16
На выпотрошенной подчистую ремонтной станции не осталось ничего, кроме нескольких трупов. Они плавали как уродливые и страшные воздушные шарики. В безвоздушном пространстве и холоде разгерметизированной станции тлен совсем не тронул их и, казалось, что трагедия произошла только что. На лицах навсегда застыло последнее выражение. Кто-то был спокоен, наверное, смерть застала их врасплох, кто-то решительно стиснул зубы, их лица так и остались, навеки напряжены, в попытке отразить внезапную атаку. Чьи-то черты до неузнаваемости исказили последние муки — бедняги, этим не повезло больше прочих… Кляксы крови, несколько оторванных конечностей и стены, изъязвленные следами выстрелов, дополняли картину смерти, что царила вокруг.
Капитан Окмал стиснул зубы, попытавшись не выразить ничего на лице. Не хватало только офицеру императорской гвардии расчувствоваться на глазах у собственных подчиненных. Нелепо! Как будто он никогда раньше не видел смерти. А в голове крутилась только одна мысль — подоспей они чуть раньше, и этого можно было бы избежать. Эти люди остались бы живы.
Проклятые дангары!
— Капитан! — вернул его к реальности старший помощник. — Что будем делать?
— Уходим! Взорвите здесь все! Не хватало только, чтобы дангары как-нибудь приспособили и то, что осталось.
В последние недели им всем пришлось нелегко. Дангары лезли отовсюду, как тараканы. Приказ императора был рассредоточиться и ждать дальнейших приказов. Теперь составлявшие 'Аксиому' двадцать крейсеров разбросаны по всей галактике, а приказов ждать и вовсе не от кого. Что стало с остальными, Окмал не знал, но его 'Аксиома 17' бесцельно курсировала в пустынных уголках бывшей империи, подолгу дрейфуя на одном месте. Несколько раз пришлось вступить в бой с дангарами. Крейсер получил некоторые повреждения, и направлялся на эту станцию для ремонта. Проклятые дангары! Ему хотелось уничтожить каждого из этих выродков. По большому счету, их и людьми-то уже можно было не считать. Как часто в последнее время его мучила мысль — эти скоты сейчас хозяйничают на Кабероне!
— Какой курс, капитан? — они как раз отошли от станции, выпустив по ней несколько ракет.
Окмал молча наблюдал, как в огненных вспышках взрывов беззвучно разлетается она на части. Вытянувшись, словно на параде, капитан отсалютовал погибшим, глядя, как их последние пристанище стало крематорием:
— Каберон!
— Но, капитан…
— Выполнять!
Надоело! Сколько можно отсиживаться в углу, пока дангары разоряют родной дом! Война проиграна, толком и не начавшись. И все, чего они дождутся — это рано или поздно бездарно пропасть в нелепой случайной стычке с дангарами. Он безукоризненно выполнял приказы императора, пока тот был жив, но теперь придется действовать по своему усмотрению.
— Капитан, Каберон кишит дангарами!
— А еще там наши семьи и миллионы страдающих людей! Мы не должны были бросать их. Еще не поздно помочь хоть кому-то!
— Последний приказ императора! — не сдавался старший помощник. — Мы должны ждать!
— Капитанские приказы не обсуждаются! Я отправляю вас на гауптвахту! — Окмал оторвался от зрелища разлетающейся станции и повернулся к экипажу. — Проводите его! — но тут он рассмотрел сопротивление в глазах нескольких других офицеров.
— Это нарушение субординации! В военное время это приравнивается к… — он неожиданно смолк. — А впрочем, вы правы. Немедленно созовите весь экипаж. Мне есть, что им сказать!
Почти сотня человек, собравшихся в транспортном отсеке, выжидающе уставились на него. Они тихо переговаривались между собой, но в сплошном гуле голосов он не мог расслышать ни одного конкретного слова. Есть, что сказать… если бы все было так просто!
— Я собрал вас, чтобы официально объявить — император мертв! — он немного помолчал. — Но мы по-прежнему — каберонцы! Там остались наши семьи! 'Аксиома 17' — мощный крейсер, даже без поддержки. Мы должны вернуться и помочь, кому сможем! Мы вывезем с Каберона столько беженцев, сколько сможем!
— Моя семья, например, на Дельтее! Почему бы не отправится сперва туда!? — выкрикнул главный механик, он и раньше не считал нужным скрывать свое мнение.
— Вы правы. Но для большинства из нас, дом все же на Кабероне. И еще, пусть императора больше нет, но позор для нас всех — бросать великую империю на разорение этим скотам!
— Это самоубийство! — послышался чей-то выкрик, и еще несколько голосов вторили ему.
— А вы считаете, что, отсиживаясь здесь, мы обязательно выживем? Я не могу вам приказать, каждый должен принять решение сам! Несогласных с моим решением, мы высадим на какой-нибудь планете по курсу.
— А почему вы принимаете подобные решения?
— Я капитан!
— Раз ничего не осталось, то почему бы не переизбрать капитана! — не унимался механик.
— Я был здесь капитаном не один год и не отдам крейсер тому, кто не годится для этой должности! — Окмал положил руку на пистолет. Кажется, все еще хуже, чем он ожидал.
— Устроим голосование! — поддержал механика кто-то из толпы.
'Я совершил ужасную ошибку! Тем, кто привык подчиняться, нельзя давать выбор!' Сквозь общий шум, то тут, то там раздавались громкие выкрики.
— Верно, давно пора. Покажем этим засранцам!
— Нечего там делать!…
— Лучше переждем…
— Это глупо…
— … я этих дангар…
И так далее. Минуту капитан наблюдал за этим, выжидая, что волнение уляжется, но страсти лишь разгорались.
— Замолчите! — он попытался призвать их к порядку, но никто и не услышал его.
— Тихо! — он выстрелил в потолок.
— Сейчас на Кабероне, как минимум — несколько десятков крейсеров и тысячи истребителей. Вы сошли с ума, если хотите сунуться туда! — главный механик выказал то, что больше всего волновало присутствующих.
— Я рассчитывал на ваши лучшие чувства. Преданность империи — это все, что у нас осталось, в окружающем нас кошмаре! Но я ошибался, рассчитывая на ваше благородство! Теперь, как капитан, я приказываю — мы отправляемся на Каберон. Небольшая свора дангар не должна быть помехой на нашем пути!
— Да вы действительно безумны, если полагаете что… — начал главный механик.
— За мятеж в военное время, — Окмал поднял оружие, — полагается немедленный расстрел!
Механик погиб, так и не успев договорить. Остальные заторможено смотрели на его тело. Только что, они были готовы с кулаками отстаивать свое мнение, но неожиданная смерть заставила забыть о распрях. Они растеряно переводили взгляд с убитого на капитана. Только сейчас им бросилось в глаза, как изменился старик за последние дни. Он, казалось, постарел и высох, будто бы прошло несколько лет. Рука, что держала направленный в толпу пистолет, слегка дрожала, а в глазах мелькали огоньки безумия.
— Достаточно прений! Вопрос решен! Юнал, — позвал он штурмана, — ты со мной на центральный пост. Остальных прошу занять свои места. Скоро вы сможете отдать последний долг своему императору!
Каждый, кто слышал это, пожалел, что явился на собрание без оружия, но изменить что-либо уже не
