что с тобой связано и сколько 'если бы не…' постоянно окружает. Если бы я не забрёл в твой мир или опоздал, хоть на пару секунд? Если бы сила не приняла тебя? Если бы дух-хранитель не захотел испытывать прибившуюся душу и просто выкинул прочь? А потом ты могла несколько раз погибнуть и я ничем не смог бы помочь, связанный условиями хранителя мира.
— Послушай, те обстоятельства, которые вынудили искать именно женскую душу вновь и вновь, они ведь затрагивают лично тебя и очень глубоко? Ты много наговорил, но не сказал самого главного. Причина, заставившая опытного мага бегать по мирам, искать неприкаянные души, возиться с ними, ведь она так и осталась неназваной. Признайся, дело в девичьем теле, что осталось без души?
— Паулина, иногда я сам тебя боюсь. Ты видишь слишком многое, сокрытое от других. Но сейчас не время обсуждать эту тему, — твёрдо произнёс учитель, как отрезал.
— Ты должна дойти до конца, удержаться в этом мире, чтобы дух-хранитель принял твою душу. Маги могут путешествовать по многим местам, но мы принадлежим своим мирам, это наш якорь. Без этого ты мгновенно потеряешься и сгинешь в межмирье. Один раз тебе чудом удалось самостоятельно вернуться, но больше так не делай, пока не обретёшь окончательную связь с этим миром. А потом ты получишь ответы на все вопросы, Паулина.
— Ну что за жизнь — каждый миг, как по минному полю! — в сердцах бросила я и подняла руки вверх.
На что Хегельг лишь хищно и многообещающе улыбнулся. То ли ещё будет! Наш разговор заставил глубоко задуматься и слова Хегельга постоянно всплывали в памяти. Ответы на вопросы лежали где-то на поверхности, очень близко, но ускользали от меня.
После ухода магов прошло полдня, и мы успели усиленно позаниматься над созданием предметов. Так что сейчас комната наполнилась, бог знает чем. Учитель требовал создавать самые неожиданные и сложные предметы из различных материалов. Развоплощать их было жалко, вот они теперь и валялись, где попало. Пряник, вообразив себя белым драконом, как наседка взгромоздился на куче золота и торжественно смотрел на это безобразие свысока. После тяжких трудов я и Хегельг уселись передохнуть в глубоких креслах и выпить чай, созданный магом. С продуктами у меня пока получалось плохо, и даже учитель боялся пробовать мои кулинарные творения.
— Хегельг, неужели усадьба принадлежит мне? — начала я разговор издалека. Пришло время выяснить подробности.
— А кому же ещё? Ты Гнека в плен взяла? Взяла, значит теперь это твоё, а магам нечего тут делать. Не дай боги, начнут серенады петь и показательные выступления устраивать. Я охранный контур по периметру поставил, от самых нетерпеливых и страждущих до твоей персоны. Только отныне они будут друг за другом сами следить, хе-хе.
— Ой, спасибо, учитель! — обрадовалась новоиспеченная землевладелица, одной головной болью меньше. — Получается, я помещица теперь?
— Кстати, султанша-помещица, — крякнул Хегельг, — почему в доме тухлятиной воняет. Перед гостями неудобно!
— Гнек в наследство оставил. Там комната есть, где он трупы недоеденные складывал. Запах оттуда жуткий и с каждым днём сильнее. Что с останками делать ума не приложу. Если честно, то туда даже заходить боязно.
— Дурочка, трупов бояться не надо, живые страшнее. Хотя Аирель со мной не согласится, он как раз некромантией увлекается и шуточки у него соответствующие. Если не хочешь дождаться, пока однажды у твоей постели соберутся умертвия, тогда пойди и избавься от них. Можешь прямо сейчас, разомнёшься заодно.
— Как избавиться? — закашлялась я, поперхнувшись чаем.
— Сама Паулина, придумай что-нибудь сама, — отмахнулся Хегельг и углубился в чтение книги.
Ну, приехали! Когда учитель начинал так говорить, просить о помощи бесполезно. Этот коварный дядька наверняка устраивает мне новый урок и наблюдает. Делать нечего, остаётся страдальчески вздохнуть и послушно потопать к злополучной комнате. Остановившись у закрытой двери, которая уже не могла сдержать жуткий запах, я надолго задумалась. Что с этим делать? Вырыть в саду могилы и до вечера таскать туда останки? Бр-р-р, нет уж, увольте! Да я, как только загляну туда, сама трупом упаду. Может запечатать комнату в непроницаемый для запаха купол, и забыть о ней? Тоже не пойдёт. У меня появились мещанские планы на этот дом и тайная комната, полная трупов в эти планы не входила. Сдать останки Аирелю на опыты в качестве примирительного подарка? Но ведь это совсем уж непорядочно по отношению к жертвам, которые и без того натерпелись от вампира. Да и треснет некромант от таких подарков, обойдётся как-нибудь. А не спалить ли всё там? Огонь очищает, даже эманации смерти. А что, хорошая мысль! Только с огнём я ещё дела никогда не имела, совсем. Создать воду, дерево, металл, да что угодно — это, пожалуйста, а вот огонь стоял для меня особняком.
Я взяла локон волос и внимательно посмотрела на яркие огненные блики. Как уловить суть пламени, заставить плясать для себя? Нырнув в тонкий мир, я поймала маленькую ниточку и попыталась изобразить узор огненного шара. Нужно вспомнить, что написано об этом в новой книге учителя — 'Магия стихий'. В ладони тут же вспыхнула горящая сфера и спалила волосы. На руке остался сильный ожог.
К всеобщему зловонию прибавился запах палёных волос и кожи. Со стоном я восстановила повреждения на себе и осуждающе посмотрела на зависшее в воздухе пламя. Хотя причём тут огонь, если ума не хватило заранее подумать, что можно обжечься? Я снова посмотрела на пламя через тонкий мир, более внимательно разбирая узор и потихоньку усложняя его, а потом напитала силой до отказа. Энергия скручивалась в кулак, набирала скрытую мощь, трещала от напряжения и становилась неуправляемой. Дверь разлетелась в щепки от силового удара и искрящийся огненный шар ворвался вглубь комнаты. Теперь нет нужды сдерживать силу огня, и она ринулась на свободу. Накопленная в огненной сфере энергия взорвалась мощной вспышкой, выжгла дотла всё на своём пути, но за долю секунды до этого мне пришлось увидеть, что представляла собой комната изнутри и чем она заполнена.
Чтобы не разрушить дом, пространство комнаты накрыл защитный купол, как учили в книге. Меня не отбросило взрывной волной, я сама упала на колени в приступе жестокой рвоты. То, что открылось перед взрывом, будет сниться в кошмарах всю оставшуюся жизнь. В голове не укладывалось, как такое можно делать с людьми? Меня опять вывернуло наизнанку. Я уселась прямо на пол и подтянула колени к подбородку. Взгляд постоянно возвращался в теперь уже пустую, выжженную дотла комнату страха. Мутными от слёз глазами я всё смотрела и смотрела на клубы белого пепла витающего в воздухе и осыпающегося на пол.
— Выпей воды, — предложил Хегельг и протянул полный стакан.
Я не заметила, когда он подошёл, полностью погрузившись в мрачные мысли. Злость так и не появилась. Злость и обида за то, что маг заставил сделать и увидеть всё своими глазами. Значит, так нужно и мне ещё предстоит осознать и усвоить новый урок. Хегельг ничего не делает просто так.
— Знаешь, о чём сейчас подумала, учитель?
— Наверное, о том, какая я сволочь и садист? — тихо проговорил мужчина.
Он поднял меня на руки и унёс от этого проклятого места. Я оглянулась и увидела, как за нами исчезали следы пепла и грязи. Оставалась только пустота и чистота, будто это место начинало жизнь с нового белого листа.
— Нет, мои мысли о том, как повезло, что я не гнила в той комнате безымянным трупом и не развеялась по ветру белым пеплом, а ещё я не лежу сейчас в могиле в своём старом мире. Бездна межмирья еще не вкусила обрывков моей души. Спасибо, Хегельг, — дрожащие руки ученицы обвили шею учителя.
— За что, милая? — он вернулся в кресло и усадил меня на колени.
— За то, что дал возможность жить, даже когда собственный мир отказался от меня, — шумно шмыгнув носом, ответила я. — Получается, ты теперь мой отец.
Хегельг замер, всматриваясь в заплаканные глаза ученицы. Он холодными пальцами убрал прилипшие волосы с моего лица, вытер катящиеся по щекам слезинки, а потом поцеловал горячий лоб.
— И ты простила меня? Едва ли кто-нибудь ещё устраивал тебе такие испытания.
— До конца смогла простить только сейчас, когда увидела, как пепел и страх становятся пустотой. С нее начнётся новая жизнь, — зевнув, ответила я и прижалась к плечу учителя, мага, мужчины, ставшего за