И она ответила.
– Да, Великий Магистр.
– Так что, в таком случае, ты мне можешь предложить?
– Скажи, чего ты хочешь за судьбу этого мира.
Казалось, это позабавило Магистра. Он усмехнулся, дружески хлопнул по плечу Гора, выглянул в тайный лаз, сквозь который мог бы уйти и сам, если бы хотел…
– Я могу отдать свою жизнь, после того, как пожиратели неба вернутся под землю, – твердо сказала ночница.
– Пожиратели? Хм. Любопытное название, – не-человек остановился перед ней, окинул внимательным, оценивающим взглядом, – но к чему мне твоя жизнь, Миральда?
И вдруг его лицо исказилось судорогой боли, словно он припомнил что-то невыразимо страшное из своей далекой, еще человеческой жизни.
– Будь ты проклят, – пробормотал Магистр, обращаясь непонятно к кому, – будь ты проклят в своей долине Предков…
Затем, уже спокойно, он воззрился на Миральду и медленно, тяжело роняя каждое слово, произнес.
– Мне не нужна твоя жизнь, Миральда.
– Я тебя умоляю, – прошептала она, – если хочешь… я встану перед тобой на колени, великий Магистр. Клянусь, что сделаю все, что ты только пожелаешь!
Последние слова она прошептала, ощущая, как давят коленки твердые, безжалостные камни.
Магистр молчал. И смотрел на нее – без тени улыбки, как будто размышлял о чем-то важном.
Затем он безмолвно повернулся к стене и принялся проделывать руками странные движения, словно открывая невидимые двери. Затаив дыхание, ночница смотрела. Что еще взбрело на ум этому странному нелюдю?
Впрочем, не случилось ничего страшного. Прямо из воздуха Магистр вытащил небольшую деревянную шкатулку, открыл ее, не глядя на своих гостей. Внутри что-то белело, но когда маг зажег еще пару огоньков и начал извлекать на свет содержимое, Миральда не удержалась и пощупала странный материал.
Это было похоже на пергамент, но таковым не являлось. Большой, просто огромный лист, испещренный надписями, маленькими кружками и линиями. Присмотревшись, ночница заметила, что из каждого кружка исходят одна или несколько линий, и, пересекаясь со своими товарками, сходятся вместе. То и дело попадались единицы и нули, подписанные твердой рукой, а еще… Миральда вдруг увидела свое имя.
Тем временем Магистр расстелил на полу свое сокровище, щелчком пальцев заставил огоньки спуститься пониже.
– Это Схема, составленная мною, – спокойно пояснил маг, – ты, конечно же, не поймешь… Но если мои расчеты окажутся верными, то у тебя, пожалуй, еще есть надежда.
Снова воцарилось молчание, прерываемое только шорохом графитовой палочки по Схеме. Загадочно ухмыляясь, маг надписал единицы над десятком кружков, нули – над другими. Внимательно поглядел на Гора.
– Миральда… У этого кочевника было имя, данное при рождении?
– Нет.
– Понятно, – Магистр похрустел пальцами, – а теперь его как зовут?
– Гор. Это я дала ему это имя.
– Что ж, впечатляет.
Прошло еще некоторое время. И Магистр в полном молчании принялся сворачивать лист…
– Этот материал называет
Миральда удивленно моргнула, когда шкатулка снова провалилась в воздух.
«Интересно, как он это делает?»
Огоньки отражались в прищуренных глазах Магистра.
– Что ты решил? Ты… скажешь мне, что мы можем сделать?
– Скажу, – он пожал плечами. И у ночницы зародилось подозрение, что маг не в своем уме.
– Я укажу, где и как должна быть принесена жертва, – жестко сказал Магистр, – пожалуй, это должно помочь… Но взамен попрошу кое-что, и ты это должна будешь выполнить, Миральда.
– А если не поможет? – она пыталась понять, что за игру ведет это чудовище из черной башни.
– Если не поможет – тогда всем нам будет уже все равно. Плату я потребую только в том случае, если задуманное удастся.
Миральда решительно тряхнула головой. Что ж, если это спасет мир… Какую цену она не согласится заплатить?
– Говори, – выдохнула она. Прозвучало это хрипло и как-то неуверенно.
– Тогда – прошу вас, присаживайтесь, – и Магистр отвесил шутливый поклон.
… Он говорил недолго. Очень сухо и отрывисто, и каждое слово оседало в памяти, чтобы остаться там до конца жизни. Миральда вдруг увидела седого дэйлор в дверях главной башни, увидела паренька, пришедшего не только учиться магическому искусству, но и помочь своему старому другу… И желание помочь было столь велико, что, когда учитель задал один-единственный вопрос – «ты готов стать Магистром?» – в ответ прозвучало твердое, решительное «да». Только позже пришло понимание происшедшего, и гораздо позже пришли безнадежность и отчаяние, и судорожные попытки остаться человеком, и не сойти с ума. В синих глазах Магистра блестели слезы, и он не пытался их прятать, потому как не стыдно скорбеть о собственной глупости и о подлом предательстве друга…
– Если ты остановишь падение мира, – прошелестел Золий, – я хочу, чтобы твой сын
Миральда с трудом вдохнула вдруг раскалившийся воздух. Гил, ее Гиллард – и в этот вечный кошмар?!! Магистр молчал. И ждал.
– Я сама займу твое место, – просипела ночница, – клянусь.
– Ты думаешь, что со мной можно торговаться? – прищурился магистр, – а твой сын, если в нем есть хотя бы толика крови Геллера Накори… Он толкнул мир к гибели, и он должен знать, что всякая вина должна быть искуплена…
– Вечным бременем отражений?!!
– Да, Миральда. Вечным бременем отражений. В конце концов, к этому можно привыкнуть, и потом – мне нужен маг.
– Я бы предпочла сама заменить тебя, – проворчала ночница. Мысли лихорадочно метались в голове; она должна, должна была найти путь…
– Похоже, ты не слишком хочешь спасти этот мир, – усмехнулся Золий, – что ж… Мне вполне понятны твои колебания. Но ведь я не прошу ничего невыполнимого, не так ли? Это мое единственное условие. Если оно тебя не устраивает, то я также не настаиваю…
– Да!
Миральда даже не осознала, как произнесла это слово. Магистр же улыбнулся – мягко и чуть-чуть мечтательно.
– В таком случае, я расскажу вам кое-что любопытное.
…Утро началось холодным, хмурым рассветом. Окутанное туманным одеялом поле, темные, мокрые от ночной влаги деревья и красный шар солнца, медленно выбирающийся из сизой дымки.
Гиллард сидел у догорающего костра. Его слегка знобило, но маг списывал свое состояние на сырость и на холодное дыхание утренних сумерек. Миртс расположилась по другую сторону пышущих жаром углей и сосредоточенно пыталась привести в порядок одежду, пострадавшую во время вчерашней трансформы. Правда, без особого успеха – белая кожа проглядывала сквозь распоротые швы.
Они молчали. Давешнее решение Гила, мстительное и принятое сгоряча, будто бы возвело между ними стеклянную стену. И каждый раз, встречая взгляд вампирессы, спокойный, но осуждающий, маг невольно опускал глаза, а к щекам приливал жар.
