истощённого физического состояния. Зато впервые за эти дни появилась возможность поговорить. Я восстановилась достаточно, для того чтобы произносить слова собственными губами, а не мысленно. К тому же в голове чуть прояснилось, вернулись чувства.
— Я снова видела эльфов, — новость насторожила магов, — но в этот раз всё было иначе. Это вышло за рамки видения. Мой дух покинул тело и перенёсся в иной мир. Я больше не наблюдатель и даже смогла пообщаться с отцом Алният. Вейдэ теперь знает обо мне.
— Это очень опасно! — перебил отец, — бесплотный дух уязвим, и легко может стать добычей владеющего магией существа, тем более такого сильного, как эльф. Вейдэ пытался тебя пленить?
— Нет, отец, не пытался и не станет делать этого впредь. Я помешала похищению его дочери, а потомку Явана ведома благодарность. Зато его тесть, Эдасис, пленил бы меня с удовольствием, он и оказался неудавшимся похитителем. Аирель, тебе будет интересно узнать, что Эдасис практикует некромантию. Конечно, не совсем в такой форме, как у тебя, но нечто подобное.
Мои слова вызвали шок. Маги отреагировали так, будто я сказала нечто немыслимое, да я и сама бы не поверила, что среди эльфов такое возможно.
— Ты уверена? — только и сумел выдавить Аирель, пожирая взволнованными глазищами.
— Когда ты собиралась рассказать? — привычно забрюзжал отец.
Он скрывал за раздражением стремительные размышления. Плавая рядом в прозрачной сфере, холодный маг внимательно следил за мной и ожидал продолжения. Я поведала обо всём, не скрывая абсолютно ничего из пережитых событий, в том числе и проявившуюся силу в потомке первородного Явана.
— Нам забрать Алният? — серьёзно спросил Аирель.
И я оценила то, что маг спрашивал моего мнения, а не ломился в голову, пытаясь выяснить, где находиться мир эльфов. Так было бы раньше, но не сейчас и не с нами.
— Вы не будете пытаться забрать девочку у родителей силой, — медленно проговаривала я каждое слово и знала, что маги не станут действовать за моей спиной. — По крайней мере, пока я жива. Нужно уладить всё самой и принять ответственность за ребёнка, в чью судьбу вмешался сотворённый мной источник.
— Но Паулина, эльфы не смогут сами воспитать мага. Они её покалечат.
— Никто не станет красть или отбирать силой, это понятно? Я хочу договориться по-хорошему, когда подойдёт время инициации Алният. Надеюсь, что Тис и Вейдэ сами захотят нашего вмешательства и даже смогут жить неподалёку.
— Эльфы считают нас злейшими врагами.
— Считают. Но, по крайней мере, одного эльфа я заставила задуматься и посмотреть на прошлое другими глазами. Важно не испортить впечатление.
— Как скажешь, милая. В конце концов, источник Алният принадлежит тебе, — неожиданно быстро согласился Аирель.
— И не только её. Акир тоже теперь мой. Обрастаю роднёй не по дням, а по часам, — хмыкнула я.
Но глянув на погруженного в размышления Хегельга, замолчала. Что-то в выражении его лица заставило вздрогнуть и набрать полную грудь воздуха.
— Всё зашло слишком далеко, — произнося мысли вслух, отец выглядел хмурым и подавленным. Он посмотрел прямо в глаза пронзительно и остро.
— О чём ты?
— О будущем, Паулина, и о незавидном настоящем. Искажение коснулось даже эльфов, и оно сильнее, чем я думал. Народы срединных миров гниют изнутри, а значит, деградация скоро окажется и в высшем плане бытия. В наших мирах это проявится катастрофами и массовыми смертями. Плеяда вступает в пору осени и заката жизни. Через сотню лет здесь наступит хаос. Процесс неотвратимо убыстряется с каждым днём.
— Откуда эти мысли, связанные с осенью, и знания о цикле существования Плеяды? — насторожилась я.
Не нравится мне, как обернулся наш разговор. Внутри набатом звучал тревожный колокол, мурашки бежали по спине. Я, кажется, ухватилась за обрывок чьего-то воздействия, витавшего призраком, вокруг Хегельга. Но отец ничего не замечал, как и Аирель. Никаких посторонних движений сил вокруг не было, и всё же тревога не оставляла меня.
— Не важно, просто пришла аналогия, — отмахнулся отец, но я вцепилась в него и приблизилась к взволнованному лицу.
— Просто? Ты думаешь, что эти мысли пришли к тебе просто так? Много ли ты знаешь о жизни Плеяды в целом?
— Я и не знаю, это ведомо лишь богам, — неуверенно начал Хегельг и осёкся. В его серых глазах отразилась паника, он сильно мотнул головой, с трудом сбрасывая наваждение.
— Вот он, тот самый миг! — отчего-то радостно сообщила я, разглядывая отца, как чужого подопытного кролика. — Именно так он и манипулирует нами!
Сердце бешено колотилось от невероятного открытия. Даже почувствовался прилив сил вместе с выбросом адреналина. Подумать только, я смогла засечь неуловимое ранее, чужеродное вмешательство в сознание отца. Личность не имеет значения. Прямо здесь и сейчас неведомая воля говорила со мной устами Хегельга. В то, что кукловод допустил оплошность, я не верила, он позволил уловить своё присутствие, позволил понять.
— Похоже, правила игры изменились, если он пытается общаться, а не просто действовать, бросая на выживание. Быть может, я прошла определённую границу или положение действительно отчаянное.
— Да кто такой этот загадочный 'он'? — взвился отец, начиная злиться.
Он потихоньку осознавал, что его использовали и не раз. От этого гордый холодный маг зверел на глазах. Ему-то казалось, что такое никому не под силу и всё под контролем. Папа, то ли ещё будет, когда ты узнаешь сколько раз и как ты поступал по чужому сценарию.
— Он — кукловод! Это автор всех 'случайностей', произошедших с нами и ещё бог знает со сколькими существами. Я не могу пока разобраться во всём до конца, не могу точно сказать, когда это началось и в какой по счёту попытке участвуем мы. Не знаю, какими он обладает силами, почти ничего о нём не знаю. А самое главное, мне не ведома цель. Если тебя утешит, отец, то не один ты чувствуешь себя использованной марионеткой. Для каждого из нас нашёлся свой крючок, с которого не спрыгнуть, — убеждённо говорила я, а потом поделилась с магами догадками и привела несколько примеров, поворотных событий в их жизнях, указала на странные поступки, несвойственные их натуре, которые прежде воспринимались, как должное.
Такими раздавленными я магов никогда не видела. Противоречивые эмоции выворачивали их наизнанку. Прожить столько лет и вдруг узнать, что ни о какой свободе выбора и речи не было — тяжкое потрясение для зрелых и гордых мужчин. А каково чувствовать себя куклой, понимать и всё равно лезть из кожи вон, теперь представят и Хегельг с Аирелем. Первым в себя пришёл отец, и даже смог поразмышлять о кукловоде, сопоставив вновь открывшиеся обстоятельства.
— Если кукловод решился на общение, то он хочет, чтобы у тебя всё получилось, Паулина. Не знаю, почему он не вмешается лично и не остановит игру. У сущностей подобной мощи свои высшие соображения и он видит картину в общем, а быть может, ему что-то мешает. Но логично предположить, что он оставляет тебе некие знаки и подсказки. И теперь главное вовремя их заметить, догадаться, что та или иная деталь ведёт к ответу.
— Высшие соображения? Логика? Да, у кукловода есть своя извращённая, больная и жестокая логика, как бы угробить нас позатейливей. Точнее, мы сами убьём себя ему на потеху ради великой цели, — зло бросила я.
Как отец мог додуматься до того, что кукловод станет мне помогать? Гнев придавал сил и даже притупил страх. За стенами дома собирались первые вечерние тени, опускались сумерки, а значит, скоро снова проснётся савия и продолжит пир на живом доноре. Когда я застыну на постели распятой мушкой, в эту комнату войдёт Аяна. Её приближение чувствовали все и заметно нервничали.
