– Участковый, сойди с дороги, – послышались голоса. – Уйди, пока не затоптали.
Стас оставался на месте. Правая рука легла на кобуру, левая поднялась вверх. Впереди идущие мужики вновь приостановились.
– Значит, так, – стараясь сделать это картинно и внушительно, произнес Ращупов. – Вы сейчас поворачиваете назад и без шума и беспорядков возвращаетесь в Сельгу, домой. Тогда я посчитаю, что ничего не было. Просто замнем сегодняшний инцидент. Ежели сделаете хоть один шаг вперед, то я открываю огонь на поражение. В пистолете восемь патронов. Как я стреляю, вы знаете. Утром восемь баб проснутся вдовами. Это я обещаю.
По толпе прокатился гул. В Сельге участкового не любили, но уважали за честность, за справедливость и за то, что он всегда отвечал за свои слова. Вот и сейчас. Если сказал, что станет стрелять, значит, станет. Первыми под пули, даже в пьяном виде, никто лезть не хотел. Возвращаться же домой через ночной лес желающих также оказалось мало. Мужики нерешительно остановились, сгрудившись на повороте дороги.
Неожиданно из толпы донесся совершенно трезвый голос:
– Всех не перестреляешь. Ну-ка, мужички, расступись.
Раздвигая притихших пьяниц, сквозь толпу протиснулись двое чужаков. Похожие, как братья-близнецы, они выдвинулись вперед и встали в нескольких метрах от участкового. Стас машинально отметил их дорогие костюмы, короткие стрижки и тяжелые золотые цепи на бычьих шеях. Затем взгляд зацепился за пистолеты, зажатые в здоровенных ручищах.
– Уйди, чудила, – ласковым голосом произнес один из них. – Глядишь, живым останешься.
Ращупов молча покачал головой. Одновременно он пытался просчитать свои действия, но с ужасом понял, что не справится. И то, как они двигаются, и то, как держат оружие, – все показывало, что перед ним настоящие профессионалы, обученные убивать. У Стаса шансов против них не было. Он даже не успеет достать пистолет.
– Ну! – вновь подал голос чужак и с показной неторопливостью поднял ствол оружия.
Как завороженный, Ращупов уставился в направленное ему в лицо пистолетное дуло «Вот и все», – мелькнуло в голове, и в тот же миг что-то сильное и стремительное снесло его на обочину дороги в заросшую высокой травой канаву. Тяжелое тело навалилось сверху и вдавило в мягкую землю.
– Лежи тихо, – проурчал в ухо гортанный голос Рудольфа.
В следующий миг оборотень спрыгнул с лежащего милиционера и бесшумно нырнул в ночную темноту.
На лесной дороге что-то происходило. Несколько раз прозвучали выстрелы Послышался рев нескольких медвежьих глоток, испуганный вопль, прерываемый звериным рычанием, топот множества ног, треск ломаемых сучьев, удаляющиеся испуганные крики. Затем наступила тишина.
Стас прислушался. Ничьего присутствия не ощущалось. Лес как будто вымер.
– Эй, Стас! – донесся со стороны деревни голос Сереги. – Ты где?
Ращупов медленно привстал и огляделся по сторонам. Дорога казалась пустой, лишь два темных тела в изломанных позах валялись на противоположной обочине. Прислушиваясь и с опаской зыркая по сторонам, участковый выбрался из канавы.
– Живой? Стас, отзовись!
Оставленный на всякий случай на опушке в качестве последнего резерва Серега, сжимая в руках топор, медленно брел по дороге. Рядом, упругой походкой хищников, но в человеческом облике, шествовали Рудольф и Мелисса.
– Не ори. – Рыкающий голос оборотня гулко разносился по ночному лесу. – Жив твой участковый.
– Да он один был. А там жуть что творилось, я же слышал. Эх, зря ты меня затормозил. Вдвоем бы мы порядок навели.
– Дурачок, – послышался воркующий голосок Мелиссы. – Кинься ты туда, так и тебя пришлось бы из беды вытаскивать. Разъяренный медведь – это тебе не хухры – мухры.
– Какой медведь? – Стас шагнул навстречу.
– Вот и он. Целый и невредимый, – весело оскалился Рудольф.
– Погоди с комплиментами, – в голосе участкового зазвенел металл. – Что вы здесь учудили?
– Да ничего особенного, – глаза оборотня мигнули желтыми светляками. – Мелисса у медведицы медвежонка утащила. Точнее, двоих. Ну, медведица, конечно, обиделась. Медведь тоже. Сам понимаешь, у медведей ума-то нет, одни инстинкты. Кинулась вдогон. Мелисса-то побыстрее их бегает, и то еле-еле успела. Кинула медвежат в ноги тех, ну, с пистолетами которые. Сама в сторону. Мишки со зла не разобрались и поломали пистолетчиков вмиг. Потом детишек забрали и обратно в лес. Люди-то разбежались. Все как надо получилось.
– Можешь похвалить нас за помощь, – кокетливо улыбнулась Мелисса.
– Что же вы наделали! – Стас в сердцах топнул ногой, но в душе у него похолодело.
– Помогли, – недоуменно сказал оборотень. – Ведь все обошлось, и без больших потерь.
– Вот, блин, недоумки. – Участковый сел посреди дороги и обхватил голову руками. – Теперь в лесу два медведя-людоеда появились. Вся округа кровью зальется.
– Оборотни переглянулись. Даже в темноте было заметно, что они не понимают горя милиционера.
– Эй, – позвал Рудольф Ращупова. – Не расстраивайся. Все нормально будет.
– Что нормально?! – злым голосом проорал Стас. – Что придется медвежью семью убить? Что пока мы это сделаем, не одного человека зверь задерет?
