потом пришли плотники и заколотили страшный дом крест-накрест. Так что он до сих пор стоит пустой. А кому, извините, захочется в таком гиблом месте поселиться?
Кстати, вскоре после этих событий отыскался дворник Семенов, пропавший аккурат 15 октября. Да, тот самый Иван Петрович, 1949 года рождения, холост, ранее не судим. Правда, теперь он был почему-то с бородой и слегка припадал то на одну, то на другую ногу. Да, и звался он уже не Иваном Петровичем, а Антоном Борисовичем, и не Семеновым значился по паспорту, а Бирюковым, имел троих детей и метлу даже по субботам в руки не брал.
— А чего ж ты тогда в подвал полез? — иногда пристает к нему с расспросами участковый Бобров.
— Так посмотреть, что и как, — хмурится Семенов-Бирюков. — Ну и заблудился, конечно…
Ничего больше о своих блужданиях Иван Петрович (Антон Борисович) не рассказывает. А уж когда его совсем участковый начинает допекать, молча берет лопату и спускается в какой-нибудь подвал.
Бродить с лопатой в подвале с недавних пор стало у него хобби.
Страсти по Трюфелеву
Наемный убийца Саврасов по прозвищу Могильщик сидел на чердаке дома № 5 по Сиреневой улице и озабоченно разглядывал сквозь оптический прицел заказанного накануне предпринимателя.
«А хорошее лицо у парня! Главное, что широкое. И захочешь, а не промахнешься», — размышлял Могильщик, прикидывая, как бы половчее снять клиента. Однако время шло, а сделать прицельный выстрел Могильщик так и не мог. Бронированные стекла в окнах квартиры, где жил Трюфелев, не взял бы, пожалуй, и «Москит», а не то, что морально устаревшая винтовка «М-16», вчера вечером врученная Могильщику вместе с авансом заказчиком. «Мог бы и на «Узи» раскошелиться, жмот, — думал Могильщик с неприязнью. — Он бы мне еще СКС предложил!»
В обед на чердак забрался пенсионер Потапов, бывший прапорщик каких-то засекреченных войск, иногда подрабатывающий на отстреле бывших владельцев финансовых «пирамид». Был Потапов человеком покладистым и брал с обманутых вкладчиков по-божески — лишь бы на хлеб хватило.
— Почем патроны берешь, Санек? — спросил Потапов, здороваясь.
— Пять долларов десяток, — отозвался Могильщик. — А что?
— Дороговато. Это сколько же надо за «магазин» выложить? Пятнадцать «зеленых», что ли? Однако! — Потапов почесал за ухом. — Спекулянты, мать их растак! У меня, вон, охотничья «тулка», ты знаешь, и то: по пятнадцать рубликов за штуку плачу. Прямо и не укупишь, патронов-то…
— Это уж как стрелять, — хмыкнул Могильщик. Потапов, однако, не сдавался.
— Нет, Санек, я так думаю: на холодное оружие пора переходить. А что? Главное, дешево, да и хлопот никаких: раз в неделю ножик наточил — и порядок.
Потапов потоптался по чердаку, глянул в слуховое окно, спросил:
— И давно здесь сидишь?
— С утра караулю!
— Работенка же у тебя! Ох-хо-хо… — Потапов натурально зевнул. — Ладно, пойду. У меня одно дельце есть, надо бы подготовиться…
Пенсионер ушел. А Могильщик остался сидеть у слухового окна и поджидать, когда же фирмач, что в доме напротив, догадается хотя бы открыть в кухне форточку.
Между тем, лезть под пулю клиент не торопился. В прицел было видно, как он сидел за столом и меланхолично жевал краюшку черного хлеба, заедая его черной же икрой. Но вот клиент отложил ложку в сторону и закурил. Сердце у Могильщика екнуло в предчувствии скорой развязки.
— Ну же?.. Ну!.. — шептал он, прижимаясь щекой к прикладу. Палец вздрогнул и застыл на спусковом крючке в ожидании подходящего момента.
Прошла минута, другая. И вот ЭТОТ момент настал: докурив, поднялся из-за стола и подошел к окну.
Слышно было, как лязгнула, приоткрываясь, стальная форточка.
Лицо клиента на мгновение показалось в проеме, и киллер тут же нажал на спуск.
С четвертого этажа на улицу вылетел дымящийся окурок. А с улицы в форточку залетела горячая пуля. Она вошла предпринимателю над левой бровью и вышла под правым ухом. Только и всего! А вот доля прибыли каждого из учредителей ЗАО «Трюфелев и К» успела увеличиться за это короткое время… Ладно, там видно будет.
Бросив «М-16» на чердаке, Могильщик торопливо бежал вниз по лестнице, спеша на электричку, отходившую в сторону Польши ровно в 12.50. На площадке второго этажа, с верной «тулкой» в руках, его поджидал пенсионер Потапов.
— Напрасно торопишься, Санек! Ушла твоя электричка. Опоздал! — ласково прожурчал Потапов, близоруко прищурился и бабахнул сразу из обоих стволов. Перекрестился, бережно положил ружье на подоконник и вышел на улицу.
Изрядно потрепанный «Москвич» поджидал пенсионера у подъезда. Потапов сел за руль и осторожно хлопнул дверцей.
«А ножичек я сегодня же в универмаге посмотрю, — озабоченно подумал он. — Ни тебе дыма, ни грохота, а эффект — тот же самый. Почему бы и не купить, если дешево?» — И повернул ключ в замке зажигания…
На подозрительный шум приковыляла старушка Игнатьевна из девятой квартиры. Постояла у места взрыва, поглядела на груду искореженного железа. Достала блокнот и аккуратно зафиксировала этот печальный факт своим мелким почерком.
Участковый Бобров требовал от своих добровольных помощниц максимальной точности в описании всевозможных ЧП, регулярно происходивших на Сиреневой улице. Подводить любезного молодого человека старушка, понятно, не хотела.
Заграничною пташкой запел на столе телефон, и Егор поднял трубку:
— Алло?..
Сурово выслушал торопливое дребезжание мембраны, тяжело впечатал трубку в аппарат. Обвел сидевших за столом компаньонов долгим соболезнующим взглядом.
— Только что подстрелили Трюфеля. Через окно, — наконец, сказал он. — Что будем делать, мужики?
— Как — что? Скидываться, конечно! Пары кусков хватит? — Леонид Леонидович с готовностью пошарил по карманам. — Вот, черт, лепень… извиняюсь, бумажник дома забыл, — смущенно пробормотал он, и толкнул сидевшего рядом Седого: — До вечера займешь?
Седой молча шмякнул на стол за двоих четыре тысячи мелкими купюрами, и вопросительно взглянул на Эдика Гоца. Тот начал было ёрзать на стуле, но под взглядом Седого успокоился и небрежно, двумя пальцами, вытянул из пиджачного кармана стодолларовую бумажку.
— Попрошу сдачу, — чопорно заявил Эдик. — Сколько «баксы» по курсу — знаете?
— Да уж известно, не «лохи», — заметил Егор, выкладывая и свою долю. Неторопливо вытянул ящик стола и смахнул в него наличность.
— А сдачу? — вякнул Эдик.
— Бог подаст, — отрезал Егор. — Итого, восемь «штук». Маловато!
— На гроб хватит, — заметил Седой. — У меня как раз знакомый гробовщик на примете есть. Суну ему пару «косых», так он не только гроб принесет, да еще и яму выроет.
— Вот это — по-нашему, — похвалил его Егор. — Трюфель при жизни скромным пацаном был, не кидался зря «баксами», как некоторые, — И покосился на Эдика. — Короче, я так думаю: чем проще, тем трогательней. А теперь давайте решим, кому и чем заниматься.
Через пятнадцать минут все и решили. Седой отправился к гробовщику, Леонид Леонидович — в кафе «Зурна», — договориться о предстоящих поминках. А Эдика послали к отцу Феофилу — заказать панихиду
