— Ну, как прогулка? — насмешливо улыбается младший высокий лорд.
Ты пытаешься швырнуть в него те четыре заготовленные тобой руны, но пол у тебя под ногами вдруг проваливается, и ты кубарем летишь невесть куда, в моргающую сполохами мглу… где-то в ней остаются все четыре твои руны. Сам же ты вновь стоишь перед высоким лордом.
— Довольно, — говорит он. — Я по достоинству оценил то, чем ты владеешь. Ты ведь почти убил меня в прошлый раз. Мне пришлось потрудиться, чтоб остаться в живых.
— Жаль, что только почти! — выпаливаешь ты.
— Так хочется убить высокого лорда? — ухмыляется он. — Погоди, у тебя еще будет такая возможность.
Твои руки вновь крепко схвачены его магией. Даже мизинцем не шевельнуть.
Высокий лорд смотрит то на тебя, то на Тисаф. Каждый раз, как он смотрит на нее, ты непроизвольно вздрагиваешь. Заметив это, он гнусно ухмыляется и окончательно переводит взгляд на нее.
— Раз я не могу получить твою магию, юноша, придется тебе для меня кое-что сделать, — говорит он, глядя на твою девушку. — Я собирался сделать это сам, но придется уступить тебе. Жаль, я получу куда меньше удовольствия.
— Что я должен сделать? — спрашиваешь ты.
— Убить парочку высоких лордов, только и всего, — беспечно откликается он. — После этого я вас… отпущу. Еще и награжу. Правда. Жалко мне, что ли?
— И… кого я должен убить? — обреченно спрашиваешь ты.
— Моего отца и старшего брата, — отвечает младший высокий лорд.
Вот так.
Все просто. Можно было бы и не задавать этого вопроса. Чего еще может понадобиться такому, как он? Всего лишь убить двух высоких лордов!
— Тебе кажется, что я безумен?
Радостная насмешка в его глазах.
— В этом что-то есть… в этом что-то есть, юноша… — бормочет он. — Вот только… я ведь могу быть и нормальным…
Ты смотришь на него, не понимая, что он хочет этим сказать. Безумец, он безумец и есть, не может он быть нормальным, что бы он сам по этому поводу ни думал.
Высокий лорд смотрит на тебя с довольной ухмылкой, словно бы он знает какую-то неведомую тебе тайну.
— Как-то раз я понял, что нет никакой разницы, быть безумным или нормальным, — говорит он. — Едва я наконец осознал это, все встало на свои места. Я освободился от последней преграды. Я, можно сказать, обрел крылья. Невероятную свободу, коей лишены почти все живущие ныне. Я безумен или нормален по своему желанию. Все остальные к чему-то привязаны, лишь я неуязвим в непредсказуемости своих путей.
Глаза младшего высокого лорда горят каким-то неземным светом, черная бездна вдохновения плавится в них, и какая-то сумасшедшая радость пульсирует подо всем этим, не оставляя никакой надежды.
— Все это время, с тобой, я был безумен, — продолжает он, загораясь вдохновением от собственных речений. — Мне хотелось проверить твои реакции, понять, что же ты собой представляешь. Не в обычной ситуации, когда любой волен носить маску и притворяться сколько его душе угодно, а в такой, где от тебя не будет зависеть ровным счетом ничего. Да, я могу читать мысли, но ведь лгут и себе самим, лгут в душе, искренне считая собственную ложь правдой, а мне нужно было знать наверняка…
Тебя не интересует, что ему там хотелось знать и что он в конце концов узнал. Ты вообще ничего от него не хочешь. Кроме одного. Тебе страстно хочется, чтоб он сдох, причем возможно более мучительным способом.
— Мне нужно было знать, годишься ли ты, — сообщает высокий лорд.
Ты не спрашиваешь, к какому выводу он пришел. Тебе не интересно. Его это, похоже, не смущает. Ну да, он ведь здесь единственный — человек. Так и кого смущаться? Он ведь с самим собой говорит, на самом-то деле.
— Так вот, Крэллин. — Кажется, младший высокий лорд впервые называет тебя по имени. — Я больше не буду с тобой безумцем. Я буду таким нормальным, каким только возможно. Хорошо?
Ты киваешь. Нет, тебе не хорошо, но… оттого, что ты скажешь „нет“, лучше ведь не будет, верно?
— Вот и отлично, — кивает младший высокий лорд. — Итак, к делу!
Он начинает излагать свой план. Детальный, до мелочей разработанный план. А ты сидишь и поражаешься неточности замысла и невероятной сложности исполнения. Если хоть что-то в этом плане пойдет не так, то… Тисаф… он ведь и впрямь что-нибудь с ней сделает. А в этом его плане столько всего непредсказуемого, что обязательно хоть что-нибудь да сорвется!
О себе ты стараешься не думать. Убийство двух высоких лордов простолюдину не простят в любом случае. Бежать куда подальше? За границу? В другую страну? Хорошо бы, но ведь там свои высокие лорды. За убийство братьев по крови истинные маги мстят страшно, невзирая ни на какие границы.
„Эх, найти бы страну, где высоких лордов совсем нет. Удрать туда вместе с Тисаф и печь там грибной пирог на продажу!“
Высокий лорд говорит, а ты запоминаешь, запоминаешь старательно, ведь тебе предстоит попытаться. И это уже будет самое настоящее убийство. Убийство ни в чем не повинных людей. Стоит ли после такого бежать за границу? Не лучше ли отдаться в руки правосудия? Ведь человеком ты все равно уже не будешь. А доживать свой век мерзким убийцей, да еще и Тисаф обречь на такое… на жизнь с тем, кто уже больше не человек…
Ты смотришь на высокого лорда, думая, до какой же мерзости может докатиться человек, даже если он — высокий лорд… и вдруг — это происходит как бы само собой! — начинаешь видеть его тело как руну. Тебя вновь потрясает убожество его внутренней структуры. Вот эта чернильница на столе имеет куда более сложную форму! Он говорит, и вокруг основной руны время от времени вспыхивают какие-то бледные тени. Ты приглядываешься. Что ж, если это то, о чем говорил учитель… если это и впрямь руны его мыслей и чувств… это убожество еще осмеливается считать себя единственным здесь человеком! Мерзость-то какая! Ты переводишь взгляд на Тисаф. И окунаешься в море красок. Нет, это не только потому, что ты ее любишь… она и впрямь такая… Какой же он мелкий по сравнению с ней, этот высокий лорд!
Однако… сколько же в ней страха за тебя… страха, горя и боли… вот эти волоконца — несомненно, страх, а эти нити — боль… к ним даже взглядом прикасаться больно. Эх, если б хоть малость отодвинуть весь этот кошмар от того прекрасного, что окружает ее!
Отвратительный узор вздрагивает и… отодвигается!
А Тисаф смотрит на тебя широко раскрытыми удивленными глазами. Ты подмигиваешь ей! Неужели… неужели у тебя и впрямь получилось — глазами? Не значит ли это, что…
„Молчи, любимая… только молчи! — мысленно умоляешь ты Тисаф. — Если этот гад догадается…“
Ты и сам еще не знаешь, не осознаешь всей важности того, что только что пришло тебе в голову. Оно все еще клубится комариным роем, взбаламученным в воде песком… никак не ухватить главное! А нужно ухватить. Прямо сейчас нужно, другого случая может и не представится.
„Руны мысли… руны чувств… сложнейшая материя! Особенно чувства! А еще пустота, — торопливо вспоминаешь ты. — Кик же там говорил учитель?“
„Хуже всего с пустотой и мыслью, их очень трудно уничтожить, и они всегда находят цель“.
Но ведь именно это тебе и нужно! Чтоб невозможно было перехватить и уничтожить. Чтоб цель нашли.
„А руны чувств он так и не освоил…“ — припоминаешь ты.
