кричали люди. Она видела звуки, весёлые пятна клубились по стеклу, тянулись к ней сквозь меняющееся пространство меж ними, щекотали уши.
Принц Арио лежал в кровати, белым телом на смятом покрывале, напрочь голый, широко раскинув руки-ноги. Его голова повернулась к ней, от веера перьев на маске по стене напротив поползла длинная тень.
— Ещё? — проурчал он, лениво пригубляя вина из бутылки.
— Я надеялась, мы… не утомили вас… до сих пор. — Собственный голос показался Монзе низким гулом, доносившимся откуда-то из ведра, когда она бросилась к кровати — кораблю качающемуся на зыбкой волне красного моря мягкого ковра.
— Смотря по ситуации, я могу и восстать, — сказал Арио, теребя член. — Однако, похоже у тебя передо мной преимущество. — Он погрозил ей пальцем. — Слишком много одежды.
— Э. — Она плечами сдвинула меха и они скользнули на пол.
— Перчатки. — Он прихлопнул рукой. — Не волнуйся за них.
— Нисколько. — Она стянула их, предплечья зудели. Арио засмотрелся на её правую ладонь. Она, недоумевающе поднесла её к своим глазам. Был длинный розовый шрам, что сходил вниз по предплечью, уродливая лапа ладони, раздавленная кисть, искривлённые пальцы и прямой, торчаший в сторону отдельно от остальных, мизинец.
— А. — Про это она и забыла.
— Искалеченная рука. — Арио живо подполз по кровати на четвереньках к ней, его член и перья топорщащиеся на его голове раскачивалсиь с боку на бок вместе с движениями бёдер. — Ужасно… необычно.
— Правда? — Память о хрустнувшей под сапогом Гоббы руке вспыхнула в сознании и наполнила её спокойствием. Она почувствовала что улыбается. — Это не нужно. — Она взялась за перья и стащила маску с его головы. Отбросила её в угол.
Арио ухмыльнулся ей. Вогруг его глаз, там где сидела маска, были розовые отметины. Когда она посмотрела ему в лицо, то почувстовала, что мерцание шелухи улетучивается из её разума. Она видела как он закалывает в шею её брата, тащит и сбрасывает его с террасы, сокрушаясь, что порезался. И теперь он тут, перед ней. Наследник Орсо.
— Как грубо. — Он поднялся и слез с кровати. — Я должен преподать тебе урок.
— А может это я тебе его преподам.
Он подвинулся ближе, так близко, что можно было учуять его пот. — Смело — перекидываться со мной словами. Очень смело. — Он потянулся и провёл пальцем по её руке. — Таких смелых женщин немного. — Ещё ближе, и он просунул другую руку в вырез юбки, обняв её ляжку, лапая её задницу. — Мне будто чудится, что я тебя знаю.
Монза взялась изломанной правой рукой за уголок своей маски, когда Арио притянул её к себе. — Знаешь меня? — Она плавно просунула руку за спину, нащупала рукоять одного из ножей. — Конечно ты меня знаешь.
Она сдёрнула маску. Улыбка Арио висела ещё мгновение, пока его глаза не пробежали по её лицу. Затем они застыли и расширились.
— Кто-нибудь!..
— Сотня серебренников за следующий бросок! — буркнул Полумесяц, высоко поднимая кости. Народ внимательно следил, в комнате стихло.
— Сотня серебренников. — Для Дружелюбного это ничего не значило. Никакие деньги отсюда не его, и вообще деньги интересны только до тех пор, пока он их пересчитывал. Что выигрыши, что потери — совершенно никакой разницы.
Полумесяц погремел костями в горсти. — Давайте, бляди! — В небрежном броске они полетели по столу, переворачиваясь и отскакивая.
— Пять и шесть.
— Ха! — Приятели Месяца, улюлюкали, хлопали его по спине, будто бы он достиг чего-то замечательного, выбросив одну комбинацию вместо другой. Некто в маске в виде корабля выбросил в воздух руки. — Вот вам! — Некто в маске лисы сделал неприличный жест.
Похоже свечи разгорелись неприятно ярко. Слишком ярко, чтобы считать. В комнате чересчур жарко, тесно, многолюдно. Рубашка Дружелюбного прилипла к телу, пока он собрал кости и вполсилы бросил их в ответ. Кое-кто за столом поперхнулся.
— Пять и шесть. Победа заведения. — Люди часто забывают, что всякие очки точно также вероятны, как и любые другие. Даже те же самые. Поэтому его вовсе не потрясло, что Полумесяц утратил понимание кто он и где находится.
— Ты ссаный кидала!
Дружелюбный нахмурился. В Безопасности он бы зарезал человека, заявившего ему такое. Пришлось бы, чтобы остальным было не повадно. Он бы начал его полосовать не останавливаясь. Но сейчас они не в Безопасности, они снаружи. Контроль — вот что ему велели. Он заставил себя забыть о тёплой, льнущей к его боку рукояти тесака. Контроль. Он лишь пожал плечами. — Пять и шесть. Кости не лгут.
Полумесяц схватил Дружелюбного за запястье, когда тот собирался смахнуть фишки. Он наклонился вперёд и ткнул сидельца в грудь пьяным пальцем.
— По моему твои кости с грузом.
Дружелюбный ощутил, как его лицо обмякло, дыхание еле-еле проходило сквозь горло, так больно его сдавило. Он ощутил каждую каплю пота, щекочущую спину, лоб, затылок. Бесстрастная, холодная, совершенно невыносимая ярость охватила каждую часть тела. — По твоему мои кости, что? — едва смог прошептать он.
Тычет, тычет, тычет. — Твои кости мошенничают.
— Мои кости… что? — Тесак Дружелюбного развалил маску-полумесяц надвое и врубился в череп под ней. Его кинжал вонзился мужику с кораблём на лице прямо в открытый рот, так что кончик показался из затылка. Дружелюбный пырял его снова и снова, хлюп, хлюп, рукоятка оружия скользила, поворачиваясь. Женщина издала долгий, отчаянный крик.
Дружелюбный смутно заметил, что все в зале в изумлении таращатся на него. Всего их было, плюс- минус, четырежды три раза по четыре. Он опрокинул игровой стол, посылая в полёт бокалы, жетоны, монеты. Человек-лиса по прежнему смотрел во все глаза в отверстиях маски. На его бледную щёку попали тёмные ошмётки мозгов. Дружелюбный наклонился вперёд к нему. — Извиняйся! — проревел он во всю ширь своих лёгких. — Проси, блядь, у моих костей прощения!
— … кто-нибудь!..
Вопль Арио обернулся протяжным хрипом на вдохе. Он опустил взгляд, также как и она. Её нож вошёл в выемку там, где его нога соединялась с телом, как раз возле поникшего члена, и погрузился по рукоятку, заливая кровью всю её ладонь. На кратчайший миг он издал пронзительный, нечеловеческий визг, затем острие другого ножа Монзы ударило его под ухом и выскользнуло с противоположной стороны шеи.
Арио стоял, выпучив глаза, одной рукой бессильно теребя её голое плечо. Другая, дрожа, подтянулась кверху и нащупывала рукоять ножа. Густая чёрная кровь вытекала из него, расползалась между пальцами, струилась по ногам, сбегала с груди тёмными тягучими дорожками, испещряя и пачкая красным всю его бледную кожу. Его рот разверзся, но крик вырвался лишь слабым поперхнувшимся звуком, присвистом дыхания, которому мешала сталь в его горле. Он пошатнулся назад, схватился другой рукой за воздух, а Монза смотрела на него не отрываясь. От его белого лица перед её взором оставался яркий светящийся след.
— Трое мертвы, — прошептала она. — Осталось четверо.
Его окровавленные чресла привалились к подоконнику и принц рухнул, ударившись головой о заляпанное стекло и разбивая окно во всю ширь. Он опрокинулся туда и исчез в ночи.
Дубина опускалась, в замахе, который мог бы раздавить трясучкин череп как яйцо. Но замах был
