лезвия отсёк ступню. Её же поясом обвязал безукоризненно разделаную ногу, чтоб та не разгибалась, и засунул в торбу.
Вот и отбивная, нарезанная толстыми ломтями и обжаренная. Он всегда носил с собой специальную смесь четырёх сульджукских пряностей, перемолотых по его вкусу. А у масла из окресностей Пуранти чудесный ореховый аромат. Затем соль и молотый перец. Приготовленье мяса целиком зависит от приправы. В серединке розовое, но без крови. Шенкт никогда не понимал людей, которые любят мясо сырым. Аж от одной мысли воротит. Поджарить с лучком. А потом можно пошинковать голень и приготовить жаркое с грибами и кореньями, взять бульон из костей и чуточку того выдержаного мурисского уксуса, чтобы вдохнуть…
— Жизнь.
Он кивнул самому себе, бережно вытер насухо серп, взвалил на плечи торбу, повернулся к двери и… замер.
С утра он проходил мимо пекарни и думал до чего прекрасные, хрустящие, свежеиспечённые буханки стоят у них в окне. Запах свежего хлеба. Тот самый дух искренности и простой человеческой доброты. Ему бы очень-очень хотелось стать пекарем, не будь он… тем, кем был. Не предстань он в своё время перед прежним наставником. Не пойди он по открывшемуся перед ним пути и не восстань он против него. Каким бы вкусным, думал он, был бы тот хлеб — тонко нарезанный и густо намазаный крупнозернистым паштетом. Возможно с кислым айвовым желе или чем-то подобным, и добрым бокалом вина. Он снова вынул нож и взрезал спину Везучей Ним, чтобы добраться до печени.
В конце концов, ей она уже без надобности.
Геройские усилия, новые начинания
Дождь перестал, и над пашней выглянуло солце, с серых небес спустилась тусклая радуга. Монза задумалась, а вдруг на том конце, что касается земли эльфова поляна. Такая, про которые ей отец рассказывал. Либо самое обычное говно, как во всех других местах. Она наклонилась с седла и сплюнула в пшеницу. Может, эльфово говно.
Она откинула влажный капюшон и мрачно взглянула на запад, видя как ливни откатываются в сторону Пуранти. По справедливости, им бы залить потопом Верного Карпи и Тысячу Мечей, чьи разведчики наверное не более чем в дне езды позади. Но справедливости нет, и это Монза знала. Тучи мочатся, где им хочется.
Сырую озимую пшеницу усеивали лоскутки алых цветов, будто подтёки крови на охристом ландшафте. Им бы пора готовиться к жатве, если только здесь кто-нибудь остался для сбора урожая. Рогонт отрабатывал то, в чём был лучшим — откатывался назад, и крестьяне брали с собой всё, что могли унести и откатывались вместе с ним в Осприю. Они знали что Тысяча Мечей на подходе, и знали слишком хорошо, чтобы не оставаться тут, когда те подойдут. Не было пользующихся более дурной славой фуражиров, чем люди, которыми раньше командовала Монза.
Фуражировка, писал Фаранс, есть грабёж столь масштабный, что выходит за пределы обычного преступления и появляется на политической арене.
Она потеряла кольцо Бенны. Теребила большим пальцем средний, несчётно раз огорчаясь не обнаружив его там. Прелестный кусочек камня пусть не менял того, что Бенны больше нет. Но всё же похоже будто она лишилась некой последней его частички, за которую ей удавалось держаться. Одной из последних частичек самой себя, которые стоило беречь.
Хотя ей и так повезло, что она лишилась в Пуранти одного только кольца. Потеряла осторожность и чуть было не голову. Пора ей было завязывать с куревом. Сподвигнуться на новые начинания. Пора, и тем не менее она дымила всё чаще. Каждый раз пробуждаясь из сладкого забытья она твердила себе это должно стать последним разом, но проходило несколько часов и она уже покрывалась потом отчаяния. Волны болезненной тяги, как восходящий прилив, каждая выше предыдущей. Выдержать хоть одну являлось геройским усилием, а героем Монза не была. Несмотря на народ Талинса, некогда воздававший ей хвалу. Она даже выбросила трубку, но затем в приступе вязкой паники купила другую. Она потеряла счёт сколько раз прятала уменьшающуюся банку с шелухой на дно этой или другой котомки. Но осознала в чём главная проблема, когда ты сама прячешь вещь.
Ты всегда знаешь, где она лежит.
— Не нравится мне эта природа. — Морвеер привстал с раскачивающегося сиденья и окинул взглядом плоскую равнину. — Хорошая местность для засады.
— Вот поэтому мы и здесь, — буркнула в ответ Монза. Межевые кустарники, разрозненные полосы деревьев, скопления бурых домиков между полей и одинокие сараи — полно мест где спрятаться. Ни проблеска движения. Ни звука, лишь вороны, ветер хлопает холстиной повозки, да дребезжат колёса, расплёскивая лужи на пути.
— Ты уверена, что благоразумно возлагать надежды на Рогонта?
— Благоразумием битву не выиграешь.
— Нет, с его помощью планируют убийства. Рогонт, даже для великого герцога, крайне ненадёжен, и вдобавок он твой старый враг.
— Я полагаюсь на него настолько, насколько заходит его собственный интерес. — Вопрос ещё пуще раздражал тем, что она задавала его себе с тех самых пор, как они покинули Пуранти. — Он ничем не рискует покушаясь на Верного Карпи, но получит чёртову прорву выгоды, если я приведу ему Тысячу Мечей.
— Наврядли это стало бы твоей первой ошибкой в расчётах. Что если нас отсюда вынесет на пути целой армии? Ты велела убивать мне по одному за раз, а не воевать в одиночку…
— Я заплатила, чтоб ты убил одного в Вестпорте, а ты порешил сразу пятьдесят. Не тебе меня учить осторожности.
— Наврядли больше сорока, и всё потому, что потратил избыток тщания чтобы добраться до твоего одного, а вовсе не недостаток! Твой список убиенных в Доме Удовольствий Кардотти короче? Или может во дворце герцога Сальера? Или в Каприле, если уж на то пошло? Прости пожалуйста, если у меня маловато веры в твоё умение сдерживать насилие!
— Хорош! — рявкнула она на него. — Ты как баран, не можешь не блеять! Делай то, за что я тебе плачу и хватит об этом!
Морвеер неожиданно затормозил повозку, натянув поводья, и Дэй ойкнула, едва не выронив яблоко. — Значит вот, оно, спасибо за то, что я спешил тебе на выручку в Виссерине? После того как ты столь недвусмысленно послала подальше мой мудрый совет?
Витари, разлёгшись среди припасов в хвосте повозки, вытянула длинную руку. — Та выручка дело моих рук не меньше, чем его. Мне никто спасибо не сказал.
Морвеер проигнорировл её. — Наверно мне стоит найти более благодарного работодателя!
— Наверно мне стоит найти более, блядь, послушного отравителя!
— Наверно…! Но постой. — Морвеер воздел палец, зажмуривая глаза. — Постой. — Он вытянул губы и причмокивая, набрал полную грудь воздуха, на мгновенье задержал дыхание, затем медленно его выпустил. И снова. Подъехал Трясучка и вопросительно поднял единственную броь на Монзу. Ещё один вдох и открылись глаза Морвеера, и издал он отвратительный фальшивый смешок. — Наверно… мне стоит искренне извиниться.
— Чего?
— Я осознал, что я… не всегда самый приятный собеседник. — Резкий взрыв хохота со стороны Витари и Морвеер сморщился, но продолжал. — Если я постоянно в контрах, так это потому, что желаю тебе и твоему предприятию только самого лучшего. Меня постоянно подводит черезмерная непримиримость в стремлении к совершенству. Разреши умолять тебя приложить вместе со мной… геройское усилие? Оставить позади нашу неприязнь? — Он щёлкнул вожжами и стронул повозку. — Вот оно! Новое начало!
Монза перехватила взгляд Дэй, когда та проезжала мимо, мягко покачиваясь на сиденье. Девчушка-
