начнет распинаться про честь одной из самых древних семей.
– Для тебя что, честь семьи Касталенде, одной из самых древних, хочу напомнить, – пустой звук? Ты хочешь своего отца раньше времени в могилу загнать!
– Не надо так кричать, дядя, я уже взрослый, – тихо ответил Руи.
– Взрослый-то взрослый, а ума ни капли не нажил. Тебя специально отлучили, чтобы ты вдали от суеты домена подумал, стоит ли поднимать руку на своих, раскаялся в грехе и принес покаяние. А что я вижу? Тебе уже мало просто идти против лазурных. Ты уже готов драться с родственниками! Позор!
– Дядя, я…
– Молчи и отойди в сторону. Мы расправимся с мятежниками, а потом займемся тобой. И от твоего поведения зависит твоя участь. Пойми, Руи, ты дорог мне не меньше, чем любой из моих сыновей, – проникновенно сказал дядя Санчо. – Но я просто не смогу за тебя заступиться, если ты будешь продолжать в том же духе. Я все могу понять, но даже темные не поднимают руки на родственников.
Руи попятился под этим напором. Привычка повиноваться старшим еще не выветрилась из него за четыре месяца. Вбивалась-то она годами… И, чувствуя его слабину, подались назад его воины, а низшие Лазурного домена, наоборот, надвинулись стеной. Им тоже было нелегко. В противоположные лагеря сейчас попали бывшие друзья, даже родственники. И те и другие из поколения в поколение служили под началом маркизов Касталенде. Отцы тех и других умирали с кличем «Сентилья» на устах. И что теперь?.. Дядя Санчо был опытным старым лисом. Он прекрасно понимал настрой своих низших. Слабым всегда сочувствуют, а воины Руиса сейчас оказались в меньшинстве. Надо довести либо своих до мысли, что перед ними – грязные предатели, либо арбалетчиков Руи до осознания недостойности их дела. Потому он не спешил, вел долгие разговоры, выжидал, когда время было всего дороже. Спешка могла все погубить.
На плечо Руи легла изящная ладонь. Мой брат затравленно обернулся и встретился глазами с Аркадией. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но тонкий пальчик коснулся его губ.
– Тише, любимый, – шепнула она. – Любой твой выбор я приму.
– А что ты будешь делать? – с мукой в голосе спросил мой брат.
– Защищать тех, кто мне доверился.
Это было как удар – удар в самое сердце построения, которое сплел опытный Санчо Энрике Диэс дель Сентилья маркиз де Касталенде и Самдора. И совсем другой огонь зажегся в глазах его племянника – не ужаса от содеянного, но решимости. Он быстро прикоснулся губами к губам Аркадии, а потом повернулся к своим:
– Батальон, слушай мою команду. Защищать тех, кто нам доверился, до последнего вздоха! Сентилья!!!
– Сентилья!!! – подхватили его арбалетчики.
– Руби изменников! Сентилья!!! – закричал дядя Санчо.
– Сентилья!!! – откликнулись его воины.
Воины Лазурного домена, бывшие друзья, родственники, приятели бросились друг на друга.
Ох, недаром прошли уроки Хансера на тему «Как убивать наиболее эффективно и результативно». Рауль вдруг телепортировался за спину нашему дяде, бросился на него, выполняя один из плутонских захватов. Дядюшка не смог освободиться от него быстро.
– Руби! – взвыл Рауль.
Трое воинов его десятка в глубоком выпаде пронзили грудь предводителя лазурных. Еще сотня «пружиной» взвилась в воздух и спустила арбалеты в повелевающих стихиями. Стреляй простые низшие – лазурные легко ушли бы, но стрелы высших летят быстрее и бьют сильнее, чем пули крупнокалиберного пулемета. Стандартный тактический ход сделал Аркадию единственной повелевающей стихиями в этой части поля боя. И она среагировала отменно. Резкий взмах жезлом – туча ледяных игл пронзила одного из кузенов. С двумя другими схлестнулся Руи. Молодые, только что с Марса, явно приехали сюда не на серьезную войну, а просто мир посмотреть. Кто же мог ожидать настоящего боя в Эдеме Города Ангелов? Три смерча возникли в центре строя тяжелых латников Лазурного домена, расшвыряв низших, как котят, ломая кости о каменные стены домов. А в возникшие пробои ворвались новоприобщенные высшие во главе с Раулем. И не было в этой части поля боя силы, способной их остановить.
Щит, словно свинцовый, тянул руку вниз. Стрелы все еще летели, но Бьярни уже не обращал на них внимания. Не все отскакивали от его тела. Некоторые вонзались в раны, входили глубже. И неудивительно: живого места на высшем уже не было. Да и сил не осталось. Крестоносцы преодолевали завалы из трупов своих соратников и нападали, нападали, нападали. Сегодня Бьярни Сноррисон превзошел сам себя. Любое доменовское войско уже в ужасе бежало бы. Крестоносцы же лезли вперед, не зная страха. На него напали трое. Напали? Хм, скорее они его связали. Великолепно поставленная защита. Как, впрочем, и взаимодействие. Бьярни не мог их убить. Они отвлекали его от остальных. Запоздало сообразил, что свела его судьба с тремя крестоносцами класса щит в боевом режиме. Каждый из них, уйдя в глухую защиту, способен удержать пару адептов Марса. А их – трое. Бьярни завяз в их обороне, как в болоте. А действуют они зачастую в паре с братьями класса плеть. Последние – легкие бойцы одного удара, знают все уязвимые места. Значит, надо опасаться удара сзади. И он забросил на ремне за спину ставший неподъемным щит. Как бы хороши ни были эти низшие, но есть вещи, которые и им не по плечу. Например, выдержать удар Бьярни, нанесенный двумя руками.
В идеале было бы ударить с прыжка, обрушить всю свою немалую массу на крестоносца, но сил хватило лишь на подшаг. В голове у Бьярни не укладывалось, как его, готового рубиться сутками без устали, так быстро измотали. Ну да, раны, потеря крови, возможно, какие-то отравы – его тело всегда игнорировало эти мелочи. Главное – бой, все несущественное отложим на потом. Почему же сейчас не так? Или есть яды серьезнее тех, с которыми он сталкивался?
Удар. Щит крестоносца разлетается, и непонятно, как он успел убрать руку и сохранить левое предплечье. Тут же выпады с двух сторон. Оба проходят. Еще парой порезов стало больше. Еще один подшаг – и вновь пушечный удар. Крестоносец ловко уворачивается, падает на колено, пытаясь в низком выпаде достать живот Бьярни. Напарники поддерживают его. Кольчуга уже – сплошные лохмотья, не защита, а так себе. Северянин отбрасывает древком меч от своего живота, но боковые опять проходят. Штаны и сапоги красны от крови, ладони скользят по древку топора. Не вырваться, измотают.
Широкий горизонтальный удар. Лезвие верного топора описывает полукруг, сносит левому противнику кусок щита, но правый принимает удар на свой щит, тут же шагает вперед, пытаясь отжать оружие, – и опять выпады, и опять оба проходят. Бьярни бросается плечом на щит врага. Тот не выдерживает натиска, падает. Готов. Бьярни рвется вперед, чтобы добить, но средний проскакивает перед самым его носом, нанося хлесткий удар по животу. Северянин принимает его на древко, но время упущено – упавший успел подняться на ноги.
Проклятые крестоносцы, они же не могут сравниться в скорости с высшим! Как оказалось, могут. И не на кого обижаться, некому кричать: «Так не честно!» Надо драться, держаться, тянуть время. Пока он стоит на этой улице, в Эдеме у его братьев по оружию есть шанс успеть расправиться с сильнейшей частью Воинства Небесного.
Все трое вдруг дружно переходят в атаку. В мозгу яростно бьется чувство опасности. Словно перед глазами стоит: трое крестоносцев на крыше дома готовят завершающий бросок, и один, сбоку, подкрался, отведя глаза. Класс кинжал, и тоже в боевом режиме. Убийца. «Не уйти», – понял Бьярни. Трое на крыше – класс плеть. Эти знают, куда и как ударить, чтобы обойти защиту и убить. С диким ревом Бьярни ринулся вперед в надежде уйти от притаившейся за спиной смерти. Трое класса щит приняли его, как мягкая сеть, и отбросили назад. Позор несущему спокойствие, но Бьярни не понял, как у них это получилось. Трое на крыше – ловкие, почти как Хансер, – скользнули вниз. Необремененные доспехами, они шли на последний удар, как высшие. «Кинжал» спустил арбалет…
Болт, небольшой, легкий, со стуком вошел в щит. Бьярни не успел заметить, когда чувство опасности ушло, но почувствовал портал за спиной – тот самый, который Аркадия вдалбливала в головы новоприобщенных, на короткие расстояния. Чужой щит, поймав арбалетную стрелу, вихрем ринулся навстречу троим «плетям». Один охнул, согнувшись пополам. Высший неуловимо крутанулся вокруг него, и короткий меч обратным хватом вошел под лопатку второму. Обратным движением обладатель меча бросил тело на третьего, легко сбивая того с ног. Полуоборот, разгибающийся крестоносец, получивший до того краем щита в живот, видит приближающееся к его горлу лезвие. Видит, но поделать ничего не может.
