опцию «Убить» или пока только на «Травмировать»? Эх, гулять так гулять, решила она и нажала на «Убить». Облачилась в тщательно сформированный комплект одежды, подобранный электронным стилистом под подаренную вчера брошь, украшавшую некогда, в середине XVIII века, корсаж платья императрицы Елизаветы Петровны. Называлось украшение «Малым букетом» и выполнено было из золота, эмали и драгоценных камней. Асимметричная композиция в стиле рококо небольшого бриллиантового букета была составлена мастером-ювелиром из листьев и стеблей разнообразных форм. На фоне мерцающей зелени эмалевой листвы играли пепельно-розовые бриллиантовые бутоны, отливающие лимонно-желтым блеском декоративные цветы, сверкающий красноватыми отблесками бриллиантовый пурпур розы. И была в нем одна хитрость, впрочем весьма распространенная в те времена: теплые краски камня, поставленного на фольгу, создавали впечатление едва уловимого движения букета.
Уар залюбовался.
– Брошь сдавать не будем. Можешь оставить себе, – сказал он.
– А можно? – изумилась Марья.
– Конечно, можно. Это же все наше. Заявление надо только написать и у Фофудьина завизировать.
– А на чье имя заявление?
– На мое или на свое. И еще что-нибудь на первое время подбери, чтобы не бегать каждый раз к Фофудьину. Заболтает до обморока.
Марья забралась в свой отремонтированный «форд» и двинулась в бизнес-центр. Она чувствовала необыкновенный прилив сил. Ей даже стало казаться, что из этой машины она выросла, как за одно лето подростки вдруг вырастают из прошлогодних платьев.
Ее блистательное появление в офисе произвело ошеломляющий эффект, гораздо более сильный, чем она рассчитывала: секретарша заверещала дурным голосом, остальные коллеги потеряли дар речи. А когда обрели, загомонили все разом. Из их гомона Марья поняла, что утром они видели ее фото на новостном сайте в виде жертвы ДТП. Якобы она прошедшей ночью перебегала дорогу, и ее сбила неопознанная машина, скрывшаяся с места происшествия. Они очень раскаивались в том, что так несправедливо придирались к ней.
– Мы даже сбегали, свечку за упокой поставили, – сообщила потрясенная секретарша и перекрестилась на всякий случай. – Ты на нас обижена? Мы столько неприятностей тебе доставили…
– Ну что вы, девочки… Я вам благодарна! – дружелюбно ответила девушка. – Вы укрепили мой дух и научили противостоять… – она чуть не сказала «враждебной среде», – трудностям. Я, собственно, заявление пришла писать. Увольняюсь. Предлагаю отметить.
Она распахнула шубку и уселась в кресло за своим бывшим рабочим столом. Коллеги силились оторвать взгляд от всего, во что сегодня была облачена Марья, и картинка не отпускала, хоть и слепила глаза.
Марья отчетливо ощущала, как лихорадочно бьется вокруг взбаламученная ее нежданным визитом органика. И вообще, множество новых, ярких, неведомых ранее ощущений одолевали ее теперь, заставляя прислушиваться к ним.
В дверях отдела обнаружилась директриса департамента.
– Можешь не писать заявление: ты не выходила на работу три дня, и я уволила тебя за прогулы, – повинилась бывшая начальница. – А еще эта утренняя информация о твоей гибели… Сама понимаешь…
Коллеги переглянулись, ища поддержки друг в друге.
Марья даже зажмурилась от удовольствия. Ее волновало их тепло, их токи, запах их страха и волны смятения. Она их хотела.
– Ничего страшного, это не принципиально, – улыбнулась Марья растерянной директрисе. – В моей жизни все кардинально переменилось. Так что запись в трудовой книжке – это последнее, что меня может волновать.
– Замуж вышла, судя по колечку? – взялась гадать Мини.
– И это тоже. Ну, раз вопрос с формальностями моего увольнения уже решен, то предлагаю выдвигаться в сторону кафе. Время – обеденное.
– А не отравишь на прощанье? – опасливо заулыбались коллеги.
– У меня все хорошо. Я всех прощаю! – засмеялась Марья. – Это была полезная прививка, она сделала меня нечувствительной.
Женское любопытство способно превозмочь всякие опасения и победить любые доводы рассудка, поэтому в кафе коллеги самозабвенно предались активному отдыху за чужой счет. Они испытывали облегчение от того, что девушка, которой они доставили столько неприятностей, покидает их коллектив с легким сердцем, и искренне верили, что она не таит на них зла. Огорчало их только одно: им удалось выяснить, что она вышла замуж за топ-менеджера какой-то малоизвестной компании, что никак не объясняло столь разительных перемен в ее внешнем облике. Единственным, что примиряло их с этими переменами, был все тот же злополучный «Форд-фокус», в судьбе которого они приняли столь разрушительное участие. И еще смущали скорость и качество произошедшей с их бывшей коллегой перемены. Ну, можно, наверное, в Москве найти одежду, обувь, аксессуары и косметику такого класса, но для того, чтобы выглядеть ТАК, как выглядела теперь Марья, нужно иметь вкус и чутье профессионального стилиста, чтобы превратить весь этот товар во вторую кожу. А этими качествами Марья, по их мнению, не обладала ни в малейшей степени. И это обстоятельство смазывало картину, вскользь нарисованную девушкой. Впрочем, откуда им было знать, что перед ними уже совсем другая девушка?
Чудеса продолжались. Администратор забитого в этот час кафе, увидев что-то в руках Марьи, каким- то волшебным образом нашел для них лучший столик, который был спешно сервирован по высшему разряду. Особенно ошеломил коллег поясной поклон администратора в адрес Марьи. Отщипывая холеными пальчиками виноградины, нанизывая клубнику на шпажки и отхлебывая шампанское, они силились разглядеть в лице Марьи или расслышать в ее пустой болтовне какую-то тайну. Но тайна им не давалась.
Проводы получились недолгими, не обременительными морально и завершились поцелуями, ради которых, собственно, и появилась сегодня в их жизни бывшая коллега.
Домой Марья возвращалась в радостном возбуждении от полученной сатисфакции, ощущая непривычный солоноватый вкус во рту. Теперь ей вдруг открылось, почему вошли в моду поцелуи в качестве приветствия: рукопожатие при встрече было заменено в определенных кругах поцелуями именно с подачи комьюнити! И неспроста этим определенным кругом была элитная плоть. Ну, согласитесь, смешно даже представить себе целующимся нечистый молодняк с «пивасом» в руках, стыкующийся «на раене». А шарфы, думала она, радуясь открытиям, ввели в моду, должно быть, смертные, которым волею обстоятельств приходится иметь дело с сотрудниками холдинга ЗАО МОСКВА. Марья теперь голову могла дать на отруб, что затейливо и стильно, до самого подбородка повязанные шарфы скрывали металлический ворот. Не верите? А присмотритесь!
Коллеги Марьи еще долго не могли прийти в себя, обсасывая каждую деталь сегодняшней удивительной встречи. Работать никто не мог, и остаток дня они провели в курилке, почесывая шеи и употребив недельную дозу никотина.
– Ну, прямо Алмазный фонд какой-то! – дивилась директриса, даже не подозревая, как она права.
– Да брось! Это наверняка винтажная бижутерия. «Эйвон» какой-нибудь пятидесятых годов… – успокаивали себя уязвленные дамы.
Вечером Марья примеряла наряды. Проигнорировав пульт, она пыталась подобрать полный комплект, как сама разумела. Но Уар смешно морщился и качал головой. Сам он к услугам электронного стилиста не прибегал по той простой причине, что именно он разработал концепцию создания образа, оформил ее в трактат «Дао одежды» и передал программистам в виде техзадания. Марья мучилась. Чаще всего на тон или даже на полтона ошибалась с цветом чулок к платьям и юбкам. Затруднения вызывал и выбор обуви к брюкам, особенно высота каблука и глубина выреза носка. Аксессуары и вовсе оказались китайской
