Эти строки не шли у меня из головы и на следующий день. Я сидела в диспетчерской полицейского управления и вертела в руке авторучку, тупо глядя в пространство. «Всё прах»… Прах к праху, пепел к пеплу… Итак, опять тема сожжения. Мог ли Каспиан Фаради до смерти избить Ребекку, а потом методично обставить сцену преступления таким образом, чтобы она соответствовала «почерку» Поджигателя? Как ни удивительно, но я вполне себе это представляла, особенно вторую часть.
В хайгейтском доме было нечто нарочито показное. Антикварная мебель, тщательно продуманные интерьеры в духе доброго старого времени, когда мужчины были героями, а женщины знали свое место. Фаради педантичен в работе, внимателен к деталям. На мой взгляд, он с удовольствием устроил бы спектакль для полиции. Идея нас одурачить пришлась бы ему по душе. И что бы он там ни говорил насчет своего соглашения с Ребеккой, у него были причины желать ей смерти.
— У тебя озабоченный вид. — Роб плюхнулся на стул напротив меня и потянулся.
— Я думаю. Этот вид деятельности тебе незнаком, — бросила я.
— Я слышал, значение мыслительного процесса сильно преувеличено. — Он протянул мне несколько скрепленных степлером листов бумаги. — Ты запрашивала информацию на Гила Маддика из полицейской компьютерной базы. Вот, возьми. Тебе наверняка пригодится.
Я лихорадочно просмотрела страницы и расплылась в довольной улыбке.
— О Боже! Четыре года назад бывшая девушка Маддика получила охранный ордер[24] против него.
— Верю, — терпеливо произнес Роб. — Потом он его нарушил — явился к ней в квартиру и был арестован.
Однако судьи проявили великодушие. Маддик признал себя виновным и отделался штрафом. Я положила листы на стол.
— Этот парень мне сразу не понравился. Похоже, у него врожденная склонность к насилию. Держу пари, он наврал про то, что Ребекка сама сломала скулу.
— Да, его стоит как следует проверить. Ну что, съездим к мисс Хлое Сандлер?
— Конечно!
Адрес, который значился в распечатке из полицейского досье на Гила Маддика, до сих пор не изменился. Быстрый телефонный звонок подтвердил, что Хлоя дома, что она рада с нами побеседовать и вообще готова оказать содействие. Ее готовность только усилилась, когда она открыла входную дверь и увидела Роба, который сегодня был в должной мере неряшлив и выглядел на все сто. Сообразив, что в данном случае мне не стоит выпячиваться, я скромно села на стул у двери. Роб же устроился рядом с Хлоей на мягкой белой софе.
Пока он объяснял, кто мы такие и о чем хотим с ней говорить, я с интересом разглядывала гостиную. Хлое тридцать один год, но коллекция DVD-дисков на полках и куча вычурных безделушек на всевозможных поверхностях выдавали вкус тринадцатилетней девочки: на каминной полке выстроился оркестр из котят, играющих на крошечных музыкальных инструментах, на подоконнике рядом с безобразной ящерицей, усыпанной стразами, сидела эмалевая лягушка, по телевизору маршировало семейство хрустальных пингвинчиков.
У хозяйки, симпатичной, с огромными широко расставленными карими глазами, личиком в форме сердца и короткой стрижкой а-ля Луиза Брукс,[25] был тихий, с придыханием, голос. Мне приходилось напрягать слух, чтобы разобрать, что она говорит.
— Я уже несколько лет не общалась с Гилом. Позвонила ему после суда — извинилась за доставленные неприятности, и после этого все.
— Охранные ордера не дают просто так, — мягко заметил Роб. — Если вы его получили, значит, на то была веская причина. Пожалуйста, расскажите, что случилось.
Она смотрела на него, доверчиво хлопая глазками, и мне захотелось ее поторопить.
— Возможно, мне не стоило прибегать к такой крайней мере. Ведь в отношениях бывает всякое, правда? Но в то время моей соседкой по квартире была политически активная девушка, настоящая феминистка. Она ходила на уличные демонстрации, и все такое. Так вот, она заставила меня написать на него заявление.
— Что же произошло?
— Мы с ним встречались уже несколько месяцев, ходили на свидания, — улыбнулась она, — и все шло просто чудесно. Он был очень внимателен, добр и невероятно умен. Я до сих пор считаю его таким. Он мне действительно нравился.
«А ему наверняка нравилась лесть, которой ты его кормила», — подумала я.
— Мы еще не до конца узнали друг друга. А познакомились в баре — разговорились, когда бармен, проигнорировав его, спросил у меня, что я буду заказывать. Я сильно смутилась, но Гил обратил все в шутку. Обычно он вел себя как джентльмен.
Девушка говорила так, словно до сих пор не могла поверить в случившееся. Я тыкала кончиком авторучки в складку между листами блокнота, ожидая, когда же она перейдет к делу.
— Я не знала ни его друзей, ни коллег, поэтому мне пришлось полагаться только на собственную интуицию, когда он предложил с ним встречаться. Гил мне нравился, но я должна была как следует к нему присмотреться, вы понимаете? Не хотела торопиться и в то же время боялась, что он потеряет ко мне интерес.
— Да-да, конечно. — Роб сочувственно кивал, будто ему знакомы терзания одинокой женщины двадцати с лишним лет, которую хищники мужчины заставляют делать нелегкий выбор. Хотя, возможно, он действительно имел представление об этих проблемах. Роб никогда не рассказывал о своей личной жизни… во всяком случае, мне.
— Мы с ним не… ну, вы понимаете.
— Не спали вместе? — уточнила я. Мне надоели ее околичности.
На лице Хлои промелькнула тень оскорбленности, но потом девушка кивнула.
— И сколько времени вы так встречались?
— Три месяца. — Она невинно похлопала глазками.
Я готова была спорить, что у нее в спальне целая кипа книг и журналов с советами для женщин, а главная цель ее жизни — поскорее выйти замуж. Если хочешь продать корову, то не станешь отдавать молоко даром.
— В тот вечер он ушел на встречу с друзьями. У них был мальчишник. Я сидела дома и занималась разными женскими делами — ну там красила ногти. — Она протянула Робу руку, чтобы он полюбовался на ее безупречный французский маникюр. — Когда встречаешься с парнем, трудно выкроить время для подобных вещей. — Она помолчала. — В данный момент у меня никого нет, поэтому…
— Очень мило, — галантно заметил Роб. — И что же было дальше? Он к вам пришел?
— Часа в два ночи. — Она поморщилась. — Я не ждала его так поздно. Он колотил в дверь и орал. Напугал меня и разбудил соседей. Соня, которая жила со мной в одной квартире, пришла в бешенство. Это был даже не выходной — ночь с четверга на пятницу. Нехорошо так шуметь, когда людям с утра на работу…
— И что же вы сделали? — спросила я.
— Впустила его. — Она на мгновение обратила на меня свои огромные глазищи. — Ведь он не был мне совсем чужим. Сразу повела его к себе в спальню, потому что не знала, ляжет ли Соня спать. Если бы она застала его в этой комнате или на кухне, скандала не миновать. Она на него здорово разозлилась. Честно говоря, они с Гилом не ладили. Не успела я закрыть дверь, как он схватил меня и начал валить на кровать.
Она замолчала. Я видела, что воспоминания о тех событиях искренне ее расстраивают, и усовестилась своего нетерпения.
— Я пробовала его успокоить, но он меня даже не слушал. Он был пьян и, наверное, сам не понимал, что делает. В его действиях не было жестокости как таковой, он просто повалил меня на спину. Я кричала, просила прекратить, оставить меня в покое. Но он был гораздо сильнее меня, и я не могла вырваться. Он обзывал меня разными словами, говорил, что я слишком долго его динамила и ему надоело… — Она закрыла глаза и прижала к губам тыльную сторону ладони, пытаясь совладать с волнением.
