видела Константина впервые в жизни. И даже не подозревала, что он — Константин.
— Итак, вас зовут… — Госпожа Циркюль покосилась в блокнот, который она, как ей казалось, незаметно держала на коленях под столом. — Артур?
Константин улыбнулся самой открытой из своих улыбок.
— Да, я Артур.
— И вы к нам… — мимолетный взгляд в блокнот, — на две недели?
— Точно.
Белка вздохнула.
— Так мало.
— Решение суда, — развел лапами Константин. — В конце концов, я всего лишь подрался. В следующий раз убью кого-нибудь, тогда меня пришлют к вам на подольше.
— Скажите, Артур, у вас есть опыт преподавания?
— Конечно. Я давал частные уроки.
— Замечательно! — обрадовалась госпожа Циркюль. — По какой дисциплине?
— По дисциплине.
— То есть?
— Дисциплина, — пояснил Константин. — «Сидеть, не вертеться, не болтать!»
— Эээ… Вообще-то я имела в виду академическую дисциплину. Математику, например…
— Да, и это тоже. «Сидеть, не вертеться, учить математику!»
Госпожа Циркюль вздохнула.
— Артур, буду с вами откровенна. Я, как директор школы, совсем не в восторге, что мне приходится прибегать к услугам студентов, тем более проштрафившихся драчунов…
— Он первый начал! — возмутился Константин, но белка его прервала:
— Не о том речь. Мне нужны не студенты, не стажеры, а профессиональные учителя. Понимаете? Но преподавателей катастрофически не хватает. Я пыталась найти какое-нибудь другое решение проблемы. Например, объединить третий «А» с десятым «Б». Но испугалась, что это создало бы сложности с программой обучения.
— Да ладно, какие сложности… — возразил было Константин, для которого не было большой разницы между третьим классом и десятым, между «А» и «Б», но осекся, заметив, как поморщилась директриса.
— Но это не единственная проблема, — сказала госпожа Циркюль.
— Так всегда бывает, — понимающе кивнул Константин.
— Дело в том, что класс, в который я намерена вас определить, — он… ммм… — продолжила директриса, и по ее тону еще не было понятно, «ммм» — это хорошо или плохо.
— То есть? — напрягся кот. — Он какой-то особенный?
— Хуже. Он сред-не-ста-тис-ти-чес-кий. — Директриса сделала страшные глаза.
— Вы меня пугаете! — воскликнул Константин, хотя не понял, что такого ужасного услышал. — И это значит?..
— Это значит, что каждый ученик убежден, будто он пуп земли.
— Но на самом деле это не так? — на всякий случай уточнил Константин.
Госпожа Циркюль почему-то в ответ улыбнулась.
— Рада, что вы относитесь к этому с юмором. Возможно, вам удастся с ними поладить. Давайте я вас познакомлю. Прошу за мной!
Шагая за директрисой по школьному коридору, Константин убеждал себя, что на самом деле все не так плохо. Ну, подумаешь, целый класс малолетних снобов. Да и сколько это — целый класс? Может, это совсем небольшой класс. Учеников, скажем, пять… Или даже один. Ведь бывают же классы из одного ученика. Или не бывают?
От этих сложных размышлений Константина отвлек голос госпожи Циркюль:
— Пришли. Знакомьтесь, третий «Б»!
Директриса толкнула дверь в одну из классных комнат и пропустила кота вперед.
— Дети! Это Артур, студент Градбургского Университета и ваш временный учитель! Он будет преподавать вам две недели, за это время я найду вам постоянного учителя. Ну, я на это надеюсь…
На Константина уставилось двадцать пар глаз.
— Ого… — нахмурился кот. — Да вас тут больше одного!
Директрису и учеников это заявление удивило.
— Чё? — выразил всеобщее непонимание лохматый котенок с задней парты.
Константин на нагловатый тон школьника не обиделся. Наоборот, он даже умилился: «Эх… Я и сам таким был. Парниша, да ты просто я в юности. Хотя… Чего-то мне не очень хочется иметь дело с маленьким собой».
Константин оглядел ребят и вдруг осознал, что ему предстоит иметь дело с целым классом Константинов!
В глазах потемнело…
«Как! Ну вот как я сюда попал!»
А попал он в школу так.
Благодаря ошеломляющему заявлению ежа Романа комиссия решила, что отчисление обвиняемого из университета способно повредить науке. Поэтому наказание было смягчено: отчисление заменили на двухнедельное преподавание в средней школе. Артур содрогнулся:
— Это, по-вашему, смягчение?!
Но делать было нечего. Если он хочет продолжать обучение, учительской каторги ему не миновать.
Однако не это удручало Артура больше всего. А то, что из-за наказания он потеряет целых две недели драгоценного времени!
После заседания комиссии Артур вернулся в общежитие, и вскоре к нему явился Константин. Артур рассказал кузену, как все прошло, а потом спросил:
— Ну что, нашелся твой друг-пингвин?
— Не-а.
— Вот как… Ты, замечу, не выглядишь обеспокоенным.
Константин фыркнул.
— А вот и нет. Я еще как обеспокоен. Ночью даже заснуть не мог, считал овец… Представляешь, двух недосчитался! Спер кто-то!
Теперь уже фыркнул Артур. Константин махнул лапой.
— Ладно-ладно. Раскусил. Ты прав, я не беспокоюсь. Не потому, что я такой черствый, а потому, что знаю Евгения. Ничего он не пропал. Да он с самого начала не хотел участвовать. Наверняка струсил и сбежал, как только возможность представилась, а теперь где-то прячется от моего справедливого гнева.
— Если так, то он молодец, — заметил Артур. — Вовремя встал на путь исправления.
Константин усмехнулся, взгляд его сделался ироничным.
— Поверь, Артур, ничего хорошего в этом нет. Евгений, он же какой… Если встанет на путь исправления, то непременно собьет с него всех, кто на нем стоит. Вот увидишь, когда он объявится, нас ждут сюрпризы. — Константин сжал кулак и выразительно им взмахнул, будто бьет в челюсть. — И его тоже.
Братья помолчали, каждый думал о своем. Потом Артур вздохнул и признался:
— Я должен немедленно отправиться на поиски пришельцев. С перехвата их сигнала и так прошло немало времени, нельзя терять еще больше. Поэтому я не могу подчиниться решению комиссии.
— Понимаю, — кивнул Константин.
— И не подчиниться не могу, — добавил Артур.
— Понимаю, — кивнул Константин.
— И вот что я думаю. Пойди в школу вместо меня.
Константин вытаращился на брата и всплеснул лапами.
