убьем, кого надо, дешевле обойдется.
— Совсем дешево возьму, — захныкал тот, утратив былую спесь, — скидочку сделаю, что вы меня не убили… Я ведь на вас того… не со зла. Мамка у меня падучей болезнью мается, совсем работать не может, папанька в темнице навечно. Один семью кормлю… Пожалейте…
— Тебе бы не убийцей, тебе бы милостыньку на базаре просить, — пренебрежительно бросил Эдуард.
Мальчишка издевки не почувствовал, отвечал охотно:
— Так я и просил… Народ в наших краях больно злой, подавать не любит. Вот и пришлось мне, горемычному, папанькино ремесло осваивать… Мамка отговаривала, да деваться некуда… А может… — с надеждой вскинул он глупые, как у теленка, глаза, — может, вы мне нынче малость подадите на жизнь, добрые господа? Раз нанимать не желаете…
— А ну, брысь отсюда! — Рассвирепевший Орвуд одним махом рассек путы на ногах пленника. Он слишком хорошо знал Рагнара с Аоленом, чтобы не понимать: еще парочка-другая всхлипов и жалоб, и те полезут в карманы за последними медяками. — Чтоб я тебя больше не видел! Еще раз попадешься — живьем на куски порежу!
Горе-убийца, как был со связанными руками, неловко спотыкаясь и падая, бросился наутек.
— Да-а, — протянул Рагнар, глядя ему вослед, — мельчает Черная гильдия, мельчает…
— Не сглазь! — велела Меридит серьезно.
А вечером, на привале, она шептала на ухо брату по оружию:
— Вот видишь, зря ты переживал. Вопрос решился сам собой. Во фьорды рано или поздно придется идти поневоле, разбираться с братцем Улафом. Можешь спать спокойно… если убийцы не нападут.
Герцогство Дайрское Орвуду очень не понравилось. Чем именно? Пограничной пошлиной. Слыханное ли дело — драть по ползолотого с носа! Целое состояние, если пересчитать на девятерых! Сущий грабеж — вот как это называется! Он так и сказал пограничным стажам: сущий грабеж!
— Не нравится — ступай стороной, — беззлобно откликнулся толстый сонный стражник в овчинном полушубке. — Ищи, где меньше берут. Во-он тамочки, к западу, как раз обходная дорога имеется, мимо наших земель. Жлобы вроде тебя протоптали.
Тут Энка подло хихикнула. Орвуд же возмущенно вздыбил бороду и собрался демонстративно повернуть в указанном направлении. Но был остановлен демоном-убийцей.
— Притормози, — сказал тот. — Мы должны непременно попасть в Дайр.
— Это еще зачем? — удивился гном. — Ты решил нанести визит папаше Генриетты? Передать привет от поруганной нами дочери?
— Я решил поискать могилу Карола Освободителя, — возразил Хельги серьезно. — Здесь, в Дайре, закопана одна из частей его тела. Если ее извлечь и уничтожить, целостность пентаграммы нарушится, и конец света не состоится.
Реакция на эти слова последовала совсем не та, на которую рассчитывал Хельги. Старший брат не похвалил его за сообразительность, наоборот, набросился с упреками:
— А раньше ты не мог догадаться?! Когда мы скакали через Конвелл? Может быть, нынче миру уже ничто не угрожало бы, и нам не пришлось ноги бить, и…
— И мы лишились бы единственного шанса спасти невест! — обиженно перебил демон. — Ты головой своей подумай! В Сокрытые Пределы путь нам закрыт. Но для совершения ритуала лорды должны приволочь девиц на озеро. Там бы мы их отбили и решили две задачи разом.
— Погоди, — насторожился Рагнар. — Хочешь сказать, если мы пойдем в Дайр, я свою невесту уже не верну?
— Я хочу сказать, что выбор стоит между твоим личным счастьем и жизнью целого мира. Мы можем продолжить путь к озеру, но велика вероятность опоздать к началу ритуала. Можем разрушить пентаграмму, но девами в этом случае придется пожертвовать. Дальше решай сам.
— Согласен, — смиренно и смущенно кивнул Рагнар. Он снова поймал себя на том, что испытывает облегчение всякий раз, когда свидание с суженой откладывается на неопределенный срок. — Идем в Дайр.
И они пошли в Дайр. Однако жертвовать никем не пришлось. Они прочесали вдоль и поперек три старинных кладбища. Обошли все местные достопримечательности в поисках белого надгробия с надписью. Опросили всех знатоков истории и старожилов из числа нелюдей. Сходили к магу. Все тщетно. Те, кто прятал могилу от чужих глаз, свое дело знали. Тайное осталось тайным. Только время даром потратили. Целых три дня!
За этот срок изменилась погода. С запада пришло тепло, зимняя стужа сменилась осенней слякотью, дороги развезло в кисель, и до города дошли слухи о моровом поветрии, приключившемся в соседних землях. Границу моментально закрыли для въезда и стали поговаривать, что для выезда закроют тоже, поскольку герцог Рю'Дайр, будучи правителем добрым и мудрым, наверняка сочтет должным побеспокоиться о здравии тех своих подданных и иноземных гостей, кои, по скудоумию и беспечности, позаботиться о себе сами не в состоянии.
— Немедленно уходим! — распорядилась Энка, едва заслышав такие речи. — Не хватало нам тут надолго застрять!
— Можно подумать, ты не кансалонский диверсант, а гаремная баба, — фыркнула Меридит. — Ой, город перекроют, ой, не выберемся, застрянем! Ой, где нам, сиротам, городскую стражу одолеть!
— Какой смысл наживать лишние хлопоты, если их можно избежать? — Энка была сама рассудительность. — Тем более мне уже надоела эта дыра.
— А! Вот это уже ближе к истине! — язвительно усмехнулась боевая подруга.
Между прочим, пренебрежительно обозвав Дайр «дырой», сильфида тоже погрешила против истины. Возможно, строгому судье город показался бы чуть более провинциальным по сравнению с блестящим Эттессом, чопорным Эрринором или просвещенным Конвеллом — архитектура поскромнее, народ попроще, улицы погрязнее, несмотря на особую озабоченность правительства вопросами телесного здравия подданных, — однако все характерные атрибуты современной цивилизации в Дайре наличествовали в полном объеме.
Имелся здесь герцогский дворец, большой и красивый, выстроенный в стиле позднего барокко (старый, готический, был разрушен до основания в годы Первой Мировой). А еще в городе были конюшни и манеж, едва ли не более шикарные, чем сам дворец. Страстная любовь к лошадям была фамильной чертой Рю'Дайров, не случайно на их родовом гербе красовался динамичный силуэт вздыбившегося скакуна. «Наверное, бедная Генриетта, с ее-то конской внешностью, была отцовой любимицей, — вздохнул Рагнар с искренним сочувствием, — представляю, что он, бедный, пережил…» — Рыцарь так и не понял, почему эта задушевная фраза вызвала у его спутников бурную веселость.
Была в Дайре и Высшая школа, выпускающая философов, астрологов, предикторов[15] и почему-то маркшейдеров. А также ремесленное училище, сиротский приют, богадельня для инвалидов войн и дом для умалишенных.
На площади, примыкающей к рынку, стоял небольшой, аккуратный храм, дипломатично и предусмотрительно посвященный «всем богам». В самом деле, зачем прихожанам голову ломать, к кому из богов по какому вопросу поклониться, зачем бегать от алтаря к алтарю, от жреца к жрецу? Пришел на место, принес жертву, попросил, что надобно, а дальше добрые боги пусть сами меж собой разбираются, кто из них будет ту просьбу выполнять.
«
Еще в городе имелась опера. И Хельги готов был пойти в храм и принести благодарственную жертву всем богам за то, что времени осталось в обрез, и значит, приобщение к высокому искусству под конвоем дочери сенатора Валериания ему на этот раз не грозит.
Плохо, что могилу части тела Карола мы не нашли. Хорошо, что не могли задержаться в Дайре надолго. Очень уж не нравился мне взгляд нашей Энкалетте, который она бросала на здание оперы. Было в
