(ханьцами), сочиненной ранее в духе пресловутой концепции «единой китайской нации». Она утверждает, что такая одна-единственная нация, ядром и собирателем которой были ханьцы, существует в Китае уже несколько тысячелетий, и все другие народности страны являются лишь ее ветвями». А отсюда можно уже и понять, почему, и главное, для чего китайцы «в свое время начали искать свое «родство» с Чингисханом»: «Уже стало почти закономерным для некоторых китайских историков рассматривать историю монгольского народа как одну из составных частей истории Китая наряду с другими землями, отторгнутыми в свое время Чингисханом и его преемниками от различных государств. Пренебрегая фактами, они заявляют, что «Чингисхан является выдающимся политическим и военным деятелем Китая, так как он и его преемники завершили объединение Китая» (там же). То есть, территория державы монголов, согласно логике китайских историков — это территории, бывшие тогда китайскими — не больше, и не меньше. Как видим, китайцы составляли свою «историю монголов» с учетом того, что «они могут быть использованы в политической борьбе» (105, 17): историю о том, что «Чынгыз хан — халха-монгол, и соответственно, китаец. Тот, который перебил татар». Которые были «палачами их дедов и отцов» — китайцев, и, по данной логике, Чынгыз хана — тоже. Комментарии излишни. Л. Н. Гумилев в свое время заметил: «Какое счастье, если подумать, что китайцы не добрались до Европы на рубеже нашей эры!.. Итак, именно тогда, когда Китай обладал силой и мощью для завоевания Азии и установления Pax Sinica, хунны и тюрки, а еще раньше жуны и ди, а позже монголы остановили агрессию Китая на Запад. И в этом — заслуга степных народов перед человечеством» (35, 66).
107
Напомню, что эту историю писали Минские китайские историки в конце XIV в. уже после поражения державы монголов в Китае, и, примерно в 1369 г., она уже была готова — по официальной версии. И «намеренно не указали», как мы видим, весьма важные сведения, противоречащие «персо-китайской легенде».
108
В. П. Васильев имеет в виду, что предки татар примерно в VI–VII вв. вышли из Маньчжурии к горам Иньшань.
109
Согласно данным татарских источников, прадеда Чынгыз хана звали Турумтай чичен, а деда — Тумаул (105, 106), или, по другой транскрипции, Томавыл (42, 64, 251).
110
На современном татарском языке означает «золотая тетрадь», или книга для записей и фиксации определенных сведений.
111
Рашид ад-Дин пишет в одном своем письме: «Мы направляем в ту сторону ходжу Али Фирузани, чтобы смыл старые дафтары, которые появились во времена тиранов-тюрок и битикчи-притеснителей» (86, 101). Тюрками Рашид ад-Дин называет татар, так как, по его же определению, во многих странах Азии и Европы «тюркские племена называют татарами» (87, 103).
112
Понятия «тюрки» (сообщество тюркоязычных народов и племен) и «татары» (один из тюркоязычных народов) у Рашид ад-Дина и его соавторов, естественно, те же, что и у его предшественников — уйгура- караханида Махмуда Кашгари (XI в.) (53, 118–119), араба Ибн-аль-Асира (начало XIII в.), сведения из работ которых приводились выше. А также Рашид ад-Дин и его соавторы не расходятся в определении указанных понятий со своими современниками — другими мусульманскими авторами, их сведения также использованы в данной работе (101).
Здесь необходимо отметить, что вряд ли был прав И. П. Петрушевский, утверждая, что «Рашид ад-Дин называет тюрками все кочевые скотоводческие народы Азии, как тюркоязычные, так и монголоязычные, так как к тюркам причислены и тангуты, то есть тюрки — термин не столько этнический, а социально-бытовой» (87, 28). С одной стороны, можно понять И. П. Петрушевского — если бы он стал особо подчеркивать, что «тюрки — сообщество близких по языку и обычаям племен и народов», он мог быть запросто обвинен в пантюркизме со всеми вытекающими отсюда последствиями для него лично и его семьи, так как писалось предисловие к данному изданию перевода «Сборника летописей» в 1952 г. Теперь по существу вопроса: ошибка Рашид ад-Дина (или его помощников) с отнесением тангутов либо еще какой-либо нетюркской народности или племени к тюркам — согласитесь, далеко не убедительный аргумент. Ведь при этом очевидно из тех же сведений, содержащихся в «летописи Рашид ад-Дина», что тангуты были именно оседлым народом, а не «кочевым скотоводческим» — их «владения состояли из городов, селений и крепостей» (там же, 143). Также как и уйгуры-тюрки — «в ней (стране уйгуров) много находится городов, и укрепленных мест, главный же город называется Карахоко» (там же, 148).
И при внимательном рассмотрении и объективной оценке видно, что три разных понятия — «все монголы», «племена тюрков», и «кочевники (букв.: обитатели степей)» (там же, 80) — в «Сборнике летописей» Рашид ад-Дина заметно отличаются друг от друга, то есть эти понятия далеко не тождественны.
А определенная близость и «общность в языке, обычаях и внешности» — этнические признаки тюрок (к которым относятся, как видно из содержания, и «первомонголы», соплеменники Чынгыз хана) в «Сборнике летописей» Рашид ад-Дина упоминается постоянно (там же, 53, 75, 77, 152–153).
113
В. В. Бартольд приводит следущие сведения из работ Ибн-аль — Насира: «Тем же именем (татары. —
