неба, кружили два вертолета, а группы телеоператоров взяли напрокат лебедки, чтобы занять наиболее выгодное положение для съемки. Слава Богу, остальных представителей СМИ держали за заграждением.
Пока мерзла на пустыре, я поняла одну вещь: чтобы узнать, как умерла наша жертва, надо выяснить, как она жила. Поджигатель сделал свое дело, а мы, как всегда, прибыли в самом конце истории. Нужно восстановить события, предшествовавшие преступлению. Кто она, новая жертва? Где была этой ночью и где повстречалась со своим убийцей? Каким образом он ее усмирил? Где и когда произошло убийство? Слишком много вопросов, и только один несомненный факт: погибла еще одна женщина.
Я откинулась на спинку стула и позвонила нашему самому пожилому члену оперативной бригады, который постоянно читал утренний выпуск «Ивнинг стандард» с сообщениями о последних «подвигах» Поджигателя на страницах первой, третьей, четвертой, пятой, девятнадцатой и на центральном развороте: «ЛОНДОНСКИЙ УБИЙЦА НАНОСИТ ОЧЕРЕДНОЙ УДАР». А на третьей странице: «ПОЛИЦИЯ СБИТА С ТОЛКУ». Вот именно, сбита с толку.
— Сэм, есть новости по ДНК последней жертвы?
— Пока нет, — ответил он, не поднимая головы.
— А можешь позвонить и узнать?
Он наконец удостоил меня взглядом поверх очков для чтения.
— Что, невтерпеж?
— Есть немного, — призналась я. — И потом, если мы узнаем, кто эта женщина, то сможем поехать туда, где она жила. Собрать о ней сведения.
— Звучит заманчиво.
— Еще бы! — радостно подхватила я, сделав вид, будто приняла его слова за чистую монету.
Сэм Проссер был абсолютно равнодушен к работе, зато чудесно умел разговаривать с лаборантками. Они ни в чем ему не отказывали. Когда я сама им звонила, они оставались глухи к моим просьбам. Мне еще многому надо учиться у своих коллег.
— Привет, дорогая! С кем я говорю? С Аннекой? А это Сэм, Сэм Проссер из операции «Мандрагора». — Сэм сделал свой хриплый голос еще на тон ниже, превратившись в ист-лондонскую версию Барри Уайта.[4] Это было неподражаемо. — Спасибо, ничего. Правда, сегодня такой суматошный день! У вас тоже? Я так и думал. — Он усмехнулся.
Я представила, как нежно воркует Аннека на другом конце провода.
— Послушай, милая, у вас есть результаты по ДНК последней жертвы — той, что из Стадгемптон- гров? Только что получили? Будь ласточкой, скажи мне, кто она такая?
Сэм начал чиркать на полях своей газеты. Я нагнулась, пытаясь разобрать его каракули.
— Да… да… А что выдал компьютер? Ничего себе! Значит, она была… Что ж, неудивительно. — Сэм взглянул на меня и произнес одними губами: — Наркотики.
Я кивнула.
— Аннека, солнышко, за мной коктейль… Да, еще один. Как-нибудь на днях мы с тобой устроим шикарную вылазку, обещаю. — Очередная усмешка. — Ладно. Еще раз спасибо, милая.
Сэм повесил трубку и обернулся ко мне, рассеянно почесывая затылок.
— Моя главная цель в жизни — сделать так, чтобы мы с ней никогда не встретились. Ничто не сравнится с тем образом, который я нарисовал в своем воображении. Не хочу разочаровываться.
— Боишься, что она не пышногрудая блондинистая шведская красотка?
— Я больше боюсь, что она действительно окажется потрясающей телкой. Вряд ли ей захочется взять под ручку толстого и лысого старпера и наклюкаться с ним в ближайшем пабе.
— Так что ты узнал? — Я кивнула на газету.
— Ах да, чуть не забыл… У нас есть имя и адрес. Полгода назад она попалась на наркотиках — ехала пассажиркой в машине, которую остановили дорожные копы в Уэст-Энде. У нее нашли полграмма кокаина, только для личного употребления. Ее оштрафовали и, к счастью для нас, ввели ее ДНК в базу данных. — Он прищурился, читая собственные записи. — Ее зовут Ребекка Хауорт.
— Хейворт? Как Риту?[5] — Я записывала к себе в блокнот.
— Ха-у-орт. Жила возле Тауэрского моста, в одной из тех новостроек, где квартиры размером с кроличью клетку. — Он встал и подтянул брюки, которые, как всегда, остались приспущены под солидным брюшком. — Возможно, она там уже не жила. Хочешь поехать посмотреть?
— Конечно! — Забыв про усталость, я подбежала к своему рабочему столу и схватила сумочку.
— Только машину поведешь ты, а потом, когда мы закончим, купишь мне пива.
Я закатила глаза.
— Все по-честному, — хмыкнул Сэм. — Я бы сидел здесь и в ус не дул, а ты заставляешь меня, высунув язык, носиться по городу. Ты должна заботиться о своем дядюшке Сэмми. Совсем ты меня загоняла, милая, а ведь я уже не мальчик. Мне нужен покой…
Я вздохнула, подозревая, что придется слушать эту ахинею всю дорогу до Тауэрского моста. Ладно, потерплю, лишь бы наша поездка вышла удачной. Больше всего я боялась угодить в очередной тупик.
Как и сказал Сэм, по этому адресу находился многоквартирный дом в новом гетто для яппи,[6] к югу от Тауэрского моста. В девяностых годах застройщики снесли старые пакгаузы и бесхозные здания, превратив убогое место в престижный район для состоятельных людей, которые желали ходить на работу в Сити пешком, через реку. Узкие проезды, дома в шесть этажей и выше. Пока мы тыкались в переулки в поисках дома Ребекки Хауорт, я чувствовала себя крысой, угодившей в лабиринт. В конце концов я остановилась на обочине, раздраженно барабаня пальцами по рулю. Мимо несся поток дорогих машин.
— Неужели они до сих пор работают?
— Кто? Ах эти! Нет, ведь сегодня пятница, моя милая. Конец трудовой недели. Жаль, что к полиции это не относится.
Веселись, народ, завтра суббота! Я печально улыбнулась, вспомнив свои несостоявшиеся планы на вечер и неловкий телефонный разговор с Яном. Мой бойфренд не понял, почему я не могу бросить расследование, если ночной звонок оказался ложной тревогой. Факт появления нового трупа, похоже, его нисколько не взволновал. Камилла специально к званому ужину купила перепелок, и если она не найдет мне замену, моя порция пропадет. Я равнодушна к перепелкам и не сумела должным образом огорчиться по этому поводу. Я приеду в гости к Камилле в следующий раз. Без меня вечеринка пройдет не хуже, а может быть, даже и лучше. Низкооплачиваемая госслужащая поначалу вносила интересную новизну в ее компанию, однако со временем я перестала считаться любопытной диковинкой. Я не могла поддержать разговор о новых сумочках в «Харви Никс»[7] или коротком отдыхе в пятизвездочных отелях Дубая. В моем присутствии остальные гости испытывали угрызения совести, а я чувствовала себя среди них последней нищенкой. Вряд ли это способствовало светской гармонии.
— Вот оно, — Сэм указал влево, — «Голубое здание». Поезжай туда.
Перед жилым многоквартирным домом располагалась площадка для погрузки. Я радостно вильнула туда, не потрудившись как следует выровняться. Сэм выставил на приборный щиток табличку «Полиция» и покачал головой.
— Интересно, как ты сдавала экзамены по вождению? Или тебе выдали права по квоте?
— Не нравится, как я вожу? В следующий раз пойдешь пешком! — заявила я, сердито хлопая дверцей и запирая ее на ключ.
Сэм схватился за грудь и сделал пару шагов, пошатываясь словно немощный старик.
— Я? Пешком? Больше так никогда не шути!
— Небольшая разминка тебе не помешает.
— Я только и делаю, что разминаюсь. Вот, смотри!
Он резво взбежал по трем ступенькам, ведущим к парадным дверям «Голубого здания», которое, очевидно, получило свое название из-за кафельной плитки на крыльце и в холле. Я пошла за Сэмом, но не так быстро, по пути оглядывая дорогую обстановку, изысканный ковер и охранника за столом, поднявшего голову при нашем появлении. Вся эта роскошь соответствовала дорогому платью, туфлям и кокаину. Как видно, покойная Ребекка Хауорт жила на широкую ногу.
