– Поцелуй мой пушистый зад! – насмешливо ответил Баюн, высовывая ехидную морду. – Князь – дурак, насрал в кулак!
Всеволод аж позеленел от бешенства. Подчеркнуто каменные лица гридней и челяди вызвали у него еще большую ярость. А уж когда он заметил, что скоморох Мирошка торопливо скребет писалом по берестяному листку, да еще уважительно покачивает головой…
– Кота не кормить, не поить!.. – сквозь зубы процедил он. – Пусть сидит на дубу хоть до второго пришествия!
– Небось проголодается – смирным станет! – согласно прогудел воевода Дунай, отдавая распоряжения.
Иван шарил глазами по толпе, безуспешно пытаясь отыскать Яромира. Но оборотень успел куда-то скрыться. Зато княжич нашел боярина Фому – тот пихался локтями, продираясь к князю.
– Ваня, подь сюды! – окликнул он Ивана. – Княже! Княже! Всеволод Юрьевич!
– Что там опять? – раздраженно обернулся князь. – А-а-а, боярин… Что там у тебя?
– То ли сам не чуешь?! Иванушка с Яремой все твои задачки выполнили! Яблоко молодильное ты в саду закопал, золото подводное в казне схоронил, кота диковинного на цепь золоченую посадил! Время слово держать! И так уже запозднились пуще всякого сроку!
– Ах да, верно… – расплылся в улыбке князь. – Ступай, боярин, в гридницу, там я вам все и скажу…
– Да что тут говорить… – вполголоса ворчал Фома, следуя за князем. – Что тут говорить – выдать девицу на руки, как по чину положено, а там уж мы ее сами как-нибудь до жениха доставим… Иванушка, не отставай!
Иван слегка задержался – он наконец приметил Яромира. Оборотень стоял поодаль, беседуя о чем-то с Демьяном Куденевичем и вещим Бояном. Судя по серьезным лицам всех троих – речь шла о чем-то нешуточном.
Поднявшись по ступеням, устланным атласом, и усевшись на трон, великий князь добренько улыбнулся, опер подбородок на костяшки пальцев и ласково молвил:
– Ну что ж, испытания дочери моей любимой вы выполнили… успешно выполнили…
– Точно так! – подтвердил боярин Фома. – Теперь-то уж, благословясь, и свадебку сыграть можно!
– Можно, – скучным голосом согласился Всеволод. – Только вот загвоздка одна есть… Недовольна моя дочка осталась.
– Это чем же?.. – нахмурился Фома. – Что опять не так?.. Что не по ней вышло?..
– Да как сказать… Испытания-то были не просто так – а для жениха… Кто их исполнит – за того моя Олена и замуж выйти обещалась. А ведь исполнял-то их вовсе и не жених, а брательник его меньшой да дружка его – этот вовсе ни при чем, человек посторонний! Это что же – мне Олену за двоих сразу выдавать?! А в третий раз еще и Овдотья Кузьминишна вам помогала – может, и ее теперь в женихи запишем?! Что скажете, православные?! Разве это дело?!
Большинство бояр послушно загомонили – мол, непорядок, не годится так, прав князь. Однако нашлись и такие, кто смущенно помалкивал, опустив глаза в пол. Про себя-то все понимали, что причина, названная князем, несерьезна – так, отговорка пустая…
– А… а… а что ж ты загодя-то нас не упредил?! – не сразу нашел слова боярин Фома. Он ужасно покраснел и выпучил глаза, едва сдерживаясь, чтоб не заорать в голос, не затопать ногами от бессильного гнева. – Зачем Ваньку с Яремкой заставил впустую по лесам да полям бегать?! Неладно поступаешь, княже!
– А я тут при чем?.. – скучающе откинулся на спинку трона Всеволод. – То дочка моя все, дочка… Капризы ее девичьи…
– Так что же нам теперь?.. как же?.. – раздул щеки боярин Фома, приобретая удивительное сходство с рассерженным хомяком. – Ну, княже!.. ну уж!..
Он поискал вокруг глазами, и его взор упал на стоящего у дверей Яромира. Оборотень спокойно перешептывался с Алешей Поповичем, нисколько не интересуясь происходящим.
– Эй, дружка, а ну!.. а ну, подь сюды!.. – крикнул боярин, возмущенный таким безразличием. – Ты что же – воды в рот набрал?! Скажи что-нибудь!..
– А что сказать? – негромко откликнулся Яромир, пожимая плечами. – Всеволод Юрьевич здесь господин полновластный – плетью обуха не перешибешь, против княжьей воли не попрешь. Коли он решил – все, ничего не поделаешь… Подчинимся, боярин, что уж теперь кулаками махать…
– Умный ты человек, дружка, – благосклонно кивнул ему Всеволод. – Ты мне сразу понравился.
– Ясное дело, – прищурился Яромир. – Я прямо как слиток золотой – всем нравлюсь. А только все же правду боярин говорит, неладно вышло. Надо бы тебе нам хоть какую мзду выдать в утешение. Все ж таки старались, добывали тебе диковинки всякие – ты уж нас вознагради, не поскупись… Чтоб нам князю от тебя гостинцев каких-нибудь привезти – а то ведь рассерчает…
– Вознагражу, не сомневайся! – ухмыльнулся в бороду князь, обрадованный, что так дешево отделается. – Злата-серебра отсыплю, платьем одарю с собственного плеча, клинок булатный вручу, самоцветами дивными украшенный!.. И то сказать – не совсем же с пустыми руками ворочаться? Так Глебу и передайте – сам-то я б с удовольствием с ним породнился, да вот, вишь, Оленка моя заартачилась, дуреха… Пусть уж сердца на меня не держит – чай, соседи в дружбе жить должны!
– А еще хорошо было б, если бы и дочка твоя что-нибудь князю нашему подарила – на память добрую, – просительно улыбнулся оборотень. – Пустячок какой-нибудь – платочек, или там кошелек… Главное, чтоб ее собственная вещица была, от чистого сердца. Сам знаешь, не подарок дорог, а внимание…
– Непременно что-нибудь пришлю, непременно! – легко согласился Всеволод.
– Ну что ж, благодарствую, княже, за ласку твою, за щедрость, – низко поклонился Яромир, старательно пряча усмешку. – Загостились мы у тебя, угощенья твоего покушали – пора уж и честь знать. Не поминай
