Последняя мысль заставила меня вспомнить о насущной проблеме, связанной с настырной красавицей:
— Я беспокоюсь о своей женщине и хочу найти для нее достойного мужа, с которым Ситлали и моему ребенку будет хорошо. У тебя есть кто-то на примете?
Кемрутль внимательно выслушал Агаи и важно кивнул.
У меня на душе стало легче — значит, вождь не соврал, дело действительно в упрямстве Ситлали. Придется ей объяснить, что предаваться напрасным иллюзиям опасно, так можно настоящее счастье мимо пропустить.
В одно мгновение у меня созрело решение.
— Кто? — спросил я у Кемрутля и добавил: — Хочу на него
Я сделал упор на последнем слове.
Агаи понял меня совершенно правильно и осуждающе покачал головой:
— Дюс, ты… уверен?
Я чуть не выругался и вместо ответа приказал:
— Переведи, пусть позовет парня. Раз он нашел в себе смелость претендовать на женщину бога, значит, разыщет и храбрость посмотреть ему в глаза!
Действительно, проще проверки не придумать. Если душа грязна как смертный грех, не выдержать жениху моего испытания. А если он сдюжит и не отвернется…. стало быть, Ситлали суждена спокойная жизнь. Ну, я надеялся на это. Хотя, надежда надеждой, а все равно… если останусь в живых…через пару лет загляну посмотреть, как растет мое дитя.
Кемрутль выслушал требование 'бога' и громко крикнул, обращаясь к почетному караулу у дверей. В ответ на призыв, один из воинов смело шагнул за порог и поклонился: сначала нам с Агаи, затем вождю.
Кемрутль неторопливо и спокойно объявил парню, что ему предстоит. Я закрыл на время глаза, пытаясь сосредоточиться на нелегкой задаче — принять облик ужасного бога. Проверку необходимо было сделать как можно… вычурнее: чем больше пафоса при устрашении, тем дольше помнится сей чудный момент.
Послышался шорох: воин опустился на колени передо мною, сравнявшись с сидящим божеством, и хрипло вымолвил одно единственное слово.
— Он готов, — подсказал Агаи.
Я нахмурился, медленно открыл глаза, качнулся вперед, так чтобы парень оказался от меня на расстоянии в пол-локтя, и хищно ощерил выпирающие клыки. На самом деле я чувствовал себя в этот момент последним кретином, примерившим роль провинциальной свахи.
Глаза росм оказались чистого синего цвета, как у полевых васильков. Светлые выгоревшие брови и охристого цвета косицы только подчеркивали его юный возраст. Однако, несмотря на недостаточно зрелые лета, мальчишка не струсил и не отвернулся. Больше того, этот зеленый…. стручок даже не потрудился скрыть вызов во взгляде! Такое впечатление, что юнец не побоялся бы скрестить со мной клинки, найдись подходящий повод.
Ну и наглец…
Я усмехнулся — наглый мальчишка мне понравился — и поинтересовался негромко:
— А не слишком ли молод жених?
После того как сирин перевел, у парня на скулах желваки заходили, но он стерпел насмешку и в разговор властителей его и Ситлали судеб не влез. Лишь, слегка побледнев, крепко стиснул зубы.
Не дурак, это хорошо. Как говорил когда-то мой наставник: смелость без ума — горе!
Кемрутль ободряюще хлопнул воина по плечу. Короткая речь вождя прозвучала гордо и уверено. И без посредничества толмача было ясно, что это похвала. Но все же сирин не отказал себе в удовольствии полностью донести до меня смысл сказанного, причем повторил все интонации правителя росм:
— Разве дело в прожитых годах? Старость изменит лицо, но не нрав! Наук настоящий воин. Он хороший охотник. Его и твои дети не будут голодать!
Да, это высшая похвала мужчине, но одной ее будет мало.
Поэтому я зашел с другой стороны:
— Сын бога смерти не может отдать свою женщину просто так… Наук, ты готов сразиться со мной ради Ситлали?
Я потянулся к мечу.
На этот раз услуги Агаи не потребовались — парень сообразил, что к чему, и взвился на ноги. При этом зрачки его глаз стали похожи на две вертикальные щели, а ногти на руках потемнели и вытянулись на дюйм — мальчишка приготовился драться за свое счастье.
Я не удержался и одобрительно рассмеялся — молодец задира! — но с места не сдвинулся, а только махнул рукой, приказывая сесть. Наук немного замешкался, неуверенно оглянулся на вождя, встретил его веселый взгляд, покраснел от досады и неохотно послушался.
Ну что же… Делаем вывод: 'жених' храбр, неиспорчен, не боится смерти, умеет держать свои страсти под контролем и по-настоящему неравнодушен к девушке. Осталось убедить саму Ситлали.
Я встал, отошел к стене, замер, постаравшись принять величественную позу, и приказал:
— Позовите мою женщину.
Появление Ситлали я сначала почувствовал — пряный аромат трав мгновенно заполнил комнату — затем женщина, тихо всхлипнув, прижалась к моей груди.
Кемрутль грозно рявкнул на нее: не понравилось ему такое бесцеремонное обращение с божеством.
— Ничего, пусть, — я погладил девушку по густым волосам и отстранился. Мне очень хотелось посмотреть, как она изменилась, но я не решился: достаточно было того, что женщина на сносях увидела чудовище во всей его красе. А вот удержаться и не прикоснуться к животу Ситлали я уже не смог — подчинился приступу острого любопытства. Девушка громко вздохнула и ухватилась обеими руками за мою ладонь, прижала ее к себе.
Вот демон, он пнул меня!
Я почувствовал, что расплываюсь в довольной улыбке, но вовремя опомнился и кивнул:
— Хорошо. Мой сын родится сильным и здоровым.
Агаи перевел, а Ситлали в ответ радостно что-то защебетала.
Пришлось остановить ее жестом:
— Говорить буду я. Ты будешь слушать и повиноваться.
Мо шизане… ну и завернул.
Женщина послушно закрыла рот.
— Наук, подойди! Ситлали, ты была мне хорошей женой. Я желаю, чтобы стала такой же для Наука, — я дождался, пока Агаи переведет, услышал одновременный вздох будущих супругов, и продолжил: — И доброй матерью для моего сына. Когда-нибудь я вернусь посмотреть на него. Наук. Кемрутль сказал, ты отличный охотник и воин, значит, станешь хорошим отцом и мужем. Я верю в мудрость выбора правителя, но знай…
Я схватил парня за горло, слегка его сдавил и прорычал:
— Проследить за тобой совсем не трудно! Постарайся меня не разочаровать!
Все… справился.
Я услышал, как Ситлали заплакала тихонько, вспомнил слезы другой девушки и тихо вздохнул. Все- таки боги нехорошо шутят: стоило в моей одинокой жизни появиться женщинам, которые меня не боятся, как уже я начал приносить им неприятности.
В лагерь возвращались с подарками: я нес увесистый мешок с провиантом, а Агаи тащил в охапку большой бурдюк со сливками. Будет чем побаловать Морру.
Когда селение росм пропало из виду, и закончились подготовленные к зиме поля, сирин неожиданно спросил:
— Дюс, скажи, почему ты пожелал Ситлали стать доброй матерью?
Я удивленно поднял брови в ответ:
— Плохое пожелание?
