свете луны можно было разглядеть, что у всадницы длинные волосы. Хорошенько рассмотреть их не удалось, но человек уверен, что это молодые мексиканцы.
Клей вздохнул: внезапно ему стало грустно при мысли, что Нина Хуарес занимается кражей лошадей.
— Шериф, пусть пострадавший осмотрит вон тот загон, — посоветовал он, указав рукой в направлении загона в конце улицы. — При нем есть сарайчик. Вчера ко мне обращались молодые люди — мексиканец и мексиканка — с предложением купить у них лошадей для армии. Осматривая товар, я увидел, что там было несколько неклейменных мустангов и лошади с клеймами. Молодые люди утверждали, что сами отловили их, но при этом явно нервничали. Когда я сказал, что должен сначала поговорить с вами, они, как сумасшедшие, умчались из города еще до того, как я нашел вас. Мне нужно было сообщить вам об этом, но я был так занят с этими проклятыми верблюдами, что решил послать все к черту.
— Похоже, что они и есть те самые конокрады.
— Мне не хотелось бы так думать. Они такие молодые. А девушка к тому же еще и красавица. Просто не верится, что они воры. Вы уверены, что ваш человек говорил лишь об этой паре? Разве там не было целой банды?
— Нет. Он упомянул только двоих. А что?
Клей поправил шляпу, злясь на себя за то, что его так беспокоит судьба красавицы Нины. Да ведь она просто маленькая бандитка.
— Странное дело. Когда они вчера в спешке покидали город, за ними следовало еще пять всадников. Я подумал, что, может, они все в одной шайке. Теперь мне пришло в голову, что эти пятеро преследовали мексиканцев. Может быть, мексиканцы украли у них коней. Что ж, тем меньше проблем будет у нас.
— Согласен. Я буду начеку и обо всем сообщу моему начальству.
— Я сообщу об этом полицейским. За такие дела вешать надо.
Когда шериф ушел, Клей посмотрел на улицу, по которой вчера скакали Нина и Эмилио. Ему стало не по себе от мысли, что Нину Хуарес могут повесить. Собираются ли сделать с ней именно это, или ей уготована другая участь? И вновь помимо воли у лейтенанта возникло глупое ощущение, что он несет какую-то ответственность за юную мексиканку. Нет, он не станет ее ловить, ему следует защищать девушку. Но почему он должен заботиться о постороннем человеке, который к тому же заслуживает наказания?
Клей прошел к загону, где содержались верблюды и, сев верхом на лошадь, стал помогать своим людям выводить животных на дорогу. Вернулся Пека со своим верблюдом, а пострадавшего задиру все еще окружали несколько человек. Он по-прежнему негодовал и кричал, что готов перестрелять этих никчемных уродливых тварей.
Клей улыбнулся. Люди, верблюды и мулы выстроились в ряд, и необычный караван двинулся в том же направлении, в котором покинули город Эмилио и Нина. Их путь лежал в Сан-Антонио, откуда они собирались отправиться в Кэмп Верде. Сержант Джонсон занялся своими мулами.
— Ты считаешь, что мы, наконец, оторвались от них? — спросила Нина брата. Она высунулась в дверь покинутой хижины, глядя в ту сторону, откуда они только что прискакали.
— Надеюсь, что да. Нашим лошадям нужен отдых, — ответил Эмилио. — Им тоже придется дать отдых своим лошадям. После того, как мы так долго ехали по реке, им вряд ли удастся обнаружить наши следы.
Нина вздохнула, опускаясь на пыльный пол хижины.
— О, Эмилио, не нужно было красть у них лошадей. Они не отвяжутся от нас. Ты будешь убит, а я буду желать своей смерти.
Эмилио отвернулся. У него на душе было тяжело: он чувствовал, что совершил большую ошибку. Он любил свою сестру и опасался за ее судьбу, но иногда она чуть ли не раздражала его, потому что создавала проблемы, которых бы у него не было, не будь ее рядом с ним. Они слишком увлеклись местью своим врагам. Теперь их собственные жизни оказались в опасности.
Самому себе Эмилио признавался, что любит опасность. Ему льстила его скандальная слава ловкого конокрада. Когда-нибудь он станет таким же богатым и влиятельным человеком, как Эрнандес. Однако достичь этого нелегко, имея при себе такую обузу, как Нина. И все же он не хотел бросать сестру. Ситуация сейчас казалась ему неразрешимой. У них не было денег, и другого выхода, кроме воровства, он не знал.
— Они не найдут нас. Пусть считают, что мы направляемся на север. Завтра же свернем на юг и вернемся в Мексику. Поживем там какое-то время, подыщем себе какую-нибудь работу. Джес Хьюмс не знает, где находится наш дом. — Эмилио вынул из-за пояса револьвер и подошел к окну. — Отведи лошадей за холм, чтобы их не было видно с дороги. Расседлай их — пусть немного охладятся — и принеси сюда наши вещи. Пора бы нам уже перекусить.
— Но у нас почти не осталось еды.
— На сегодня хватит. Мы не можем развести огонь, нельзя и подстрелить кролика. Если мы выедем отсюда завтра утром и сможем два дня без помех продвигаться на юг, то все будет нормально. Там я найду какую-нибудь еду.
Он посмотрел вдаль. Горизонт был чист, но Эмилио беспокоило, что поблизости проходили лощины и росли деревья, где могли прятаться люди.
Нина вышла из хижины и, прежде чем вести коней, посмотрела по сторонам. Отведя животных за холм, она расседлала их и пустила пастись в высокой траве. Потом девушка сняла с головы шляпу, налила в нее воды из фляги и по очереди дала напиться обеим лошадям.
— Вы быстро мчали нас, друзья, — сказала она им нежно поглаживая по холке. — Теперь отдыхайте.
Девушка взяла седельные вьюки и пошла назад в хижину. На сердце у нее было тяжело с того момента, как она покинула Индианолу. Она боялась и злилась на Эмилио за то, что он рискнул красть коней у такого человека, как Джес Хьюмс. Но ее беспокоила не только опасность, угрожавшая им. В глубине души Нина была огорчена тем, что ей пришлось покинуть город, не поговорив перед этим с красивым гринго, лейтенантом Янгбладом. Что он подумает о ней? Она лишь намеревалась очаровать его, чтобы заставить купить лошадей, однако теперь ей было стыдно за то, что она не смогла объяснить ему причину их неожиданного отъезда.
Нина нахмурилась, пытаясь понять, откуда могли прийти ей в голову такие странные мысли. Обычно ей очень нравилось врать гринго и обманывать их, особенно если они были военными и техасцами. Но в этом лейтенанте было что-то такое, какая-то открытость и душевность… Несмотря на свою силу и высокий рост, он казался очень нежным. Таких американцев она еще не встречала.
Нина не понимала, почему она все время думает о нем. Для этого не было никаких оснований, и это противоречило ее убеждениям. Она верила в то, что все гринго негодяи, грабители и насильники, которые ненавидят мексиканцев и хотят отобрать у них землю. Она говорила себе, что нет никакой разницы между этим лейтенантом и таким, например, человеком, как Джес Хьюмс.
Нина вошла в хижину и нашарила в седельных вьюках пару картофелин.
— Я их вымою, и мы съедим их сырыми, — сказала она Эмилио. — У нас еще есть немного вяленого мяса. Кофе попить не удастся, потому что нельзя разводить огонь.
— Обойдемся без огня. Нам нельзя рисковать: Хьюмс и его люди, если они где-то поблизости, могут заметить дым.
Сердце девушки учащенно забилось при этой мысли. Она знала, что случится с ней, если ее поймают, но пыталась не показывать своего страха Эмилио, у которого и других забот хватало. Она знала, что он старается изо всех сил, но не могла не злиться: ведь именно из-за него они оказались в этой переделке. Однако Нина знала, что ее брат гордый человек, и не хотела снова причинять ему боль, напоминая о том, что им не следовало бы красть лошадей у Хьюмса.
— Я уверена, что мы их обманули, — обратилась она к брату. Девушка вымыла картошку, которую они тут же съели вместе с вяленым мясом, мечтая о горячей еде и кофе. Нина гадала, как она должна выглядеть после дня, проведенного в седле, слишком короткого отдыха ночью и еще одного дня в седле, когда им пришлось долго скакать по воде. Она понимала, что ей необходимо переодеться и вымыться, но
