малой мощности: в течение пяти секунд успевает распространиться на полтора десятка метров вокруг, а еще через пару мгновений без остатка всасывается в астрал.
Кроме вполне ожидаемой пары мешочков, наполненных презренным металлом, внутри было множество вещей с куда менее предсказуемыми показаниями по применению, – особенно если видишь их впервые.
Приземистый глиняный горшочек с прозрачной крышкой, наполненный очень неаппетитной коричневой массой с частыми островками чего-то красновато-тошнотворного: мазь для заживления, в меру дорогая, в меру вонючая; с того света не вытащит, но недостающий кусок мяса нарастить поможет, в крайнем случае – облегчит страдания. Полтора десятка миниатюрных флакончиков с жидкостями разных цветов и текучести, закрепленных в боковой стенке – эликсиры и зелья на все случаи жизни, незаменимые при работе под прикрытием «дырки». Арбалет – разумеется, тратский, значительно компактней, бесшумней и большей пробивной силы, чем те, что обеспечивали сохранность Киронова тайника; кроме того, в эту игрушку можно было зарядить сразу три болта, хотя крючков было всего два – пара болтов была заряжена так, чтобы ее спускала одна и та же нить, болты направлялись под маленьким углом друг к другу. Три десятка арбалетных болтов: двадцать обыкновенных стрелок и десять штук зачарованных, причем не только на стандартные дальность и пробивную силу, но и на преодоление легких магических щитов; два «шершня» – по сути, простые арбалетные наконечники, но с прикрепленной к самому кончику тонкой иголочкой – жалом черной пчелы. Набор метательных ножей – хоть и тратского производства, но без всяких магических свойств. Вороненая кольчуга двойного плетения – настоящее произведение магического искусства, – к сожалению, его последняя «легенда» наличия такой роскоши не предполагала. Пяток герметичных литровых бочонков, наполненных «кимской пылью»: шумно, зато – никакой магии. Несколько средней силы амулетов: четыре «универсальных щита», три «солнышка», одна очень мощная «воздушная волна» – Кирону досталась абсолютно бесплатно, но как ее применить, он до сих пор не придумал. И – многоразовая самовосстанавливающаяся «темнота».
Самым ценным из всего – был меч: за его сохранность Кирон беспокоился больше всего. Последняя сохранившаяся семейная реликвия – все, что осталось Кирону от прадеда, единственного человека в семье, родством с которым можно было гордиться.
В розыгрыше собственной кончины, превратившей недовольного судьбой инара – тогда еще второго ранга – в личного помощника сильнейшего мага Термилиона, Кирон видел только одну по-настоящему негативную сторону: у него не было возможности понаблюдать за выражением папашиной физиономии, когда тот узнал о пропаже. Кирон был просто не в состоянии представить более приятного для себя зрелища. Сто двадцать сантиметров старой термилионской стали, зачарованной несколько веков назад, но все еще пробивающей любой магический щит и помнящей кровь своего создателя, – сила, гордость и память последнего настоящего воина некогда великой семьи.
Повесив на пояс меч, Кирон в течение пары минут наполнял свой заплечный мешок. Будучи на чужой территории, он сделал бы это только непосредственно перед «работой», но в Туалоне можно было позволить себе небольшие вольности.
Наполнив кошель золотом – в кармане оставались только серебро и медь, – Кирон закинул в мешок «темноту»: в столице, где магия на каждом шагу, меньше забот о скрытии остаточных эманаций, – использовать ее он не собирался, но перестраховка никогда не помешает. Положив в сумку арбалет, присоединил к нему десяток арбалетных болтов, один «шершень» и, секунду поколебавшись, отправил туда же два бочонка с «кимской пылью» – решение, конечно, грубое, но для грабителя лучший способ преодолеть магически защищенную ограду. Положив в мешок еще и кольчугу, Кирон закинул его за спину. Быстро наведя в комнате прежний «порядок», он так же, как и забрался внутрь, выбрался наружу.
Кирон стоял у стены таверны «Злой рок», прислонившись к ней спиной. Ожидание всегда было неотъемлемой частью работы и уже давно стало чем-то привычным и в некоторой степени даже приятным. Полуприкрыв глаза, Кирон просеивал взглядом входящих и выходящих из Вторых ворот. Расстояния до них было около тридцати метров, позиция казалась почти идеальной.
Всматриваясь в мелькающие, беспрерывно появляющиеся и исчезающие лица, Кирон безошибочно читал скрываемые за ними эмоции, желания, страхи. Каждое из них было как две капли похоже на любое другое, и одновременно уникально – если не своей силой, то своей слабостью. Годы практики научили Кирона абстрагироваться от общей массы и вычленять только важные, «настоящие» детали, являющихся частью «игры» и реальной жизни.
Мелькнул в толпе мальчишка – незаметный, как юркий весенний ветерок, затерявшийся на тесных городских улицах, едва всколыхнув дорогие одежды на секунду потерявшего бдительность горожанина, растворился в толпе, унося с собой туго набитый кошелек. Высоко возвышались над мерно текущей рекой людей грудь, плечи и неотягощенная интеллектом голова настоящего великана – случай, когда впечатляющими габаритами большинство достоинств и ограничиваются: больше чем на рядового «быка» одной из портовых банд он не тянул. Показался и тут же исчез бесцветный, ничего не выражающий лик – эта фигура крупнее, и одного мгновения слишком мало, чтобы причислить ее к власти законной или другой власти, царящей на ночных улицах и в трущобах нижнего города. Блеснули в гуще народа горящие безумием глаза… – неотъемлемая часть большого города, переполненного не только жизнью, но и смертью. А вот посреди густого водоворота тел образовалось пустое пространство, и через мгновение стала ясна причина. Темно-зеленая мантия и скрывающий голову капюшон были такой же неотделимой частью носящего эти одежды человека, как и преследующий его повсюду ореол тайны и неизменного боязливого уважения, или с трудом скрываемого страха. Если и были в Термилионе люди, влияющие на жизнь в стране больше, чем адепты всемогущего Ордена, то Кирону об этих людях ничего известно не было.
В нескольких метрах от ворот остановился молодой подтянутый мужчина. Военная выправка бросилась в глаза.
Подождав пару минут, Кирон оторвался от стены. Сделав двадцать шагов, тихо спросил:
– Сержант Лерк?
Гвардеец не вздрогнул, чем сразу приподнялся в глазах шпиона на несколько сантиметров. Развернувшись, сержант прошелся по Кирону высокопрофессиональным взглядом.
– А вы?..
– Кирон, – представился он. И спустя секунду прибавил: – А за меч держаться совсем не обязательно: все равно я уже слишком близко, – вот если бы помимо всего остального в левой руке был кинжал…
Лерк вытащил из кармана левую руку, и впрямь сжимающую небольшой метательный стилет.
– …то я сказал бы, что у тебя, сержант, паранойя, – невозмутимо закончил Кирон. После паузы добавил: – Вещь, на мой взгляд, в наши дни совершенно незаменимая. Думаю, мы сможем обсудить все детально в более спокойной обстановке, ты ведь не против?
Увернувшись от очередного выпада, Кирон наконец-то сумел достать оппонента кончиком клинка. Лезвие вошло в человеческую грудь всего на несколько сантиметров, но толщиной эта грудь не отличалось – сантиметров хватило. Противник выронил кинжал, а вскоре его и самого притянуло к полу.
– Кажется, – заговорил Лерк, как и Кирон, тяжело дышащий после схватки, – теперь счет равный.
Кирон кивнул. Спорить тут было не с чем. Этот притон был уже четвертым местом, которое они посетили за последние несколько часов. Дважды по своим старым каналам район поисков выбирал Кирон, дважды то же самое делал Лерк. Все четыре раза результат оказался примерно одинаковым – только однажды удалось обойтись без потасовки, да и то потому, что драться было уже не с кем: в притоне побывала городская стража, – хотя до трупов, надо сказать, по сей момент не доходило.
Проблема заключалась в том, что и Лерку, уже несколько лет числящемуся в стройных рядах королевской гвардии, а не в портовой страже, как раньше, и самому Кирону, редко надолго задерживавшемуся в столице в последние годы, была хорошо знакома потаенная сторона жизни ночного Туалона, но в то же время – были плохо известны сегодняшние действующие лица.
Шальная жизнь была веселой, но, как правило, недолгой. Разумеется, «больших» людей преступного мира этот тезис не касался. Воровские боссы, в отличие от всякой шушеры, доживали до глубокой старости, но для выполнения задания требовалась как раз мелкая сошка. Те, кого легко найти, с кем впоследствии будет легко расстаться, – но, как выяснилось, к сожалению, нелегко договориться в самом начале.
Не добавляло радости и переданное сержантом устное послание от Хасата – времени оказалось меньше, чем они надеялись. Дело должно будет произойти уже завтра вечером.
