Чисто семейное дело

И хорошо, что больше на нас никто не нападал. Второго раза я, пожалуй, не пережил бы. Аолен ругается, говорит, Силы Стихий однажды меня убьют… Может, Энка права, и мне следует активнее тренироваться на демона?

Уже полдня продираемся сквозь Неммлехские чащи — они начались от самого подножия Даарн-Ола. И впрямь дурное место! Подлесок — сплошной шиповник, терновник и тому подобная колючая дрянь. Будто нарочно разводили! Одежда рвется, сами идем расцарапанные — морды хуже чем после вчерашнего боя! Зря Аолен старался, исцелял.

Нам прежде уже доводилось бывать в зачарованных лесах: Чернолесье, Морагские топи… Магия там была не в пример мощнее. Но здешняя — какая-то особенная, изощренно пакостная. Точнее сформулировать не могу, ибо в вопросе не силен. Сюда бы колдуна хорошего — он бы разобрался, что к чему… Ах, где-то сейчас наш Балдур Эрринорский? Нам так его не хватает! Оказывается, очень тяжело быть в разлуке с тем, с кем связан общей судьбой. Мы скучаем по Балдуру, скучаем по Максу…

Зато клиент наш надоел хуже… неважно. Очень надоел. Даже не знаю почему. Вроде бы ничем не досаждает: не ноет (не в пример Бандароху Августусу), не бранится, с разговорами не лезет, идет себе и идет. Но раздражает ужасно. Не только меня — всех. Даже с кальдорианцами мы худо-бедно свыклись, но с этим типом — никак. Жаль, что он в нашем деле совершенно незаменим, иначе давно бы уже отправил его куда подальше!

…Ну надо же! Оказывается, здесь невозможно развести костер! Хворост сухой, а не горит, даже невозможно его подпалить! Магическое пламя тоже сразу гаснет, и у Аолена и у меня! Интересно, действуют ли тут защитные круги? Сейчас проверим…

Действуют! И на том спасибо! По крайней мере, сможем спать спокойно: еще неизвестно, кто бродит в этих краях по ночам. К слову, насчет дня уже ясно: никого, кроме нас! Лес совершенно мертвый: ни зверя, ни птицы, ни разумной твари. Лесовиц нет, пикси нет, ундинок в ручьях нет — спросить дорогу решительно не у кого. Ломимся наугад, полагаясь лишь на собственную интуицию… Интересно, есть у меня интуиция? Очень хочется надеяться…

Все гуще становился лес. Кустарник плотной стеной преграждал путь, чтобы преодолеть ее, приходилось мечами прорубать узкий коридор. Он зарастал едва ли не на глазах: захочешь вернуться шагов на триста — вновь упрешься в глухую стену. Расчистишь для ночлега поляну достаточной ширины — проснешься зажатым внутри плотного кольца; поленишься — будешь выковыривать себя из колючек и колючки из себя, как в самое первое утро. Зато на спящих никто не нападал. Ночной лес был таким же безжизненным, как и дневной.

Из дневника Хельги Ингрема

Каждый день мы говорим себе, что хуже быть уже не может, а на следующий день понимаем, что снова ошиблись.

Мне кажется, я за всю свою сознательную жизнь столько мечом не махал, сколько за шесть дней в этом лесу! Окаянные кусты растут плотно, будто в хорошей живой изгороди. Тысячи, тысячи шагов живой изгороди — от этого можно сойти с ума!

Для ночлега вырубаем поляну такой ширины, что на ней свободно можно было разместить целую сотню, однако до утра все равно зарастает. Рубим ночь напролет, посменно.

Коридоры смыкаются все быстрее — идешь и слышишь, как шелестят за спиной отрастающие ветви. Энка мучается клаустрофобией. Ильза и Урсула просто ревут, стоит одной начать, вторая подхватывает. Меридит их ругает: «Воины называется!» По-моему, она к ним порой слишком строга.

Аолен говорит, что весной, в цвету, эти заросли должны выглядеть просто великолепно. Не спорю. Но сейчас стоит глубокая осень, лес гол и безобразен. И скелеты в кустах его отнюдь не украшают. Первого мы нашли вчера, около полудня. За сегодняшний день встретилось еще три, с виду вроде бы человечьи. Думается, несчастные вот так же, как и мы, пробирались сквозь чащу, но перестали сопротивляться, обессилев или просто заснув, застряли в кустах, не смогли выбраться и погибли от голода и жажды. Просто жуть! Врагу не пожелаешь!

Энка считает, все они были принцами и рыцарями. Каким-то образом преодолев чары забвения, несчастные догадались, что содержание романа о Спящей красавице не художественный вымысел, а жестокая реальность, и, по благородству натуры, полезли спасать заколдованную деву. Тут им и конец пришел. Очень грустная история. Хочется верить, что с нами подобное не произойдет. Последнее из мест, где мне хотелось бы помереть, — это куст шиповника.

Но вообще, несмотря на все страсти, интуиция (будем надеяться, это именно она, а не пустые надежды) подсказывает, что мы на верном пути. Логично предположить, что лес густеет именно по направлению к запретному, охраняемому им месту, то есть к зачарованному замку. Подле его стен плотность колючей растительности должна достигнуть максимума, зато внутри, боги дадут, станет легче.

Все. Больше писать не могу — моя очередь рубить…

Да! У меня родилась очень ценная идея насчет клиента. Как только он сделает свое, с позволения сказать, дело и станет больше не нужен, я сразу воплощу ее в жизнь! Скорее бы!..

Ужасная мысль! Я забыл про пиявок для профессора! Не представляю, как теперь бы…

Эта запись была последней из всех, сделанных магистром Ингремом в Неммлехских чащах.

Интуиция его не подвела. Следующий день оказался самым страшным. Кустарники свились плотными клубками, поднялись в рост высоких деревьев, ощетинились колючками всех сортов и размеров: прямые острые шипы в полпальца длиной, загнутые кошачьим когтем крюки, ряды мелких частых игл… Кусты были изменены настолько, что определить их природу стало невозможно: не шиповник, не терновник — совсем другие растения. Растения-убийцы. На их верхних ветках висели тельца мертвых птиц, у их корней не росло ни сухой былинки, лишь черная голая земля. Они умели двигаться: так и норовили захлестнуть ноги, впиться шипами в лицо, вцепиться в волосы… Казалось, они чувствуют кровь и тянутся к ней. Или это страх и боль привлекали их?

Это было настоящее сражение, тяжелое и кровавое, с противником беспощадным, неуязвимым, не знающим страха и усталости. Люди и нелюди выбивались из сил, а кусты — что им сделается? На месте отрубленных ветвей тут же вырастали новые. Коридор… впрочем, не было уже никакого коридора, смыкался прямо за спиной. И остановиться, опустить меч нельзя было ни на секунду: стиснет — не выберешься. Приходилось рубить и рубить, без передышки, шаг за шагом, час за часом…

— Я по нужде хочу! — выла непосредственная Урсула. — Что мне де-элать?!

— Все хотят! — рычала в ответ суровая кузина. — Терпи!

— Не могу больше!

— Тогда в штаны!

— А-а-а! Воинам в штаны не подобает! Проруби мне окошечко! Хоть на минуточку-у!

Какая минуточка, когда крючья тянутся уже к самому горлу, шипы лезут в глаза?! Какое окошечко, когда в мешанине ветвей на два шага перед собой уже ничего не видно?!

И все-таки они продвигались вперед. Шаг за шагом. Час за часом. Выстроившись боевым клином: Рагнар в острие, воины по бокам, кальдорианцы с клиентом — внутри, там безопаснее, Урсулка — где приткнется…

Рискуя споткнуться, упасть и больше не встать, Годрик поднял тоскливый взгляд к небу. Высоко, высоко, в мелкие просветы ветвей проглядывали его розовые клочки. Значит, наступил вечер. Солнце скоро сядет, силы кончатся — и придет конец… «Пусть, — подумал юноша равнодушно. — Хотя бы отдохну. Скорее бы…»

И в этот самый миг раздался звон металла о камень. Меч Рагнара налетел на препятствие.

Высоко, на семь-восемь шагов, уходила вверх крепостная стена….

Великое счастье, что была она по всем параметрам подходящей для прохода — не пришлось огибать ее в поисках ворот. На это уже ни у кого не хватило бы сил.

…Никогда прежде Дэну не доводилось проходить сквозь стены. Нет, чисто теоретически он