Сейчас проверим.
Он снова уткнулся носом в книгу. Кенет и Кенро, затаив дыхание, ждали ответа.
— А почему ты для меня цвет не определял? — поинтересовался Аканэ.
— А это не обязательно. Трех цветов для определения достаточно вполне, да и не твой слог стволовой. К тому же я не могу назвать цвет за отсутствующих, так что не стоит и возиться... а, вот, есть, нашел.
— Ну и что там? — сдержанно полюбопытствовал Кенро, не в силах молчать.
— Хотел бы я знать, как это все произойдет, если произойдет, — задумчиво произнес Юкенна. — Для Аканэ в таком сочетании — спасение жизни... ну, это уже сбылось. Для тебя, — обернулся он к Кенро, — поездка. Недолгая и приятная.
— Только приятная или с пользой?
— С пользой тоже, и не только для тебя. Для Кенета — уйма всякого разного. Ученичество... хорошее, хотя и недолгое... подарок... нет, два подарка... важная встреча... что-то еще, не понимаю... хотя нет, понимаю, но это не зависит от сочетания, это его собственное и будет еще не скоро.
— А что будет? — с жадным любопытством спросил Кенет.
— А тебе знать не положено, — отрезал Юкенна. — Чем меньше будешь знать об этом, тем скорее, полнее и лучше оно сбудется. В любом случае я рад, что ты нам на дороге попался. Н-да, если это так, тогда и весь остальной расклад вполне возможен.
— А что там еще? — лениво спросил Аканэ.
— Сгубит тебя любопытство, — рассмеялся Юкенна. — Для тебя — тоже хорошо. Благодарность вышестоящих, успех, упрочение жизненного положения. Для одного из отсутствующих — радость, частичное избавление от забот. Для другого — тоже спасение жизни. Тебе это о чем-нибудь говорит?
— Не очень, — признался Аканэ. — Совершенно себе не представляю, как это может случиться. Но расклад в любом случае просто на диво хорош. Ни одного дурного знака.
— Кстати о знаках. — Юкенна обернулся к Кенету. — Никогда больше не гадай на имя, тем более у хорошего гадальщика.
— А если предложат? — растерялся Кенет.
— Под любым предлогом откажись. Да тебе, собственно, и не нужно. Зловещих сочетаний для твоего знака почти что и нет.
— Ну а вдруг все-таки? — настаивал Кенет. — Не хотелось бы ни в чем не повинным людям вред приносить.
— Этого не будет. Вообще не стоит гадать слишком часто. Тебе что, ближайшей судьбы мало?
— По-моему, более чем достаточно, — поддержал его Лим. — Знак ученичества. Выходит, Аканэ займется твоей судьбой основательней, чем я думал.
— А я и не собирался платить за него в гильдию, — возразил Аканэ. — Я с самого начала хотел взять его к себе в ученики, если выберемся. Не то этого любимца приключений и любителя вступаться за обездоленных разве что ленивый не обидит.
Кенет снова покраснел.
— Не обижаешься, что мы все за тебя решили? — обратился к нему Юкенна, проворно собирая рассыпанные пластинки и кружочки.
— Нет, — улыбнулся Кенет, преодолевая смущение. — Так даже лучше вышло. Сам бы я напрашиваться постыдился. И потом, ведь это не только вы так решили.
— Что верно, то верно, — кивнул Юкенна и убрал мешочки и книгу в кладовую.
— По-моему, самая пора немного выпить, — предложил Лим. — Начало ученичества и связь судьбы. Такое дело надо почтить вином.
С его словами никто не спорил. Связь судьбы и начало ученичества почтили несколькими глотками темно-красного вина, после чего новоиспеченный ученик воина совершил перед учителем подобающий случаю поклон, а потом помог Юкенне убрать со стола.
Выпитое впервые в жизни вино слегка ударило ему в голову, и он нисколько не сожалел, когда Юкенна вновь удалился в свою лавку, а остальные принялись готовиться ко сну.
Назавтра уехал не только Лим, но и Кенро. Аканэ отправил его к себе домой подготовить все к своему возвращению. Кенет и Аканэ остались вдвоем. Юкенна был занят в лавке и забегал только по вечерам. Однако скучать им не приходилось. Аканэ обучал Кенета уходу за оружием. Юкенна после его настойчивой просьбы со вздохом пожертвовал для благого дела несколько предметов вооружения из своей кладовой. Кенет учился определять качество металла, балансировку, правильность заточки, учился собирать и разбирать самое неожиданное на вид оружие. Понемногу он начинал осваиваться со своим новым ремеслом, хотя и не очень понимал, каким образом подобные познания могут ему пригодиться — с его-то запретом. Он даже сказал однажды Аканэ, что не чувствует в себе способностей к обращению с мечом. Против ожидания Аканэ не рассердился.
— Это правильно, — с одобрением заметил он. — Обычная беда всех моих прежних учеников — самоуверенность. Еще учебный меч в руках держать не научился, а уже рвется размахивать боевым. Да не просто так размахивать, а в дело пустить. А ты, я гляжу, парень обстоятельный; не зная металла, за металл не хватаешься. И правильно делаешь. Что там у тебя — дубинка?
— Посох, — уточнил Кенет.
— Пригодится и посох. Цеп, тройной цеп... у тебя должно получиться. Инструмент привычный. А фехтовать поучись пока деревянным мечом. Там видно будет.
Кенет вздохнул с облегчением: решение Аканэ избавляло его от необходимости рассказывать о добровольно принятом на себя обете. Он и сам затруднился бы сказать, почему он так упорно держит в тайне свои обеты. Отчего бы и не рассказать всю правду — тем более учителю; тем более что в ней нет ничего зазорного? И устав вроде бы не запрещает. Во всяком случае, на глаза Кенету подобный запрет не попадался. И все же, несмотря на чисто мальчишеское желание похвалиться, несмотря на желание выглядеть в глазах учителя более достойно, Кенет хранил молчание и по-прежнему ревностно оберегал свой секрет. Вероятно, именно с ним и были связаны загадочные слова Юкенны о том, что может произойти когда-нибудь. Но Юкенна подробнее рассказать не пожелал, значит, и ему, Кенету, не следует. Да и рассказывать о чем бы то ни было Кенету не хотелось, ему хотелось слушать. Аканэ раскрывал перед ним целый мир — новый, интересный, загадочный, немного пугающий, но тем более притягательный. Кенет жадно впивал каждое слово Аканэ — и сведения об оружии, и правила поведения, и поучительные байки из жизни великих воинов. Словно маленький ребенок, он огорчался, когда надо было ложиться спать, ибо, словно маленькому ребенку, жить ему было интересно. Кенет проверял балансировку метательных ножей с тем же неизъяснимым восторгом, с каким младенец впервые запихивает ногу в рот. Он с нетерпением ждал, когда же Аканэ будет достаточно здоров, чтобы поблагодарить Юкенну за гостеприимство и отправиться домой: только там и начнется настоящее обучение. Аканэ, казалось, тоже чего-то ждал. Каждый раз он встречал Юкенну вопросительным взглядом, и каждый раз тот лишь пожимал плечами в ответ. Кенету очень хотелось узнать, чего же ждет учитель, но спросить он не осмеливался.
Однако вечным даже ожидание не бывает. Не прошло и четырех дней, как Кенет узнал, чего дожидался Аканэ. На сей раз в ответ на обычный немой вопрос Юкенна улыбнулся широкой долгой улыбкой и даже слегка зажмурился, словно от удовольствия.
— Рассказывай! — нетерпеливо потребовал Аканэ.
— Ну нет, — почти промурлыкал Юкенна. — Только после ужина. Такое надо рассказывать неторопливо и обстоятельно.
Кенет мигом накрыл на стол. Он не знал, что за новости принес Юкенна, но было очевидно, что для Аканэ они многое значат. Чтобы не заставлять его томиться ожиданием, Кенет постарался управиться как можно быстрее.
Юкенна и Аканэ принялись за еду. Какое-то время они жевали молча. Однако новость так и распирала Юкенну. Наскоро утолив первый голод, он жестом пригласил Кенета присоединиться и заговорил, не дожидаясь повторной просьбы.
— Это зрелище надо было видеть, — провозгласил Юкенна с набитым ртом. — Да ты ешь, малыш, не стесняйся... надо было видеть! Наместник все так хитро устроил — голова кругом идет!
— Значит, с больницей покончено? — перебил его Аканэ. Юкенна прожевал кусок и кивнул.
