– Не ошибаетесь, госпожа, – прошипел немец, склонив голову. – Но я, как и все арвады, уже не вампир. Служение Повелителю изменило нашу сущность.
– Благодарю вас, Дитрих, – кивнула Лена.
– Госпожа, прибыли женщины клана. Вы обещали избрать из них себе горничных.
– Ну, зачем мне горничные? – простонала она. – Я что, безрукая, сама не оденусь?
– Каждая из них, помимо всего прочего, еще и боец не из последних. Все до единой старше тысячи лет, имеют огромный опыт в любом деле, способны оказать любые услуги.
– Хорошо… – Лена обреченно махнула рукой. – Только не сейчас, ладно? Вечером.
– Как скажете, госпожа. – Дитрих снова поклонился и отошел, вернув себе человеческий облик.
– Что это было, дочка? – почти неслышно спросила Анастасия Петровна, проводив вампира испуганным взглядом.
– То, что я говорила, мама. Оказывается, и вампиры, и маги, и ведьмы существуют на самом деле. Все эти существа делятся на светлую и темную иерархии. Но я расскажу подробно немного позже. Идем.
Лена отвела мать в недалекую беседку, увитую плющом. Две миловидные японки в разноцветных шелковых кимоно без промедления принесли туда соки, фрукты и пирожные. Они, постоянно кланяясь, споро накрыли стол и исчезли. Анастасия Петровна проводила восточных красавиц изумленным взглядом и озабоченно покачала головой, пытаясь хоть как-то осознать увиденное. Похоже, дочь права. Но фактов для того, чтобы делать окончательные выводы, было пока недостаточно, и она потребовала рассказать все. Лена повздыхала и начала со встречи с незнакомцем в белом. Когда она закончила, старая учительница задумалась. Случившееся ей очень не нравилось, но Анастасия Петровна понимала, что никуда от этого не деться. Не отпустят эти непонятные люди ее девочку. Никак не ждала, что дочь попадет в такую беду.
– Приношу свои извинения, но юной госпоже пора кушать! – чей-то голос заставил мать с дочерью подпрыгнуть.
Перед ними стояла японка в темно-синем шелковом кимоно, держащая на руках ребенка. Лена радостно улыбнулась и взяла кроху. Обнажив грудь, дала малышке. Та радостно зачмокала.
– Копия отца! – удивленно покачала головой Анастасия Петровна. – Месяц всего, а уже не отличишь!
– Она у меня красавица! – Молодая мать польщенно улыбнулась. – И на меня похожа. Нас с Витькой ведь часто за близнецов принимали. Да ты помнишь.
– Помню. – Учительница вздохнула. – Все думала, что родственник наш какой-то.
– Если разобраться, то родственник. – Лена то и дело нежно целовала ребенка в макушку. – Только очень-очень далекий. Древняя кровь, как мне мистер Гарвельт сказал. Все, в ком она есть, будут похожи на меня или тебя. Или на самого мистера Гарвельта. Такая у нас родовая особенность. И дети мои все будут на одно лицо, даже если отец негром или китайцем окажется.
– Интересно… – Анастасия Петровна прикусила губу. – А ведь точно, Петькиных хоть детей возьми – оба на него похожи, от матери ничего нет.
Петром Петровичем звали дядю Лены, живущего в Киеве. Последний раз она видела брата мамы года три назад, когда тот приезжал в Питер по каким-то своим делам.
Ирочка тем временем насытилась и мгновенно уснула. Лена долго с любовью и жалостью смотрела на малышку. Не хотелось ни на минуту расставаться с ней, но все равно не получится. В первые дни она спорила с японцами, пыталась доказать, что ребенку лучше быть с матерью, однако все ее аргументы разбивались об одно – о вопрос: «Вы хотите, чтобы девочка умерла, госпожа?» Как она может такого хотеть?! А японцы только и твердили: если Ирочку не обучить всему необходимому, то она вскоре погибнет. Лена не знала, верить в это или нет, но если был хоть один шанс на то, что они правы, то… Скрепя сердце, она отдавала дочь и не видела ее до следующего кормления. Все время беспокоилась, нервничала, не находила себе места, особенно когда видела, что делают наставники с ребенком. Читала когда-то, что подобным образом воспитывали с младенчества юных ниндзя, но никак не думала, что такому воспитанию может подвергнуться и ее дитя.
Вот и в этот раз уснувшую девочку сразу забрали, несмотря на возражения матери, разбившиеся все о тот же страшный вопрос: «Вы хотите, чтобы юная госпожа умерла?» Анастасия Петровна не вмешивалась в спор, она внимательно слушала его, пытаясь сделать хоть какие-то выводы. Хоть что-нибудь понять в происходящем. Только когда японки унесли младенца, спросила:
– Неужели от этого никак не избавиться?
– Боюсь, что нет…
– Бежать отсюда надо.
– Ирочку мне все равно не отдадут… – обреченно вздохнула Лена. – Она каким-то особым даром Господним обладает, мистер Гарвельт из нее смену себе растить собирается. Да они уже сейчас такое с девочкой творят, что слов нет. Я поначалу возмущалась, а потом поняла, что бесполезно. Кланяются, извиняются, но продолжают гнуть свою линию. В конце концов, махнула рукой, тем более что малышке самой нравится – такая кроха, а уже вовсю смеется. Японцы ее за ножку подвешивают на дереве, друг другу как мяч перебрасывают, постоянно каким-то диким массажем мучают, а она хохочет. Представляешь?
– Не представляю. – Анастасия Петровна поежилась.
– Ничего, еще сама увидишь. А уж когда мистер Гарвельт с ней занимается, то… О, Господи!
– Да что он такого делает-то?
– Возьмет Ирочку на руки, выйдет во двор, подымет малышку к небу, а оттуда в нее молнии лупят. Разноцветные. Я как в первый раз увидала, так едва с ума не сошла. А ведь я здесь всего пять дней, мам! Но за эти дни столько всего невозможного произошло, что я совсем запуталась.
– Бедная ты моя девочка! – Анастасия Петровна встала и обняла дочь, Лена уткнулась ей в живот и с явным облегчением расплакалась.
– За что все это на мою долю выпало, мам? – сквозь слезы простонала она. – Я ведь Ирочку не брошу, что бы там ни было, не брошу. Она моя, я ее родила, я ее люблю. Потому буду рядом, пока ей нужна. И… Ты останешься с нами, мам?
– Раз ты хочешь – конечно, останусь, – согласно кивнула мать, поглаживая дочь по голове. – Я уже на пенсии, на работу ходить не надо.
– Вот и хорошо! – Лена немного успокоилась. Потом она боязливо покосилась на застывших метрах в ста японок. – Мам, ты только с ними поосторожнее, а то…
– Что?
– Знаешь, читала я о порядках в древней Японии, того же «Сёгуна», но не особо верила. Мне сейчас так стыдно… Представляешь, я на что-то рассердилась, на одну девушку накричала, а она пошла и харакири себе сделала. Мне потом ее голову на подносе принесли и спросили, удовлетворена ли я принесенными извинениями. Как я только с ума не сошла, не знаю. Теперь боюсь им слово не так сказать, вдруг снова… Это же какой-то кошмар!
– Голову принесли?! – У Анастасии Петровны перехватило дыхание. – Они что, сумасшедшие?
– По-своему – нет. – Лена поморщилась. – Ниндзя какие-то, только те ниндзя, что в фильмах, нашим японцам в подметки не годятся. Воинами Пути себя называют. Мало мне их, так вчера тибетцы приехали, те еще страшнее. А мистер Гарвельт… – Она поморщилась, досадливо махнула рукой и продолжила: – Сволочь он, если честно. Сейчас все девушки и женщины из общин, которые моложе тридцати, а их больше сотни, беременные от него ходят.
– Больше сотни?! – Рот старой учительницы приоткрылся в непритворном изумлении. – Да как же это? Он у вас что, половой гигант?
– Да нет, мам, – криво усмехнулась Лена, – он с ними не спал, его вообще женщины не интересуют. Живой труп какой-то. Искусственное оплодотворение, насколько я поняла. Вчера шла по коридору, слышу – плачет кто-то, тихонечко так, будто щенок скулит. Я подошла, смотрю – Юкио. Свернулась в клубочек на полу, лицом в колени уткнулась и всхлипывает почти неслышно. В голосе такое отчаяние, такая обида, что мне не по себе стало. Милая девочка, добрая, красивая, как куколка, до этого дня все время улыбалась. Пятнадцать лет едва исполнилось, мне до подмышки не достает. А этот бледный подонок оплодотворил ее каким-то приспособлением, слова доброго не сказал и выгнал. Дите после этого забилось в уголок, сидело там и плакало, страшно боясь, что кто-нибудь из старших увидит – накажут ведь. Как же, величайшая честь – ребенка Повелителя выносить! Только ему эти дети не нужны, у них магических способностей нет.
