этой самой Силой на непредставимом для земных магов уровне. Именно потому они, перепугавшись до смерти, и стремятся уничтожить ребенка.
– Это я уже поняла. Я не понимаю другого: зачем вам понадобилось сводить Леночку с ума?! Оставьте ее в покое, ей и так плохо!
– Рождение такой дочери инициировало саму Елену Сергеевну. – Беловолосый досадливо скривился. – Вот такая аналогия. Представьте себе маленького ребенка с факелом в пороховом погребе. Ребенка, не понимающего, что это за кучи черного порошка вокруг, и все пытающегося ткнуть в них своим факелом. Пока везет – взрыва не произошло. Но долго ли продлится это везение? Как вы думаете?
– Вряд ли долго… – Анастасия Петровна поежилась. – Но неужели дело обстоит таким образом?
– Даже худшим. – Мистер Гарвельт грустно улыбнулся, подавая ей стакан с соком. – Времени катастрофически мало. Или ваша дочь поймет все необходимое в ближайшее время – и научится контролировать себя, или ее сила вырвется на свободу. Ядерный взрыв по сравнению с этим – детская игрушка.
– Господи… – Анастасия Петровна почему-то сразу поверила этому странному существу. – Раз так, то что ж… Но не сведете ли вы ее с ума в самом деле? Выдержит ли она?
– Не стоит нервничать, я держу происходящее под контролем и не желаю Елене Сергеевне ничего плохого, я веду ее к пониманию наиболее коротким путем. Да, этот путь очень трудный, но иначе ей пришлось бы потратить на любой другой не один год, тогда как через шок она достигнет просветления не позже, чем через две-три недели.
– Что вы подразумеваете под просветлением? – требовательно спросила Анастасия Петровна.
– Расширенное состояние сознания. Человек, достигший его, способен воспринимать окружающий мир во всей целостности, а не разделенным на частности, как воспринимают его ваши европейцы. Без этого Елена Сергеевна просто не сможет понять всего, что должна. Не сможет контролировать свою силу. Не сможет научиться тому, чему должна научиться. Она на удивление талантлива, нельзя такой талант закапывать в землю, Господь этого не простит.
– В чем талантлива? – Ленина мать с некоторым удивлением посмотрела на Палача.
– В том, что неучи именуют магией. – Он улыбнулся. – Раз уж ваша дочь инициировалась черед рождение Ирочки и обладает нужными качествами, то ей предстоит стать верховным мастером Равновесия этого мира после завершения обучения. Это нелегкая задача, но Земля на грани гибели. Позволительно ли в такое время тешить свои предрассудки и свои слабости? Думаю, нет.
– Вы правы, – вынуждена была согласиться Анастасия Петровна. – Если дело обстоит таким образом, то… Но объясните тогда, что вообще происходит.
– На Земле начала формироваться серая пирамида, – безразлично ответил мистер Гарвельт. – Спайка темных и светлых иерархов, стремящихся к власти и считающих, что способны заменить собой Господа. Формирование пирамиды обычно начинается с возникновения религии поклонения деньгам. Вы жили здесь и знаете, что эта религия не только возникла, но и процветает. За деньги большинство людей готовы на любые преступления.
– Ох, знаю… – тяжело вздохнула старая учительница. – В советские времена было иначе.
– Да, тот строй являлся попыткой сопротивления, но его основа оказалась ошибочной, а ошибка – хуже преступления. Он не мог не рухнуть. Если бы коммунисты не отказались от Бога, то могли и победить. Но они отказались, а значит, виноваты во всем сами. Теперь больше некому противостоять серым, они постепенно преобразовывают все вокруг под себя. Именно потому я начал создание на Земле иерархии Равновесия, которой в благополучных мирах не существует, она там просто не нужна. Зато ваш мир без нее погибнет. Меня это не особо касается, я мог бы забрать Елену Сергеевну с Ирочкой на другую планету и вырастить ребенка там. Но Земля мне чем-то понравилась, мне жаль ваш мир, уважаемая госпожа. Потому и решил помочь.
– А кто вы такой? – спросила потрясенная его откровениями Анастасия Петровна – после всего увиденного она даже не знала, чему верить, а чему нет.
– Палач, – спокойно ответил мистер Гарвельт, снимая очки. – И судья.
Старая учительница только вздрогнула, увидев вместо глаз страшные, блестящие бельма, вскоре превратившиеся в белый огонь.
– Но что такое палач?!
– Если какой-нибудь мир отказывается от Бога, начинает следовать путем саморазрушения, а его темная и светлая иерархии стремятся к власти, вместо того чтобы заниматься душами людей, то в такой мир приходит палач и восстанавливает статус-кво. Мир сам призывает его. Во многих религиях нас называют бледными всадниками, в вашей тоже. Пророки хорошо понимали, что такое Суд, они не зря назвали его Страшным. Но людей мы судить права не имеем, вам дана свобода выбора. Мы судим иерархов и уничтожаем их, если потребуется. В этом случае и создается иерархия Равновесия, способная временно заменить собой иерархии Света и Тьмы.
– Значит, нас ждет Страшный суд?! – задохнулась от ужаса Анастасия Петровна.
– Нет. – Мистер Гарвельт отрицательно покачал головой. – Я пришел в ваш мир с иной целью. Случайно оказался неподалеку и почувствовал рождение на Земле ребенка со способностями палача. Это ваша внучка. Обычно таких детей убивают иерархи еще до достижения ими годовалого возраста, редко случается так, чтобы ребенка первым нашел плетущий и воспитал, как положено. Иерархи правы со своей колокольни – если «отродье», как они называют будущих палачей, не научить контролировать себя и оставить в живых, то планета обречена. Когда Ирочка плачет, то где-то в другом полушарии начинаются катаклизмы. Например, наводнение в Индии месяц назад вызвала именно ваша внучка. Но так было раньше, сейчас я не позволяю всплескам ее силы вырваться наружу и натворить бед. Именно с целью вырастить себе смену я и пришел на Землю. Это величайшая мечта каждого палача – если девочка примет ношу, то мне позволено будет умереть. Как видите, я ничего от вас не скрываю.
– Мне трудно поверить в такое… – хрипло выдохнула старая учительница.
– Понимаю. Но иного выхода у вас нет.
– Похоже, что так… Но раз Суда не будет, то зачем нужна эта ваша иерархия Равновесия, которую предстоит возглавить Лене? Ладно, ей придется стать магом. Согласна, раз уж иного выхода нет, чтобы в живых остаться. Но зачем ей становиться главой иерархии?!
– Я уже говорил о росте серой пирамиды. – Палач вздохнул. – Если ее не разрушить, то через каких-то сто лет Земля превратится в угрозу для всей вашей вселенной. И не только. Миры, в которых выращен серый мессия, спасти невозможно, люди в них теряют души и превращаются во вместилища хаоса. Эти миры подлежат стерилизации, полной стерилизации, госпожа! Мне приходилось уже уничтожать их. Не хочу повторения. Не хочу, чтобы Землю постигла такая судьба. Не хочу, чтобы мне пришлось выжечь здесь даже намек на жизнь. Понимаете?
– А почему не хотите? – Анастасия Петровна прищурилась, внимательно вглядываясь в бесстрастное лицо мистера Гарвельта и пытаясь найти там хоть намек на чувства.
– На вашей планете слишком много людей с удивительным душевным огнем. – Он грустно улыбнулся. – Не знаю, почему так получилось, но получилось. Здешние песни сумели разбудить даже мою – давно мертвую – душу. Вот и захотел помочь. С какой стати люди Земли должны умирать во имя амбиций иерархов? Лучше я уберу этих самых иерархов. Но это нелегко сделать.
– Вы же говорили, что вам это труда не составит…
– Не составит, если полностью уничтожить иерархии. Вместе с ангелами и демонами, являющимися их покровителями и одновременно прикрывающими планету от вторжения Хаоса, который вовсе не разумен, как предположили некоторые из земных писателей. Только вот гуманнее сразу выжечь жизнь на Земле, чем оставить ее без защиты, – все равно гибель, но медленная и мучительная. Потому придется подходить дифференцированно и наказывать только виновных. За что убивать светлого целителя, лечащего людей? Или даже темного колдуна, честно совращающего неокрепшие души? Каждый делает свое дело, возложенное на него Господом.
– Даже совратитель?! – Брови Анастасии Петровны вспрыгнули вверх. – Но разве можно прощать совратителя?!
– У каждого человека есть свобода выбора, – понимающе улыбнулся Палач. – Он может выбирать, быть ему совращенным или нет. И если его душа слаба, то пусть будет совращен как можно раньше, чем падет
