«вольные стрелки», которые совершили несколько вооруженных ограблений в городе. Они убили трех человек.
Вернувшись из кухни со стаканом содовой в руке, Майкл замер от изумления, увидев совершенно обнаженную Эбби. От одного только беглого взгляда на ее загорелую лоснящуюся кожу у него захватило дух.
— Мой вид делает нас еще большими героями, — с вызывающей гримаской сказала она, — разве не так?
Майкл казался невозмутимым, но это впечатление было обманчиво.
— Эбби!
— Что вас интересует, сэр?
— Вы что, решили начать наш интригующий роман прямо сейчас?
— Как вы смеете так думать?!
Она посмотрела в его широко раскрытые глаза и смущенно улыбнулась.
— О! Простите! Я не ожидала, что вы так быстро появитесь…
Когда она исчезла, Майкл растерянно опустился на кушетку. Его руки были еще более влажными, чем когда он накануне вечером схватил револьвер. Милостивый Господь! Он не мог и поверить, как быстро Эбби завоевала его. Она не была первой женщиной, с которой у него близкие отношения. Но он почувствовал, что еще никогда вид женского тела не приводил его в такое состояние. При виде тонкой точеной фигуры, нежного лица он ощущал магнетическое влияние Эбби. Какое-то праздничное чувство заполнило все его существо. Он отпил содовой и пожалел, что это не пиво, а еще лучше — виски.
— Вы сказали — парни? — спросила Эбби из соседней комнаты.
— Вы видели еще одного, разве не так?
— Да. Я видела его. У него тоже был револьвер.
Майкл вытер потные руки и подумал, что ему следовало бы уделить больше внимания новой подробности.
— Я уверен, что вы сегодня со всем справитесь отлично.
— Чувство облегчения возвращает румянец на мои побледневшие щеки, — последовал ответ.
Эбби застегнула плетеный ремень на округлых бедрах, поправила свою водолазку. Белые брючки до середины икр очень шли ей, подчеркивая красоту стройных ног.
— Чем вызвано это облегчение? — спросил Майкл.
Она провела щеткой по густым, спадающим почти до плеч, крупно вьющимся волосам.
— Есть что-то успокаивающее в том, когда просыпаешься — и знаешь, что к твоей голове не приставлен револьвер двадцать второго калибра; и от этого ощущения покоя день сразу становится ярче.
Майкл ничего не ответил, но Эбби и не заметила этого. Она еще не пришла в себя от сознания, что
— Так более приемлемо? — спросила она с лукавой улыбкой, вернувшись в гостиную.
Увидев преображенную Эбби, Майкл вновь дал понять, что восхищен ею. Его привело в изумление, что этот маленький бесенок с сияющими глазами мог быть той самой отважной женщиной, которая с ледяным самообладанием встретила убийцу.
— Отлично, вы произведете прекрасное впечатление на самого искушенного модельера. А пресса вас искренне полюбит.
Эбби нахмурилась.
— Вот этой публичной любви я больше всего и боюсь.
— Вы не хотите быть героиней?
Эбби ответила не сразу. А Майкл был опьянен терпким ароматом ее духов, от которого покруживалась голова и застучало в висках.
Когда они подошли к лифту, Эбби сказала:
— Мне кажется, что я просто не способна быть достаточно скромной, в отличие от вас.
— В таком случае, — предложил Майкл, — не стесняясь, подражайте мне. У меня есть некоторый опыт.
— Я это заметила, можете не сомневаться. Вчера вечером по телевидению. Но я обнаружила и менее приятное: под вашей напускной скромностью проглядывало откровенное любование собой.
Подошел лифт. Открыв стальную дверь, Майкл галантно протянул руку Эбби и помог ей войти, сделав вид, что он не расслышал последних слов.
Когда они снова оказались в служебной машине, Эбби собралась с духом, чтобы спросить о том, что тревожило ее сильнее всего.
— Майкл!.. Вернемся к прессе…
Они направлялись в сторону Линкольн-парка, их служебный автомобиль привлекал внимание других водителей.
— В вашем случае, — заверил ее Майкл, — журналисты определенно будут не столь агрессивными.
— Но определенно любознательными. Верно?
—
Эбби сердито нахмурилась и, и Майклу захотелось дотронуться до этих тонких морщинок, чтобы разгладить их.
— Что вас беспокоит? — ласково спросил он.
Эбби подняла глаза, в них затаилась печаль. Она не могла подавить волнение и страх.
— Предстоящая встреча беспокоит меня.
— Почему? — Он улыбнулся, внимательно наблюдая за движением проносящихся мимо автомобилей. — У вас что, сомнительное прошлое?
На мгновение воцарилась тишина, нарушаемая лишь звуком автомобильных гудков и отдаленным грохотом отбойного молотка.
На светофоре загорелся красный свет, и Майкл остановил машину вслед за старым разбитым такси. Когда он снова взглянул на Эбби, его смутило тревожное выражение ее глаз.
— Да-а, — медленно протянула она, словно видя перед собой воскресшую тайну, а не потрепанное такси. — Что-то в этом роде.
Майкл даже не заметил, как загорелся зеленый свет.
— Хотите рассказать об этом?
Она видела неподдельное беспокойство в глазах Майкла и подумала, что, если бы и нашелся кто- нибудь, кто мог бы понять ее давние ночные кошмары, им стал бы этот красивый, способный к состраданию человек. Но она также видела белую повязку, закрывавшую рану, которую он получил, пытаясь спасти ее. У нее все сжалось внутри, когда она вспомнила испытанный ею страх, от которого леденело сердце; оцепенение, когда она ожидала: вот сейчас он выстрелит, но что-то свыше вселяло шальную уверенность, что этого не произойдет. Предаваясь таким воспоминаниям, Эбби окончательно решила для себя, что открыться Майклу ей не по силам. Слишком дорого для нее было его спокойствие. Ее откровенность разрушила бы этот покой…
Взяв себя в руки, она ответила ему кокетливой улыбкой.
— Рассказывать вообще-то не о чем. Я просто сообщила совершенно незнакомому человеку, что, поскольку он спас мне жизнь, то просто обязан завязать со мною роман.
Майклу не хотелось уступать Эбби в чувстве юмора, однако это ему не удалось: машины, следующие за ним, уже не проявляли никакого уважения к полицейскому автомобилю. Их гудки звучали нетерпеливо и сердито.
— Успокойтесь, ничего с вами не случится, — только и сказал Майкл, но почему-то раздраженно.
Он бросил взгляд на довольно далеко ушедшее вперед такси. А Эбби с вымученным интересом разглядывала мелькающие здания.
— Это не то, что сказала бы моя мама.
