ездили велосипедисты, водители-лихачи, ее перегородили горизонтальной стальной балкой, закрепленной на петлях у стойки с одного конца и запертой на висячий замок у другого. Хартли подбежал к заграждению и двумя выстрелами из служебного револьвера сшиб замок. Пока не забрался обратно в машину, ветер рвал одежду и швырял грязь и сосновые иголки с такой силой, что пришлось закрыть глаза, чтоб не ослепнуть. Продолжительный, все нарастающий рев сообщил, что волна не дальше, чем в километре.
Машина накренилась и раскачивалась из стороны в сторону, поскольку колеса то буксовали в грязи, то перекатывались через выпирающие корни и камни. Он почти отпустил педаль акселератора, пока покрышки не обрели надежного сцепления с почвой, а затем постепенно дожал ее до пола автомобиля. Восьмицилиндровый двигатель высокой мощности, обеспечивающий скорость автомобиля по шоссе в сто шестьдесят километров в час, позволил оставить остальные машины далеко позади, да он и не думал о них. Хартли не рискнул оторвать глаза от предательской дороги, чтобы посмотреть в зеркальце. Не смотрел он и через плечо, страшась увидеть источник этого грома, усилившегося настолько, что перекрыл все прочие звуки. Он резко поворачивал рулевое колесо вправо и влево, чтобы миновать наиболее опасные промоины и камни. Продирался через упавшие ветки, надеясь, что дорогу не перекроет какая-нибудь канава или рухнувшее дерево. Легкий всплеск воды ударил по ветровому стеклу, и он инстинктивным щелчком включил «дворники».
Пожарная дорога вилась по склону холма, поднимаясь под постоянным углом в двенадцать градусов. В течение целой минуты Хартли отчаянно рвался вперед и поднялся по меньшей мере метров на шестьдесят. Хотя одна покрышка облысела и поддон картера двигателя содрали камни, Хартли держал акселератор на пределе. Появилось ощущение, что в конечном счете ему удастся спастись. Еще одна минута – ему была нужна всего одна минута...
Дорога, постоянно поднимающаяся круто вверх, резко изогнулась вправо и вклинилась в складку между двумя скалами. Теперь Хартли удалялся от реки. Слева на противоположной стороне долины, на крутом горном склоне, коричневом от перегноя и сосновых иголок, виднелись редкие сосны и обнажения скальной породы. Взглянув налево и вверх, Хартли увидел высоко над собой, на противоположном склоне четкую диагональную линию. Он знал: это та же самая пожарная дорога, ведущая по всем этим спускам и подъемам к концу дальнего края ущелья. Если удастся добраться туда, будет спасен.
Но с ошеломляющей скоростью коричневый склон вдруг стал белым. Через него слева направо перехлестнулась пелена пены, словно на стену выплеснули мыльную воду из бадьи. И одновременно водяной поток глубиной около метра устремился вверх по холму, заструился вокруг автомобиля, подполз под него спереди, оторвав задние колеса от земли. Двигатель заглох. В считанные секунды мощный обратный поток перекатился через капот и крышу, развернув автомобиль двигателем к реке и прижав его к склону выше дороги. За окнами бурлила вода.
Хартли включил экстренное торможение и стал ждать, прижавшись к рулевому колесу. Машина полностью ушла под воду, которая струями просачивалась через пол, через приборный щиток и двери. Он соображал, не произошло ли самое худшее. Возможно, поток схлынет прежде, чем машина заполнится водой, возможно... Он чувствовал, как течение несет автомобиль, время от времени мягко ударяя о почву, словно гигантская лапа подталкивает коробочку. Потом понял, что рыдает, но не от страха боли или смерти, а из-за своей полнейшей беспомощности. Он абсолютно ничего не мог сделать, только вцепиться в руль и надеяться на лучшее. Будучи полицейским, он давным-давно примирился с возможностью умереть преждевременно, но всегда предполагал, что если такое и произойдет, то быстро, вероятнее всего, от пистолетного выстрела... Но ведь не так же, не пойманным в ловушку в автомобиле под водой. Бог мой, ведь не тонуть же...
Исполинская сила приподняла машину, медленно перевернула ее вверх колесами и боком бросила на землю. Хартли, ударившийся головой о дверной косяк, был слегка оглушен, но сознания не потерял. Со сверхъестественным хладнокровием продолжал мыслить логически. Два окна были разбиты, вода била в них струёй. Он протянул руку к защелке ремня безопасности. «У заднего окна образуется воздушный пузырь, – сказал он себе, – и, если машина останется на месте, я смогу продержаться около часа, а может, и больше. Потом вода должна схлынуть. Кости не сломаны. Если начну задыхаться, протолкнусь в окно и выплыву на поверхность».
Автомобиль подхватило снова и быстро поволокло по длинной дуге из расщелины к основному ущелью. С чувством полнейшей безнадежности Хартли осознал, что его подхватило главное течение потока. Ускорение было настолько велико, что его с силой придавило к сиденью. Автомобиль переворачивало снова и снова, кузов быстро заполнялся водой. Ощутив ее холод на лице, Хартли задержал дыхание. Панического страха не было. Просто снова стал мальчиком на масленичном гулянье с аттракционами. Восхитительное предвкушение тянуло к вершине американской горки, и он был готов к стремительному нырку вниз, что заставляет девчонок визжать, а мальчишек – хвататься за шапочки. Внезапно автомобиль ударила какая-то другая сила, столкнувшая прямиком вниз. Хартли уперся покрепче, как сделал бы человек в лифте, несущемся в свободном падении на дно шахты.
Вместе с тысячью обломков горных пород автомобиль швырнуло о дно ущелья с высоты шестидесяти метров, сплющило до четверти прежнего размера и понесло, словно комок бумаги, по насквозь продуваемой ветром улице. Затем вихревой поток поднял машину почти к поверхности и потащил вниз по течению, к широкому устью ущелья. Там машину второй раз швырнуло вниз, и она воткнулась, будто кол. в глинистый берег реки Сакраменто. Через три часа ослабевающий поток полностью занес ее десятиметровым слоем ила.
Глава 31
В двадцати километрах от плотины река Сьерра-Кэньен выходила из-за подножия холмов и текла по извилистому руслу через верхнюю равнинную часть Центральной долины до слияния с рекой Сакраменто у городка Омохундро. Поток извивался по ущелью, словно живое существо, как змея, занявшая всю его ширину и вбирающая в себя все, кроме прочных скал. По бокам и у дна этого потока течение немного замедляли жесткие поверхности иззубренных холмов, частоколов скал и краев ущелья, а также наносы смытой почвы и вырванные с корнем деревья. Поэтому там скорость потока была несколько ниже скорости основной массы воды, которая неудержимо падала вниз с высоты, обрушивая на дно долины бесконечную череду молотоподобных ударов. В течение часа, который потребовался потоку, чтобы добраться до устья ущелья, он захватил так много обломков, что в равных долях состоял из воды и твердых включений остатков насыпи плотины, пахотной почвы, речного гравия, деревьев, бревен, телефонных столбов, остатков сооружений от домов до мостов, животных и как минимум восьмидесяти километров проводов и изгородей.
Те, кто наблюдал наступление этой волны с вершин холмов и с самолетов, позднее описывали это по-разному.
– Первое, что я увидел, была туча пыли, – сказал Китти Спрэйг, рабочий-трелевщик из службы лесов. – Я принял ее за дым и передал по радио, что вспыхнул гигантский пожар. Через несколько минут я увидел наводнение, подобное катящейся водяной горе, толкающей перед собой городской мусор. Спереди она была наполовину скрыта туманом, но я смог разглядеть фантастический извивающийся поток, влекущий целые дома.
Садовнику по имени Нокс Бэргер едва удалось спастись. Он рассказал:
– Я изо всех сил бежал вверх по холму. Позади бежал мой брат Курт, нес своего трехлетнего сына. Ветер был настолько яростным, что почти сорвал с меня рубашку, и я увидел, как амбар сплющило так, будто кто-то на него наступил. Когда посмотрел вниз, не мог поверить своим глазам: какое-то чудовище, огромное, как сама долина, скользило вперед с таким грохотом, будто началась третья мировая война, Мы думали, что стоим достаточно высоко, в безопасности, но волна докатилась до нас и попыталась стащить вниз. Я вцепился в какое-то дерево и устоял на ногах, но ребенка вырвало из рук Курта. Он с воплем прыгнул в воду, и больше я не видел ни того, ни другого.
Эвелин Фрэнсис Хэйс, сотрудник Государственного собрания штата из городка Сосалито, с группой девочек-скаутов устроилась в палатках на пике Макфарлэнд над устьем ущелья.
