На краю времени, на пороге мира

– Это твои маги отравили Дэйлорон, – прошипела болотная ночница, – зачем ты это сделал?!!

– Прошу не путать, – Золий скривился, – Император пожелал, чтобы маги послужили Империи. Вот и все. К тому же, не следует меня перебивать, Миральда.

Она прикусила губу. В душе клокотало огненное море ненависти, и как было бы хорошо растерзать этого нечеловека, раздавить его черное сердце – ведь то, что он делал, гораздо хуже делишек болотных ночниц… Мелькнула подлая мыслишка – а, может быть, разделаться с Магистром после того, как станет известен путь к спасению? Она взглянула на Золия, пытаясь оценить степень могущества этого мага… В его синих, молодых глазах плавала усмешка.

– Не смотри на меня так, душенька. Я тебе не по зубам, и ты это должна понимать. Если тебя интересует, на что я способен, спроси у тех палачей, которые хотели применить ко мне небезызвестное испытание огнем. Правда, говорить они разучились раз и навсегда.

Вздохнув, Миральда потупилась, досадуя на саму себя и на собственное неумение скрывать чувства.

А магистр совершенно спокойно продолжил:

– После того, как не осталось ни одного дэйлор в пределах северных земель, я собрал в Закрытом городе все сколько-нибудь ценные их книги. Я пытался найти ответ на вопрос – что будет, если не станет меня, и могу ли я найти преемника… Знаешь ли, тяжело жить, осознавая, что больше никто не займет твое место. Как оказалось, старина Ильверс и тут меня обдурил. Нигде не было сказано о том, что не-дэйлор не может иметь преемника а, следовательно, попытка может окончиться удачно… Но, как я уже упомянул, преемник должен прийти сам, и принять бремя отражений добровольно. В этом – вся соль, а иначе ничего не получится… За шесть столетий дураков не нашлось.

– Мне бы хотелось услышать о жертвенном сердце, – сухо обронила Миральда.

– Ах, да. С этим-то все просто – когда я наткнулся на упоминание некой сущности, которую называли колодцем памяти, я начал искать самые древние записи о нем. Что-то мне подсказывало, что неспроста нечто сидит в пещерах. И мне повезло! Я наткнулся на очень старый фрагмент, где упомянутый колодец называли стражем. Любопытно, а? – Магистр подмигнул, при этом его худая щека сморщилась, и рот стал похож на кривой надрез, – страж, Миральда, ждет с начала времен, когда мир переполнится отражениями. Эта сущность жаждет гибели всего живого, но силы ее скованы. И только тогда, когда чаша отражений переполнится, страж… как бы это объяснить… все равно что отпускает пружину, на которой крепится мир. Пружина начинает выпрямляться, а мир – очищаться. От всех в нем живущих. Народ Зла пожрет тех, кто его породил, а затем и сам вымрет. И наступит новая эра, и все начнется сначала. Ты ведь не думаешь, что люди были сотворены первыми или жили на этих землях всегда?

– Жертва, магистр… Ты должен сказать мне…

Он пожал плечами, сцепил замком пальцы рук.

– И если на краю времени, на пороге мира будет отдано стражу чистое сердце во имя всех живых, все начнется, так и не завершившись. Если найдется существо, которое прыгнет в упомянутый колодец Памяти, в самое чрево стража, и сделает это ради всех ныне живущих – и ради добрых праведников, живущих по законам Хаттара, и подлецов, готовых прирезать ради нового кушака… Сделает без надежды на посмертное существование, на вечный покой в долине Предков – ну, или, в садах Хаттара, если таковые существуют… Тогда высвободится колоссальное количество силы, прижмет пружину, образно говоря, в исходное положение и очистит мир от Отражений. Тоже, можно сказать, очищение – но иным путем. И опять начнется новая эра… К слову, Гиллард мог избрать этот путь, но предпочел вершить собственный суд.

– Это все? – Миральда внимательно вглядывалась в бледное лицо Золия, исчерканное тонкими морщинками.

Он коротко пожал плечами.

– Все, Миральда. Больше мне ничего не известно, но – клянусь – я не лгал тебе, рассказывая о жертве и страже. Я ведь ничего не теряю, наоборот – в любом случае получу свободу. Не забудь про Гилларда… Он всегда был способным мальчиком.

Кровь снова бросилась в голову Миральде, и она с ужасом ощутила, как вытягиваются, удлиняются когти.

– Редко можно встретить существо более мерзкое, чем ты, – процедила ночница.

И, обернувшись к Гору, кивнула.

– Пойдем.

Кочевник вдруг поклонился Магистру – уважительно, словно перед великим Учителем. Хмыкнув, Миральда двинулась к лазу в стене; голос Магистра заставил ее замедлить шаг.

– Я понимаю, что ты меня не очень-то любишь, – изрек Золий, – но я все-таки скажу тебе две вещи. Во-первых, я все еще честно подпираю врата Силы, не давая Отражениям хлынуть внутрь небесного купола. А во-вторых… Твоя мать…

Миральда угрожающе приподняла верхнюю губу, обнажая страшные игольчатые зубы болотной твари.

– Твоя мать была хорошей, чистой женщиной, – равнодушно произнес Магистр, – если бы я оставался человеком, я бы постарался стать твоим отцом.

– Спасибо, – только и прошептала Миральда, – все это… слишком поздно. Но все равно – спасибо.

Огонек света погас, и темница погрузилась в кромешный мрак.

… Возвращались молча. Миральда чувствовала, что близится рассвет, что надо спешить. Она мучительно перебирала в уме варианты, как можно обмануть Магистра Закрытого города и не отдавать ему Гилларда, думала о том, что, прыгнув в колодец Памяти, оставит своего сына совсем одного в целом мире.

«Я могу просто ничего не говорить ему о договоре с Магистром», – мысль билась о стенки черепа назойливо, словно муха о стекло, – «и после того, как меня не станет, Гил попросту не поедет к Золию… А, может быть, Император казнит этого мага, это чудовище…»

– Гор, что ты думаешь обо всем этом? – спросила ночница.

Горячие пальцы человека чуть сильнее сжались на ее запястье.

– Магистр мудр.

– Да? Возможно… – она вздохнула, – но то, что он натворил…

– Но ведь это Император завоевал Дэйлорон?

В десяти шагах каменная стена треснула, во все стороны брызнули каменные осколки. Еще, и еще… Под ногами закачался пол, зазмеились трещины…

– Берегись! – взвизгнула Миральда, но опоздала: Гор уже сгреб ее в охапку и метнулся назад.

– Нет, погоди! – она вдруг вырвалась, шагнула вперед, задыхаясь в пыли.

– Там опасно! – похоже, Гор только и заботился об ее сохранности.

Хрясь! – что-то огромное, черное, опустилось сверху, с легкостью проламывая каменные своды тоннеля, как будто это была яичная скорлупа. Миральду прошиб пот. Потому как ей померещилось, что она видит чей-то гигантский хвост. Гор прокричал что-то на наречии имнов, но она только махнула рукой, словно зачарованная смотрела и смотрела в чудовищный разлом…

Сверху, сквозь оседающую пыль, пробирался тусклый сумеречный свет. Ночница осторожно приблизилась, перешагивая трещины и придерживаясь за стены. Вытянув шею, она глянула вверх, в дыру.

В сером, еще не избавившемся от ночного мрака небе, парила черная тварь.

Глава 12 Жизнь владыки

Доклад Шенома Тэра звучал подобно реквиему. Квентис слушал молча, с каменным лицом; когда же министр замолчал, Император приказал ему удалиться и ждать дальнейших распоряжений. А сейчас, мол, владыке требовалось поразмыслить над сложившейся ситуацией.

– Что вы собираетесь делать с магистром, ваше величество? – только и спросил лорд Тэр.

Квентис махнул рукой. Что ему магистр? Сидит себе в каменном мешке, и пусть сидит. Вреда от него никакого, пользы – тоже…