Том 2. Эмигрантский уезд. Стихотворения и поэмы 1917-1932

Встал боком и желтый, как сера,
Взглянул на дрожащий сапог.

И вдруг загундосил уныло,
Отставивши ногу, как ять…
Резинку жевал он иль мыло,
Не мог я, признаться, понять.

Где жесты? Где звонкие ноты?
Ладони висели пластом,
В носу заливались фаготы,
И галстук болтался глистом…

Окончил. Одернул манишку
И рысью скорее-скорей,
Косясь на рояльную крышку,
Исчез средь кулисных дверей.

<1925>

Б. К. Зайцеву*

Юбилейный стиль известен:
В смокинг стянутое слово
Напомадишь, и разгладишь,
И подкрасишь, и завьешь…
Восклицательные знаки
Соберешь в букет разбухший
И букетом этим душишь
Юбиляра с полчаса.

Юбиляр сидит понуро,
Вертит в пальцах карандашик,
И в душе его крылатой
Загораются слова:
«О, когда, когда он кончит?..
Где моя ночная лампа,
Стол мой письменный и туфли,
Крепкий чай и тишина?»

Но сегодня случай легкий:
Разве Зайцеву Борису
На турецком барабане
Можно арии слагать?
Разве жаворонку нужен
Пышноцветный хвост павлиний?
Тает-тает в бледном небе
И, сливаясь с ним, звенит…

А теперь начнем по пунктам.
Первый пункт. Во время оно
Карамзин маститый молвил
И, конечно, неспроста,—
Что отменный автор должен
Быть отменным человеком…
Не конфузьтесь, милый Зайцев,
Это сказано про Вас.

Пункт второй отметим кратко:
В книжке Зайцева Бориса
Не найдете вы героев,
Хоть с прожектором ищи…
Не легка его задача —
Он о среднем человеке
Пишет так, что этот средний
Всех героев нам милей.

Третий пункт. Язык российский
Рвут макаки, точат черви:
Слово — хриплый эпилептик,