– Куда?
– Знамо куда – людей воевать… То ли не слышал? Большую войну мертвый царь затевает, всю Русь истребить замыслил… Вот вы, оборотни, с кем будете?.. С людьми?.. Или с другими?..
Воцарилось тяжелое молчание. Яромир напряженно обдумывал услышанное.
– Так это что же… – угрюмо посмотрел на Мусаила он. – Лешие против людей поднимаются?
– Пока нет. И если и поднимутся – так вначале лешие против леших. Говорю же – разброд у нас. Согласия ни в чем нет. Вот, Яга Ягишна Пущевика подговорила вас двоих прикорнать… Да не вышло у него пока что – крепкий ты желудь, оборотень… Но и насолил ты ей, видать, крепко, раз уж она к нашему роду за помощью обратилась…
Яромир ничего не ответил. Мусаил некоторое время скрипел всем телом, глядя на оборотня, а потом с шумом поднялся на ноги-корневища и трубно пробасил:
– Пошли, сам все увидишь.
– Куда?
– Пошли-пошли…
– А он?.. – посмотрел на спящего княжича Яромир.
– А ты ему что – нянька? Ничего с ним не случится, мы к рассвету воротимся. Только ты это… в другую личину перейди. Лучше будет.
Оборотень криво усмехнулся, но послушался. Он перекувыркнулся, оборачиваясь волком, и выскользнул за дверь. Следом за ним вышел и леший, распространяя вокруг удушливый запах еловой смолы.
Две фигуры исчезли во мраке.
Этой ночью решалась судьба всего человеческого и нечеловеческого на Руси. Недаром явилась такая страшная гроза. Один-единственный день прошел с момента гибели Ратича, а среди нелюди слухи уже успели расползтись. И в то же самое время, когда далеко на восходе царь Кащей держал речь перед своими подручными, здесь, в лесной глуши, в самом сердце чащоб русских, на большой совет собрались хозяева леса.
Сюда-то и привел Яромира Мусаил.
Леший оставил оборотня у подхода к большой поляне. Отсюда хорошо можно было разглядеть сотни странных существ, о чем-то переговаривающихся под грозовым небом. Беспощадный ветер продувал все насквозь, из разорвавшихся брюшин сизых туч хлестал морозный ливень, оставляя горький привкус на языке, но лешим подобные пустяки нипочем…
– В бору веселиться, в березовой роще жениться, а в ельнике давиться… – задумчиво произнес Яромир, глядя на творящуюся там жуть. – Для чего именно здесь собрались?
– Для того, что я единственный еще не взял ничью сторону, – хмуро ответил Мусаил. – Лешие восхода и полуночи – все за Кащея. Лешие заката и полудня – пока что не хотят ратовать с людьми. А я аккурат посередине. Потому все и собрались именно у меня. И потому я привел сюда тебя, ради былой дружбы с батюшкой твоим. Стой тихо, оборотень, да смотри внимательно, что будет. Наматывай на ус.
С этими словами он покинул Яромира, присоединившись к остальным. Древо– и зверообразные фигуры повернулись к новоприбывшему, молча поприветствовали его, пропуская в свой круг, и Мусаил исчез за множеством изломанных, исковерканных теней.
Яромир наблюдал за ночной сходкой очень внимательно. Разумеется, он ни на миг не оставлял волчьего обличья – на лесного зверя лешие внимания не обратят, а вот если почуют дух человеческий… И ему тогда плохо придется, и Мусаилу – за то, что чужого привел.
В году у леших есть несколько особых дней. Седьмого липца, накануне Иванова дня, лесные духи находятся в благожелательном настроении. В этот день лешего нетрудно встретить и даже можно что- нибудь попросить – не откажет. Второго серпня, на Ильин день, у леших большой праздник, звери бродят свободно, без призору. Четвертого вересня, на Агафона-огуменника, лешие покидают леса и носятся по деревням – человеку в это время лучше сидеть дома. Двадцать седьмого вересня, на Воздвиженье, у леших большая поверка – они пересчитывают в лесу деревья и зверье, начинают приготовления к зиме. В лес на этот день ходить не стоит. Но хуже всего – семнадцатого листопада, на Ерофея-мученика. Этот день – самый последний перед впадением в зимнюю спячку. На него лешие устраивают большую драку, гоняют зверье почем зря, ломают деревья.
До Воздвиженья остались считанные дни. А там уже и Ерофей-мученик не за горами. Лесной народ пребывает в тоскливом настроении – словно школяры в последнюю седмицу каникул, или молодые муж с женой в последние дни медового месяца. Зимняя спячка для леших – пора унылая, безрадостная. И скоро уж придет ее срок. Впадут лешие в оцепенение до самой весны – вот и настроены недобро, шумят раздраженно, сердятся по пустякам.
За неимением Святобора, былого Лесного Царя, закатных леших возглавил Лесовик – добрый дед, похожий на старый крековастый дуб. Весь покрытый дубовой корой, с плющом в волосах и бороде, зеленым мхом, устилающим лицо, птичьим гнездом вместо головного убора, он нисколько не походил на того, кто возглавил леших восхода – Пущевика.
Злобный Пущевик, глава леших Кащеева Царства, напоминает сразу колючий куст и старую замшелую корягу. Косматые зеленые волосы развеваются на ветру, бешеные очи сверкают во мраке, будто искры костра. В его владениях вечная тьма, прохлада и сырость – даже в самую жару. Пущевик буквально источает холодный липкий ужас – кто-кто, а уж он-то будет стоять за Кащея до последнего.
Помимо обычных леших, собравшихся со всех концов Руси, на поляне присутствуют и младшие лесные духи. Грибник, Деревяник, Колток, Корневик, Кущаник, Листовик, Орешич, Стебловик, Травяник, Ягодник – всё подручные деда Лесовика. Они за растениями ухаживают, порядок в лесу блюдут. Здесь же маленькие лохматые Лесавки, старый слепой Листин, шелестящий в куче опавшей листвы. Под кустами притаились Подкустовники, во мху копошится Моховик… Немало у Лесовика мелких подручных – но они-то людям не враги, вреда от них не бывает, только польза.
Совсем другое дело – те, что ходят под Пущевиком. Манила, Водила и Блуд – духи, заставляющие людей плутать. Аука – проказливый лесной божок, подзывающий путников ложными криками. Туросик – дух в виде оленя с золотыми рогами, заманивающий охотников в болото. Стукач – дух, также заманивающий в болото, но уже подражающий топору дровосека. Боровик – дух бора, в обличье громадного бесхвостого медведя
