заканчивалась герметизация Периметра. Рисковать ещё сильнее мы не могли. До Хаоса оставались считаные месяцы, полностью лояльных армейских подразделений не осталось, а нести потери среди сотрудников Службы Безопасности было в высшей степени непродуктивно. Концерн принял решение нанести по изменникам бомбовый удар. Железногорск удалось уничтожить, но часть сепаратистов успела укрыться в ГХК. Позже бомбардировки проводились ещё трижды. Пришлось разрушить старые хранилища ядерных отходов, завод по их регенерации и даже применить биологическое оружие. Параллельно Концерн санкционировал управляемую эпидемию в правобережной части Красноярска, чтобы отбить у преступников желание двигаться на город. Это всё, что было в наших силах на тот момент. К сожалению, несмотря на мощное биологическое и радиоактивное заражение, потомки личного состава того танкового батальона выживают до сих пор.
Генерал зло поморщился и постучал пальцами по столешнице своего рабочего стола, выполненного из красного дерева ещё триста лет назад каким-то известным в ту пору мастером.
— Первые сто лет с ними пришлось особенно тяжело, — произнес он. — Они как-то исхитрились передавать по наследству навыки обслуживания боевой техники и тактики, и хотя лиги быстро вырождаются и имеют малый процент дееспособных особей, ГХК всегда оставался предельно опасен. Туда стекались все агрессивно настроенные лиги, они постоянно атаковали наши рейды и караваны, идущие из угольного разреза в Бородино, убивали разведчиков и несколько раз даже пытались нападать на Военизированный Пояс. Их безграмотность и инвалидность не позволяют им эффективно пользоваться имеющимся вооружением, и Служба Безопасности всегда отбивала эти атаки. Концерн не зря сделал ставку на тяжёлые минометы и противотанковые орудия в капонирах.
Однако большое количество лигов и обилие находящейся в их распоряжении боевой техники сделало невозможным их уничтожение. Некий паритет, эдакое вооруженное до зубов игнорирование друг друга, у нас наступило семьдесят пять лет назад. Твоему деду, а позже и мне, не пришлось сталкиваться с ГХК, хотя иногда мы посылали туда разведчиков в обстановке строжайшей секретности. Ни один из отрядов так ни разу и не вернулся. И если анализировать твой рассказ и рапорты людей Ершова, даже сейчас, несмотря на вырождение, в той горе проживает не меньше тринадцати-пятнадцати тысяч лигов. Из них порядка шести- семи сотен — это агрессивные особи, готовые к ведению боя. По информации из секретных архивов, в распоряжении танкового батальона на момент бунта имелось чуть более тридцати танков и приблизительно столько же единиц иной техники. Даже если сейчас у них осталась лишь половина всего этого, уничтожить их мы не сможем. А штурмовать подземный город — тем более. Так что наиболее оптимальной политикой являлось отсутствие какого бы то ни было соприкосновения с ГХК и содержание электората в счастливом неведении. Что мы и делали вполне успешно, пока ты всё не испортил из-за своей малолетней похоти!
— Ты думаешь, лиги соберут силы и атакуют Центр? — Леонид мгновенно вспомнил весь ужас пережитого и вновь почувствовал страх.
— Вряд ли, — покачал головой генерал. — Их вожаки понимают, что на такое у них нет сил, иначе танки лигов давно были бы здесь. Туда они нас не пустят, но и сами сюда не сунутся. Меня волнуют последствия твоего глупейшего поступка! Электорат требует наказания виновных в огромных человеческих жертвах, в особенности среди молодежи. Президент задает вопрос, кто будет отвечать за резкое понижение активности археологических рейдов и, в особенности, кто оплатит увеличение расхода органики на рационы, если нам всё-таки придется доукомплектовывать Службу Безопасности. А наши друзья из хозяйственного отдела, воспользовавшись ситуацией, нашептывают твоему будущему тестю о тебе очень нехорошие вещи. Если так продолжится и дальше, нашим планам о получении контроля над Службой Безопасности будет не суждено сбыться.
— Это была её идея! — спохватился Леонид. — Савицкая ввела меня в заблуждение относительно степени опасности этого рейда! Она, как руководитель археологической партии, неоднократно настаивала на смене места раскопок! У меня есть свидетели, которые это подтвердят!
— А даже если бы их не было, — хмуро возразил отец, — они бы всё равно нашлись. Это не проблема. Проблема в том, что решение вы в конечном итоге приняли совместно. Рейд не может отказаться от выданного Археологическим отделом предписания на основании решения только научного или только военного руководителя. И всем прекрасно об этом известно. Если б вы оба сами не были молодежью до двадцати шести, ситуацию иначе, как катастрофической, назвать было нельзя. А так у нас есть шанс, но позиция конкурентов сильно все портит. Они требуют назначить тебя командующим рейдом в Новосибирский ЦСГР.
— Куда?! — Леонид похолодел от ужаса. — В Новосибирский?!! Там же все погибли от эпидемии! Мы же посылали туда самолет, он не вернулся! Там даже воздух отравлен! Это верная смерть, они хотят меня убить!
— Они хотят избавиться от политического конкурента, — уточнил генерал. — Мне через третьих лиц дали понять, что, если мы откажемся от претензий на руку дочери начальника Службы Безопасности, они отзовут своё предложение и даже задействуют подконтрольные им ресурсы для обеления твоего имени перед разгневанным электоратом.
— Что же мне делать? — растерянно произнес Леонид, глядя на отца. — Как поступить?
— Решай, — пожал плечами тот. — Ты же теперь самостоятельно принимаешь решения. Можешь посоветоваться с Савицкой. Она специалист по рейдам в неизведанную местность.
— Папа! — губы Леонида задрожали. — Я всё понял, я больше тебя не подведу! Клянусь! Посоветуй, что мне делать? Я не знаю, как поступить! Умереть от эпидемии я не хочу, но добровольно отказываться от своего будущего тоже глупо! Что делать?
— Я рад, что ты умеешь учиться хотя бы на своих ошибках, — заключил генерал. — В особенности меня радует тот факт, что ты, наконец-то, осознал, что имеет настоящую ценность: глобальная перспектива на всю жизнь или сиюминутный подвиг, за которым вполне может последовать всеобщее забвение. Итак, план у меня есть. Ты готов расстаться с детской идеалистической чушью?
— Да! — выпалил Леонид. — Я тысячу раз пожалел о проявленной недальновидности! Сделаю всё, как ты скажешь, только объясни подробно, больше не хочу совершать ошибок!
— Отлично, — подытожил отец. — В таком случае, завтра ты пишешь рапорт на имя начальника Службы Безопасности с просьбой назначить тебя в состав рейда в Новосибирский ЦСГР.
— Рапорт? — опешил Леонид. — В Новосибирский Центр… Папа, ты уверен, что это правильно?
