— Ну рассказывай, — сказал он Евгению.
— Ты давай ешь! По дороге расскажу.
Они не спеша поели, и уже в машине, в прогретом и показавшемся Виктору уютном салоне, Колычев рассказал ему, что собрал кое-какие деньги, купил ещё один гараж, стоящий рядом с его гаражом, а довольно широкий промежуток между ними закрыл «сэндвичем» — строительными панелями, бывшими уже в деле и доставшимися ему по дешёвке. Получилась хотя и не очень большая, пусть даже маленькая, но мастерская, где можно одновременно ремонтировать по крайней мере две, а то и три машины, если ремонт мелкий.
— Ну а как с теплом в мастерской?
— В гаражах, ты же знаешь, тепло, а вот между ними, в мастерской, пока не очень. Но там и не надо. Там у нас механические работы: резка, сварка, шлифовка.
— У кого это — у нас?
— Со мной работают Николай Петрович с Володей, сыном. Пока всё, весь наш кооператив. В общем, семейный подряд. Возможно, придёт ещё Толик Тамарин. Что-то дела у него со скупкой не очень. И вот ты нам нужен.
— Ну-у-у, я-то уж пока не собираюсь.
— Придёшь потом, куда ты денешься. Нам без тебя нельзя: уже сейчас заказов хоть отбавляй.
Виктор понимал шутливый характер напускной самоуверенности Евгения в этой фразе, но, несмотря на это, она его всё же озадачила.
Они подъехали к гаражам. Было темно, и в ярком свете фар автомобиля крупными редкими снежинками тихо падал снег.
— Ват наши апартаменты, — показывал Колычев свои мастерские вышедшему из машины Виктору.
Это был просто большой гараж шириной около десяти метров и длиной около шести под односкатной крышей, снег с которой убирали, очевидно, уже не один раз.
— Ну как? — весело спросил его Евгений, на что Виктор только пожал плечами.
— Ладно, это только начало, — продолжал он, включив наружное освещение. — Никто ещё не пришёл. Что-то они не больно торопятся, — ворчал он, открывая замок на входной двери, и, открыв её и достав лопату, стоявшую за стеной рядом с дверью, почистил от снега небольшую площадку перед входом.
Они вошли внутрь. Виктору был знаком порядок, что царил здесь: по всем углам были разбросаны запчасти к автомобилям, приспособления для ремонта, инструменты.
— Вот здесь мы и обитаем, — сказал Евгений. — Ну как?
— Что, ну как? Я что, гаражей не видел?
— Да я не о том… Видишь, сколько мы запчастей приобрели? — он помолчал немного, потом продолжил: — Это, так сказать, на перспективу. Переодевайся! Мы здесь пока обитаем, когда перекуриваем. Весной сделаем пристройку поуютнее, а дальше… Дальше — видно будет.
— Да у тебя большие планы.
— Знаешь, — сказал Евгений доверительно, — дела пока неплохо идут. Мы только начали работать, а уже сделали три автомобиля, а на выходе ещё два. Если ты нам поможешь, конечно.
— Ты мне робу-то дай, — отвечал Виктор, раздеваясь.
Переодевшись, они прошли в соседнее помещение, бывшее гораздо шире этого: во всяком случае, около стоящего внутри него грузопассажирского фургона модели УАЗ было достаточно просторно для серьёзных работ.
Обойдя вокруг машины, Виктор сказал уверенно:
— Что ж, мне нравится. Просто потому, что работать можно. Только ты мне объясни: зачем вы меняете обе боковые стенки? Разве выровнять нельзя было?
— Клиент выкупил эту машину после ликвидации предприятия. После банкротства… А он на ней работал несколько лет. Душой прирос. Говорит, что можно бы было и подороже и поновее купить, но хочет восстановить эту.
— Понятно, — отвечал Виктор. — Да вы почти всё уже сделали: листы подогнали замечательно, прихватили, выровняли. Моей работы тут — тьфу.
— Ну не скажи! — отвечал Женя. — Без тебя нам не справиться.
— Я научу тебя как-нибудь. Потом справишься и без меня.
— Если по-честному, то я хочу, чтобы ты работал с нами. Понял ты?
— Ну не знаю, не знаю… — Виктору почему-то неприятно было думать, что он поменяет производство на своём предприятии на такое мелкое, незначительное дело.
— А там что? — спросил он, показывая на соседний бокс.
— Там мы БМВ ремонтируем.
— Надо же! Откуда у вас такие навыки?
— Ты же сам как-то говорил, мол, железо — оно и есть железо. К тому же у меня самого, как ты заметил, — старенькая БМВ. И кроме того, учимся, брат, учимся.
— Ну ладно, давай аппарат.
Он открыл баллоны, устроенные на передвижной тележке, зажёг горелку, отрегулировал работу с факелом и присадочным материалом на двух независимых пластинах и приступил к сварке боковин автомобиля. Они уже начали сварку второй боковины, когда в бокс вошли Николай Петрович с сыном Владимиром.
— Ну вы молодцы! — иронично встретил их Евгений. — Помогать пришли?
— А ты как думал! — отвечал Владимир. — Работать? — Не мы! Пить-гулять — это мы!
— Мы порассуждали и решили, что нам рано тут нечего делать, разве что толкаться у вас под ногами. Видишь, мы правы. А вот теперь эту сторону, заваренную, можно и обрабатывать.
Заверещала шлифмашинка: отец с сыном обрабатывали сварочный шов на левой стороне автомобиля, готовя боковину к покраске, а через час сварка была закончена, и Виктор потушил горелку.
— Всё, Николай Петрович! — сказал Евгений. — Бросайте свою жужжалку. Перекур!
— Сейчас, Женя, — отвечал тот, — чуть-чуть осталось.
Виктор с другом уже помылись и переоделись, когда в бокс вошли Николай Петрович с Владимиром.
— Всё-таки приятно, когда в выходной день не сильно утомишься, — говорил старший, снимая с головы вязаную шапочку и защитные очки. — После перекура мы всё быстро закончим, ну а красить уже придётся завтра.
— Да, да, — отвечал Евгений.
— Мы не поговорили с тобой сегодня, — обратился Петрович к Виктору, садясь рядом.
— Как там дела на трассе?
— Знаешь, Петрович, мне недавно сказал один прораб, что времена авралов прошли. Я спросил его: а времена чего настали?
— Я же почему сказал, что приятно отдыхать в выходной? В своё время, в семидесятые, мы же как работали: по десять-четырнадцать часов и без выходных, зато сейчас авралов нет, потому что масштабное строительство газопроводов прекратилось; страна живёт тем, что наработано было ранее, за счёт продажи нефти и газа, по сути тем, что мы простроили, — он вздохнул, прикурил. — Нас, пенсионеров, на работу уже не берут, и на так называемые «престижные» места старше сорока — сорока пяти лет не берут тем более.
— Подожди, отец, — остановил его Владимир. — Женя, утром звонила Тамара, спрашивала, не слышал ли кто что-нибудь об Анатолии.
— Не понял… — удивлённо произнёс Колычев.
— Оказывается, он уже неделю назад уехал на своём вездеходе в тундру и до сих пор от него нет известий.
— Да ладно!.. Такое с ним и раньше бывало, — успокоился Женя.
— Бывало, конечно, но всё пошло хуже; ему и намекать уже начали, чтобы сворачивал свои
