Они натянули комбинезоны и пошли по боевым постам. Адмиралу с его тучной фигурой нелегко было протискиваться в узкие люки и подниматься по вертикальным скоб-трапам. Николай видел, что он устает, и недоумевал: «Зачем это ему нужно?» Но вскоре убедился, что командующему это нужно не столько для проверки состояния дел, сколько для живого общения с матросами в их рабочей обстановке. Почти на каждом посту он задерживался, чтобы поговорить то с одним, то с другим матросом, перекинуться шуткой или рассказать поучительный случай из своего опыта, а где и самому поучиться.
— Толковые ребята, — сказал он Николаю, когда переходили из турбинного отделения в радиолокационный пост. — А я вот уже многое подзабыл, а кое-чего просто не знаю. Техника новая, не успеваешь следить.
Но Николая как раз поразило другое: глубокая морская эрудиция командующего. Он разбирался в таких мелочах, которые даже не всякий узкий специалист обязан знать. Вот и сейчас сел за станцию, покрутил какие-то рукоятки, открыл заднюю крышку, потом опять посидел перед экраном и сказал:
— По-моему, сервомоторчик что-то барахлит. Как думаете?
Радиометрист, молодой матрос, покрутив рукоятки, ответил:
— А по-моему, все в порядке.
— Давайте спросим у старшины, — предложил командующий. — Он лучше нас с вами в этом деле разбирается.
Вызвали старшину.
— Как работает станция? — спросил адмирал.
— Сейчас посмотрим, — ответил старшина и тоже стал крутить рукоятки. Потом откинулся на спинку стула и сказал: — Сервомотор надо менять.
Адмирал торжествующе посмотрел на молодого матроса: дескать, что я говорил? Матрос, не скрывая своего восхищения, произнес:
— И как вы догадались?
— Тут, брат, не гадать надо, а знать.
Старшина, оправдывая не то себя, не то молодого матроса, пояснил:
— Я давно заметил, что он барахлит, две заявки уже давал, да говорят, на складе моторов нет.
— Товарищ Гуляев, напомните мне при разборе: надо проверить, чем занимаются наши снабженцы.
— Есть напомнить!
Когда они поднялись на мостик, адмирал спросил у командира:
— Почему в кормовых бомбосбрасывателях глубинные бомбы окончательно не изготовлены?
— По инструкции они должны быть изготовлены предварительно.
— Так вот вам моя инструкция: готовить окончательно. И при каждом обнаружении подводной лодки, о которой не было оповещения, бомбить! Не спрашивая на то разрешения свыше.
— А как быть с инструкцией?
— Придется отменить. Вернемся в базу, издам по этому поводу приказ.
«Вот так — от сервомотора до решения таких государственных вопросов. Сколько же ему надо знать? — думал Николай. — И сколько на нем ответственности! Ведь тот же приказ бомбить каждую неопознанную подводную лодку может иметь такие последствия!» Ему захотелось написать о командующем. Конечно, не для своей газеты, а для центральной или для журнала. Но для этого надо знать многое о командующем. «Нет, не сумею, — решил Николай. — Не хватит материала».
Но материал сам шел к нему в руки. Командующий ни на шаг не отпускал Николая от себя. Когда Николай попытался незаметно улизнуть с мостика, адмирал вернул его.
— Смотрите и слушайте, вникайте во все, что тут делается. Это вам не повредит.
— Боюсь, товарищ адмирал, что я тогда не выполню задания редакции.
— А какое у вас задание?
Николай доложил.
— Ничего, я думаю, газета может обойтись и без этих материалов. Практическая ценность их невелика. А вы пока присмотритесь к корабельной жизни, просто так, без всяких заданий. Глядишь, что- нибудь и нащупаете. Между прочим, проходил ли кто-нибудь из офицеров редакции стажировку на кораблях?
— Пока нет. Но запланировано.
— Вы каждый год планируете. Но каждый раз находите объективные причины, чтобы не стажироваться.
— Это зависит не от нас.
— Знаю, что не от вас. Я вот сам возьмусь за вас и всех заставлю хотя бы по два-три месяца стажироваться. А то пишете о пустяках, а о том, где и что у нас сегодня жмет, стыдливо умалчиваете. Острее надо делать газету, проблемнее ставить вопросы. Так и передайте своему редактору.
— Есть!
— Слышали, в одном из округов все офицеры редакции сдали на классность и могут самостоятельно произвести пуск ракеты? Как думаете, хорошо это?
— Вряд ли, товарищ адмирал. По-моему, каждый должен прежде всего свое дело хорошо знать. Не думаю, чтобы когда-нибудь редакции пришлось запускать эту ракету.
— С последним согласен. А что касается изучения техники и жизни — они молодцы. Ладно, мы этот разговор еще продолжим, а сейчас давайте посмотрим, что тут делается.
Корабли маневрировали на переменных курсах. Судя по тому, как нервно курил Вареников, не все шло так, как требовалось.
— В чем там дело? — спросил командующий у начальника связи.
— Командир соединения не может вызвать авиацию прикрытия.
— А кто их должен прикрывать?
— Иванов.
— Поднимите полк Круглова. А Иванова не забудьте пригласить на разбор. Прямо сюда — и пусть как хочет, так и добирается. Хоть на вертолете.
Вскоре над кораблями появились самолеты. По связи, выведенной на мостик, пошли запросы о том, почему их прикрывает полк Круглова. Видимо, командир соединения понял, что в его действия вмешался кто-то другой, обладающий большей властью, и забеспокоился.
— Поднимите мой флаг, — приказал командующий. — А то доведем ваше начальство до полного нервного истощения.
Подняли флаг, и тотчас же командир соединения запросил по радио: «Прошу разрешения продолжать учения».
— Действуйте по своему плану, — ответил командующий.
8
Редактор газеты капитан 1 ранга Буров зашел к начальнику отдела пропаганды и агитации политуправления, чтобы решить вопрос о штатах. Проводилось очередное усовершенствование аппарата, и редакции предложили сократить одну штатную единицу. Сокращать было решительно некого. Эти усовершенствования проводились ежегодно, и за последние десять лет штат редакции сократился почти наполовину. В прошлом году упразднили должность делопроизводителя в отделе писем, а поток писем возрос в полтора раза, и отдел задыхался.
Начпроп, выслушав Бурова, сказал:
— Понимаю, но помочь ничем не могу. Все сокращают, и вам надо.
— А кого? Предложите.
Они по пальцам пересчитали всех сотрудников и сошлись на том, что сокращать действительно некого.
— И все-таки сократить придется.
