— Вы оставили нам свой адрес?
Он опять продиктовал его, весьма нелюбезным тоном.
— Я могу идти?
— Да, конечно, — покорно разрешила я, а потом стояла и бессильно смотрела ему вслед. Микки Джой перешел дорогу и скрылся из виду.
— Ну как, что-нибудь узнали? — спросил патрульный — тот, с которым я не была знакома.
Я улыбнулась сквозь стиснутые зубы.
— Почти ничего. Он был неразговорчив. Даже со мной.
— Что ж, выходит, смазливое личико не всегда помогает в работе, — заметил второй офицер.
— Что вы имеете в виду?
— Нет, ничего. Просто некоторым проще попасть в сыскную бригаду.
Я почувствовала, как у меня загорелись щеки. Мне уже приходилось слышать подобные намеки, но обычно их высказывали не так грубо. Второй полицейский засмеялся, сделав вид, будто кашляет. Я не знала, что ответить. Да и не хотела вступать в дискуссию. Самое лучшее в таких случаях — просто не обращать внимания. Но в душе у меня все кипело, и я смачно выругалась сквозь зубы, торопливо отходя к своей машине.
— Эй, как дела?
Я обернулась и сердито глянула на догнавшего меня Роба.
— Спасибо, все замечательно!
— Странно. У тебя такой вид, как будто ты в полной ярости.
— С чего ты взял?
Он внимательно посмотрел на меня.
— Ну во-первых, ты вся красная. Во-вторых, у тебя растрепаны волосы. А в-третьих, когда ты сердишься, у тебя на переносице появляется вот эта симпатичная белая складочка.
Он протянул руку, будто хотел провести по ней пальцем, и я резко отдернула голову.
— Не трогай меня, Лангтон, иначе я сделаю с тобой то, что хотела сделать с этими двумя придурками!
— Что именно? Скажи, вдруг мне понравится.
— Сомневаюсь. Хорошо, что я сдержалась. Они бы наверняка подали жалобу, и девятый выговор был бы мне гарантирован.
— Ну нет, хватит с тебя выговоров! Я впервые встречаю человека, на которого пишут столько жалоб.
— Вот-вот! Ума не приложу, в чем здесь дело. Веду-то я себя как паинька.
— Ты так считаешь? Что ж, не рискну с тобой спорить. — Роб взглянул за мое плечо и сразу перестал улыбаться. — У нас беда.
Беда заключалась в коренастом констебле Белкотте. Питер Белкотт (его никто и никогда не называл просто Пит) имеет особый талант выводить людей из себя и врожденную неспособность высказываться по делу. Я нехотя обернулась, чтобы с ним поздороваться, и вновь поразилась его крайне отталкивающей внешности — маленький, квадратный, с надутыми губами…
— Я слышал, вы двое сегодня утром успели набегаться. Ну как, все уладили? Подозреваемый арестован? — Презрительные нотки сделали его писклявый голос еще менее приятным.
— Отвали, Питер! — бодро отозвался Роб.
— Знаю, ты не хочешь меня видеть. Но мне позвонил сам босс! — Он на секунду привстал на цыпочки и выпятил грудь, сделавшись похожим на жирного голубя в стадии линьки. — Он просил меня подъехать и поделиться с ним своим профессиональным опытом. Видимо, мне он доверяет больше, чем вам.
Я ни секунды не сомневалась, что он врет. Белкотт без устали нахваливал себя и свои недюжинные способности. Если принимать все его слова за чистую монету, можно не сомневаться, что его со дня на день назначат новым комиссаром полиции.
— Босс сказал, вы введете меня в курс дела. Итак, я слушаю.
Я кратко изложила последние новости. Фактов у меня было не много, зато догадок — вагон. Я поневоле увлеклась:
— Странно, что убийца изменил почерк. Судя по всему, он ничего не забрал у последней жертвы. И не связывал ей руки. А труп бросил не в парке, как раньше, а здесь, на пустыре.
Я огляделась по сторонам и содрогнулась при виде жутко унылого пейзажа. Территорию окружали промышленные объекты, обнесенные высокими стенами. Все видеокамеры наружного наблюдения, которые я заметила, были направлены внутрь, на собственные участки. Вряд ли с их помощью мы что-то узнаем.
Белкотт пожал печами.
— Он отошел от обычной схемы, потому что она перестала работать. И что такого? Серийные убийцы раз от раза становятся агрессивней.
— Что касается агрессии, то ее больше не стало, — возразила я. — Он совершил это убийство с меньшей жестокостью.
— Он же не робот, — заметил Роб. — Может, обстоятельства помешали осуществить задуманное? Планы иногда срываются, даже у самых удачливых убийц.
— «Удачливых» не то слово, — подхватил подошедший суперинтендант Годли, который выглядел необычно раздраженным. — Он везуч как дьявол. Мы даже не знаем имени его последней жертвы.
— Странно, что он сменил почерк и вопреки ожиданиям стал менее жесток. — Питер Белкотт почти слово в слово повторил мое наблюдение.
Мне хотелось придушить его на месте. Удивительно, как он не сгорел под моим испепеляющим взглядом!
— Да, меня это тоже заинтересовало. — Суперинтендант рассеянно посмотрел на меня. — Побудь здесь до тех пор, пока не увезут тело, ладно? — Не успела я кивнуть, как он уже отвернулся. — А ты, Роб, найди Тома Джадда и расскажи ему все подробности. Я отправил его домой, чтобы он переоделся и перекусил. Позвони и узнай, готов ли он вновь приступить к работе. Если да, подвези его до участка. Питер, я возвращаюсь в диспетчерскую. Поедем вместе, по дороге обсудим различия.
Белкотт зашагал рядом с суперинтендантом, подпрыгивая от излишнего рвения. Роб дотронулся до моего плеча, и я вздрогнула.
— Когда ты наконец поумнеешь и перестанешь делиться своими блестящими идеями с Белкоттом? Или хочешь, чтобы он с твоей помощью получил повышение?
Я увернулась из-под его руки.
— Я, кажется, ясно сказала — не трогай меня! Ты что, не понял?
— Только не надо вымещать на мне свою злость! — засмеялся Роб.
— Подумать только, мне придется здесь торчать! — Дрожа от холода, я сунула руки в карманы пальто. Уже рассвело, но небо по-прежнему было серым. Тяжелые тучи грозили дождем. — Я скоро совсем окоченею.
— Постарайся как-нибудь согреться, — посоветовал Роб. — Например, разведи костер.
— Очень смешно!
Он вразвалочку пошел прочь, а я смотрела ему вслед и жалела, что не могу уехать с ним или с Годли. Но мне велели ждать, и я буду ждать — до тех пор пока увезут несчастную анонимную жертву. Или пока околею от холода.
Когда я вернулась в относительный комфорт диспетчерской и села за рабочий стол, настроение было хуже некуда. Пока я караулила место преступления, про меня все забыли. Никто не стремился избавить меня от бессмысленного многочасового бдения. Между тем на улице был жуткий холод — температура стремилась к нулю. У меня онемели ноги, замерзло лицо, а желудок свело от голода. Два часа дня почти, а я еще даже не завтракала.
Подбежал оперативник, розовый от волнения, и сообщил Кеву Коксу, что нашел канистру из-под бензина — ее бросили в палисаднике через две улицы от промзоны. Потом черный автофургон-труповозка подъехал к телу. Я сердито поглядывала на репортеров: над головой, почти невидимые на фоне серого
