грамотой. Включив на пульте кнопку сканер-контроля, она каждый раз, завершив процесс, слышала противный тревожный писк прибора.
– Я не понимаю, как люди умудряются соблюдать дресс-код?.. В офисе, на премьере, в ресторане… – говорила она мужу.
Муж смеялся и с гордостью объяснял, что дресс-код – это очень грамотно проведенная лично им операция по возгонке ПРА за счет московских менеджеров среднего звена и элитной плоти вплоть до московского списка Forbs. А к примеру, в корпорации Google по поводу дресс-кода написана одна только фраза: «Вы должны быть одеты».
– А нам-то самим это все зачем? – вопрошала Марья, обводя руками внушительную и высокотехнологичную систему хранения гламурной амуниции.
– Как это – зачем? Надо же им на кого-то равняться. У них должны быть маяки! Мы внедряем не только стиль одежды и стиль поведения, но и образ мыслей. Мыслить они должны гламурно. Иначе московская чистая публика начнет одеваться в камуфляж и ездить по Садовому кольцу на танках. Но куда Минобороны до нас?..
В конце концов, рассердившись на строгого электронного стилиста, Марья скинула на пол очередной, неудачно скомпонованный наряд и погрузилась в ванну с маслами, баночки которых цветной шеренгой выстроились на длинной консоли розового мрамора в ванной. Рядом, в нише черного мрамора, в прозрачном холодильнике, стилизованном под старинную аптечку, на полочке, обозначенной словом «Наружное. Обновляется каждые 24 часа», виднелись притирки и кремы с надписями: «Эритроцитарная масса», «Эритроцитарная взвесь», «Эритроцитарная масса, обедненная лейкоцитами и тромбоцитами», «Отмытые эритроциты», «Свежезамороженная плазма», «Криопреципитат плазмы», «Тромбоцитарный концентрат», «Лейкоцитарный концентрат», «Альбумин, 20 % раствор».
Следующим утром, заваривая белый чай с цветками лотоса, Марья вспомнила, что в ее квартире томится гость, а продукты в холодильнике, вероятно, уже закончились. Ей также вспомнился и разоблачительный спич журналиста, в котором кое-что для нее осталось загадкой. Пожалуй, придется сегодня наведаться в бабушкину квартиру, решила она.
– Послушай, а почему, если лондоские – наши враги, вы называете себя членами «комьюнити», а не «сообщества»? – спросила девушка, присев за нефритовый столик, на котором были разложены гобан и камни, и поставила на него золотой поднос с двумя чашками ароматного чая и бисквитами.
– Это обманка такая конспирологическая. Чтобы не распознавалось как враждебное. Типа «свое дерьмо не пахнет».
– А чем занимается холдинг ЗАО МОСКВА? – спросила девушка.
Уар увидел, что радужка ее левого глаза залита тьмой почти полностью. И хотя она сама этого пока не замечала, он понял, что в ней уже происходят необратимые изменения, и отвечать на ее вопросы ему придется. Царевичу было жаль так быстро расставаться с той милой, незатейливой, живущей в абсолютном неведении, теплой, живой простушкой. Он мог бы длить эту прелюдию гурмана еще некоторое время. Но процесс, ускоренный чрезвычайными обстоятельствами, обратной силы не имел. В ее повадке появились новые штрихи, в голосе зазвенел металл, и это были отнюдь не колокольчики. Уар ответил нехотя:
– Задай этот вопрос Параклисиарху.
Молодая жена поджала губки.
– Позавтракаешь или так пойдешь?
– Куда пойду? – удивился супруг. – Куда ты собралась меня спровадить?
– Как куда? Дела принимать! Ты не забыл, что тебя позавчера короновали?
Разговор вызывал у Уара досаду и раздражение. С огорчением и даже прискорбием он вынужден был констатировать, что радость его от обретения возлюбленной была, как обычно, мимолетной. Восторг «чудного мгновения» грозил обернуться после свадьбы продолжительным запилом. А в случае с присовокупленным
– Я если и пойду куда-нибудь, то уж точно не в офис. У меня аллергия на офисную пыль и на слово «дела». Можешь пойти сама. Тебя, между прочим, тоже короновали.
– Насколько я поняла, моя миссия начинается с наступлением ночи.
– Мышка, ты очень скоро поймешь, что разделение нашей миссии на день и ночь весьма условно. К тому же у меня давно выработался стереотип поведения, построенный на моих индивидуальных биоритмах. Я не могу днем работать. У меня с утра и до обеда – отходняк. А ты и так привыкла вставать на работу. Вот и давай построим нашу работу, – Уар скривился, произнося это слово, – на взаимозаменяемости и взаимопомощи.
– Послушай, ночные бдения в клубах – это не работа. – Мария была не на шутку рассержена. – Ты же взрослый человек, муж, глава такой значительной организации! Почему ты такой инфантильный? Скажи, ты откосить хочешь? Тебя судьба комьюнити уже не интересует? – попыталась она пристыдить мужа.
– Именно, – обрадовался Уар, – откосить! И я рад, что наконец-то хоть кем-то правильно понят. Когда умер Дед, я сразу понял, что меня коронуют. Но я этого не хотел больше всего на свете. Я поэтому и напился на панихиде.
Уар хотел, чтобы этот допрос скорее завершился – уж очень раздражало его бессмысленное теребление Марией камней, предназначенных для игры в го. Он много десятилетий посвятил ее изучению и относился к этому виду интеллектуальных развлечений с пиететом. Уар перебрался за столик к молодой жене, пересадил ее к себе на колени и, откинув тяжелую копну ее пепельных волос за спину, медленно провел губами по самому совершенному контуру, который доводилось ему видеть за долгую жизнь, – от ушка до плеча.
– Ну, как знаешь, а я так не привыкла. – Марья решительно поднялась из-за столика, не ответив на ласки мужа.
– Вот и поезжай тогда принимать дела!
Уар был разочарован и раздосадован. Как быстро проходит все хорошее! За всю свою долгую жизнь приятные мгновения он мог пересчитать по пальцам.
– Эх ты… упырь несознательный… Адрес офиса давай.
Царевич удивленно пожал плечами и назвал:
– Волхонка, пятнадцать.
Марья оделась, спустилась в подземный паркинг и села за руль своего отремонтированного «форда». Проехав по Волхонке, она сначала не нашла нужный адрес. Дом под номером пятнадцать отсутствовал. Она включила навигатор. Прибор привел ее к храму Христа Спасителя. Ничего не понимая, девушка решила объехать это место еще раз и, не заметив помеху справа, ударила «ауди» с флажками. Боковое стекло мягко опустилось и яркая блондинка, сидевшая за рулем, закричала:
– Глаза разуй, коза! Может, ты еще задом наперед ездить будешь?
На ДТП приехал целый генерал. «Думские» машины находились под его личным контролем.
– Прошу выйти и предъявить документы, – обратился он к Марье.
Да что ж такое?! Что за невезуха? – подумала Марья, выбираясь из машины под торжествующим взглядом блондинки. Покопавшись в сумке, она достала права и попавшую под руку черную пластину с высеченной звездой, которую во время церемонии вручил ей Фофудьин перед тем, как Бомелий предпринял последнюю, бесстыдную и отчаянную попытку закрыть ей вход в комьюнити. Попытку, стоившую ему зуба.
Генерал протянул было руку за документами, но когда взгляд его упал на торчащий из-под прав угол черного звездодыра, с лица его как ветром сдуло всю деловитую спесь. Он резко вытянулся перед Марьей и взял под козырек. Затем, схватив под локоть блондинку и запихнув ее в «ауди» чуть ли не пинками, отзвонился депутату:
– Ты кому, урод, тачку дал? Тебе теперь крутиться на вилах и объясняться с теми, кого твоя крашеная дура умудрилась зацепить!! Бегом все бросил и лети сюда!!!
Почуяв, что ситуация неожиданным образом переменилась в ее пользу, девушка не стала дожидаться разбора полетов, за что генерал был ей несказанно благодарен, хоть и удивлен, и поехала к храму. Чем черт
