— Ну так что? — Она медленно приближалась к нему, так, как могут подходить к норовистой лошади, стараясь успокоить её глазами и не позволить ей понести. — Назад на Север с полсотней заработанного за поездку серебра? Отрастишь волосы и вернёшься к нестиранным рубашкам и окровавленному снегу? Я думала ты гордый. Я думала ты хочешь добиться лучшего, чем то, что было.
— Ты права. Я хотел стать лучше.
— Ты можешь стать таким. Со мной. Кто знает? Может этим ты спасёшь чьи-то жизни. — Она нежно положила левую руку ему на грудь. — Наставь меня на праведный путь. Тогда ты сможешь стать одновременно и хорошим и богатым.
— Начинаю сомневаться, что человек может быть и тем и тем.
— Помоги мне. Я должна идти дальше… ради брата.
— Уверена? До мёртвых помощь не дойдёт. Месть — для тебя самой.
— Тогда ради меня! — Она через силу смягчила голос. — Я ничего не могу сделать, чтобы ты передумал?
Его губы скривились. — Собираешься швырнуть мне ещё пятёрку?
— Не надо мне было так. — Она скользнула рукой выше, обвела вдоль линии его подбородка, пытаясь взвесить верные слова, настроить на верное решение. — Ты не виноват. Не стало брата, а он был для меня всем. Не хочу потерять кого-то… — Она не закончила фразу.
Теперь во взгляде Трясучки появилось странное выражение. Отчасти сердитое, отчасти алчное, отчасти стесняющееся. Он некоторое время стоял молча, и она ощущала как на его лице вздуваются и расслабляются мышцы.
— Десять тысяч, — сказал он.
— Шесть.
— Восемь.
— Принято. — Она уронила руку и они уставились друг на друга. — Собирайся, мы уезжаем через час.
— Ладно. — Он виновато прокрался за дверь, избегая её взгляда, а она осталась здесь, в одиночестве.
В этом-то и была основная беда с хорошими людьми. Они обходятся дьявольски дорого.
III. Сипани
Нет необходимости верить в сверхъестественный источник зла; человек сам с лихвой способен на любую мерзость.
Не прошло и двух недель, как тамошний люд перешёл границу в поисках расплаты и повесил старого Десторта вместе с женой. Мельницу сожгли. Неделю спустя его сыновья выступили мстить и Монза сняла отцовский меч и ушла с ними, держась позади неё хныкал и шмыгал носом Бенна. Она была рада уйти. У неё пропало настроение сажать и сеять.
Они покинули долину чтобы свести счёты, и сводили их два года. К ним присоединялись другие, те кто потерял свой труд, свои поля, свои семьи. В скором времени они уже сами жгли поля, вламывались в хаты, забирали всё что могли найти. Вскоре они уже сами вешали. Бенна подрастал быстро. Закалился и стал безжалостен. Что ещё оставалось? Они мстили за убийства, потом за кражи, потом за оскорбления, потом за слухи об оскорблениях. Шла война, поэтому нехватки в прегрешениях за которые следует мстить не было.
Потом, под конец лета, Талинс и Мусселия заключили мир. Ни одна из сторон не выиграла ничего, кроме трупов. Человек в отороченом золотом плаще прискакал на равнину, ведя за собой солдат и запретил творить расправы. Сыновья Десторта и остальные разошлись в разные стороны, забрали с собой награбленное и вернулись к тому, чем занимались до того как настало прежнее безумие, либо отыскали безумие новое, чтобы погрузиться уже в него. К тому времени у Монзы снова появилось настроение сажать и сеять.
Они добрались до деревни.
Там им предстало воплощение воинского блеска, стоящее на краю разрушенного фонтана в нагрудном доспехе сияющей стали и с инкрустированной переливающимися самоцветами рукоятью меча у бедра. Половина деревни собралась послушать его речь.
— Моё имя — Никомо Коска, капитан Солнечного Отряда — благородного братства, сражающегося в составе Тысячи Мечей, величайшей бригады наёмных воинов Стирии! У нас есть договор о найме с юным герцогом Рогонтом Осприйским и мы набираем мужчин. Мужчин с боевым опытом, мужчин осенённых храбростью, мужчин влюблённых в приключения и обожающих деньги. Кого нибудь из вас тошнит ковырять грязь ради пропитания? Кто нибудь из вас мечтает о чём-то лучшем? О чести? О славе? О богатстве? Вступайте к нам.
— Мы можем пойти, — шепнул Бенна.
— Нет, — сказала Монза, — С меня хватит драться.
— Не придётся много драться! — возвестил Коска, словно мог читать её мысли. — Я вам это обещаю! Серебренник в неделю, плюс доля от добычи! А добычи будет полно, поверьте мне, парни! Наша дело правое… ну, вполне правое, и наша победа неизбежна.
— Мы можем пойти, — шепнул Бенна. — Ты хочешь обратно месить грязь? Валиться усталой каждуй ночь с грязными ногтями? Я не собираюсь!
Монза подумала о работе, которую ей надо будет проделать, чтобы только очистить верхнее поле и что она с этой работы сможет выручить. Образовалась очередь из людей, намеревающихся вступить в Солнечный Отряд, в основном крестьян и нищих. Темнокожий писарь вносил их имена в книгу.
Монза протолкалась к ним.
— Я Монцкарро Муркатто, дочь Джаппо Муркатто, а это мой брат Бенна и мы воины. Отыщется ли нам работа в вашем отряде?
Коска обалдело посмотрел на неё, а темнокожий покачал головой. — Нам нужны мужчины с боевым опытом. А не мальчишки и бабы. — Он попытался подвинуть её рукой.
Она не собиралась подвигаться. — У нас есть опыт. Побольше чем у этих поскрёбышей.
— У меня отыщется тебе работа, — сказал один из крестьян, осмелевший от того, что расписался в бумаге. — Как насчёт отсосать мне хуй? — И он стал над этим ржать. Пока Монза не сшибла его на землю и каблуком не заставила проглотить половину зубов.
Никомо Коска глядел на это поучительное зрелище слегка подняв бровь.
— Саджаам, договор о найме. Там точно сказано про мужчин? Как звучит буквально?
Писарь покосился на документ. — 'Две сотни кавалерии и две сотни пехоты, кои должны состоять из хорошо оснащённых и подготовленных лиц.' Лица — вот всё что там говориться.
— А подготовка — такое расплывчатое понятие. Ты, девица! Муркатто! Ты завербована, и твой брат тоже. Ставьте подписи.
Так она и сделала, и Бенна тоже, и вот так просто они стали солдатами Тысячи Мечей. Наемниками. Крестьянин уцепился за ногу Монзы.
— Мои зубы.
— Поищи их когда посрёшь, — ответила она.
Никомо Коска, прославленный солдат удачи, увёл новых завербованных из деревни под весёлый звук рожка, и той ночью они встали лагерем под звёздами, сгрудились в темноте у костров, разговаривая об обретении богатства в грядущей кампании. Монза и Бенна укрылись вместе под одним, наброшенным на
